Аристократ для пышечки
Шрифт:
Маша не смогла ее растормошить. Просидела до сончаса и уехала.
На соседней кровати спала девушка. Ее привезли вчера с легким сотрясением. Они почти не общались. Обе были заняты своими мыслями.
Что делать? — основной вопрос мучавший ее.
В палату кто-то вошел. Таня нехотя повернулась. Зарецкий.
— Иванова, идемте со мной.
Поняв, куда именно ее зовут, Таня быстро подскочила и натянула халат.
— Успокойтесь. Не хватало, чтоб вы упали и получили очередную травму. Жду вас у ординаторской.
Таня почти бежала, за что была остановлена одной из медсестер:
— Иванова, давно травм не получала?
Глубоко вздохнула и пошла тише, постепенно набирая скорость. Дмитрий Сергеевич резко остановил ее на ходу.
— Иванова! Дышите ровно и спокойно. Пока не уйметесь, никуда с вами не пойду.
Таня несколько раз медленно вздохнула и выдохнула.
— Всё, идемте.
— Скажите, Иванова, если бы у вас была возможность ухаживать за Воронцовым…
Она не дала ему договорить. Дыхание снова сбилось. Таня схватила его за обе руки в умоляющем жесте.
— А что, может появиться возможность? Я согласна!
Зарецкий закатил глаза.
— Иванова, я сказал «если».
— Все равно, я согласна! — выкрикнула она, и на них покосились пара пациентов, проходящих мимо. — Простите.
Он подхватил ее под руку и затащил в свое отделение — слишком много внимания.
Приложил палец к губам, чтоб она не шумела здесь. Потом указал на Андрея.
— Хотите поговорить?
Таня кивнула и подошла к любимому. Ничего почти не изменилось. Разве что трубки исчезли. Сердце радостно встрепенулось. Андрея отключили от аппарата искусственной вентиляции! Он дышит самостоятельно. Слезы навернулись на глаза. Она подошла ближе и осторожно взяла за руку.
— Андрюша, ты молодец. Ты борешься за жизнь. Это прекрасно. Я рада, что теперь ты дышишь сам, и нет этих страшных трубок. Ты должен продолжать в том же духе. Ты сильный, я знаю. Ты все можешь! Верю в тебя.
Сзади раздался шум. Таня не сразу поняла, в чем дело. Когда она повернулась, на неё смотрели снежно-серые глаза Марины Андреевны. Так похожие на глаза ее сына. Но выражение лица было далеко от того, каким оно было у Воронцова.
— Я согласна. Если она не сбежит в тот же день. Под вашу ответственность, Дмитрий Сергеевич.
Ушла с гордо поднятой головой.
О чем она говорила? На что согласна? Кто сбежит? Не о ней ли речь? Таня, кажется, начинала понимать.
— Да, Татьяна, если вы готовы ухаживать за Андреем, то вам милостиво разрешила госпожа графиня, — в его голосе был сарказм.
Таня схватилась руками за голову. Ее пальцы мелко дрожали.
— Я не совсем поняла, что от меня требуется, — прошептала она.
— Идемте, я все объясню в другом месте.
Они прошли в ординаторскую. Здесь Дмитрий Сергеевич долго объяснял обязанности сиделки. Что от нее требуется и разжевывал «прелести» данной работы. Потом выжидающе смотрел на нее.
Таня, если честно, была в шоке. На самом деле это очень трудная работа. Но ради Андрея она готова на все.
— Я согласна.
— Я в вас не сомневался. Могу обрадовать. Не все из вышеперечисленного придется делать. Будет профессиональная сиделка. Работать посменно. К тому же нужно многому научиться. Ваша зарплата, как я понял, будет несколько меньше, но вас же это не пугает? — Таня покачала головой. — Елена Петровна профессиональная сиделка с медицинским образованием. Самое сложное будет делать она. Но и вам не избежать грязной работы. Однако, основное ваше назначение — разговаривать.
— Что?
— Вы должны говорить
Таня задумалась. Вот и решился вопрос, мучавший ее второй день. Ни капли сомнений — она сделает для Андрея все.
— Хорошо. Я готова.
— Вам что-то нужно? Уладить какие-то вопросы перед началом?
— Да, мне бы пару дней — съездить в свой город. Взять академический отпуск и уволиться с работы.
— Хорошо. Завтра вас, скорее всего, выпишут, а Андрея переведут в обычную палату. У вас будет дня три. А теперь идите, отдыхайте.
Таня поднялась, а у двери ее застал вопрос доктора:
— Татьяна, я могу обращаться к вам на ты?
— Конечно, Дмитрий Сергеевич.
Она ушла.
Как и обещал доктор, на следующий день ее выписали. Маша забрала из Склифа и привезла к себе. Таня рассказала ей все. Большие выразительные глаза подруги стали еще больше.
— Танюша, ты не должна рушить свою жизнь из-за одной ошибки.
— Маш, ты не понимаешь. Я ему обязана жизнью. Он спас меня, теперь я должна спасти его. Я не могу иначе. Я люблю его. Ты бы не сделала этого для Фила, не дай Бог, конечно? — подруга склонила голову, сдаваясь. — Но мне нужно где-то жить в Москве.
Маша обняла ее.
— Не переживай по этому поводу. У нас слишком большой дом для троих. Мы будем рады, если поживешь у нас.
— Маш, но у меня не так хорошо с деньгами…
— Таня, ты издеваешься? Вообще об этом говорить не хочу. Тебе нужны деньги? О чем я? Конечно, нужны! — Маша не стала спорить с возмущенной Таней, купила ей билеты на самолет.
Три дня пролетели как один миг. Она оформила документы в университете, съездила в агентство и договорилась с дядей о приостановке договора Воронцова, объяснив ситуацию. Сообщила об увольнении. Валерий Станиславович долго возмущался, не как директор, а как дядя — не понимал ее самопожертвования. Даже приехал к ним в дом, поговорить с мамой. К счастью, мама была полностью на ее стороне. Таня еще в первый день долго говорила с ней по душам. Они проболтали до самой ночи, и мама поняла ее. Не сразу, но все же. Завершив дела, Таня провела целый день с ней. Та очень переживала. И из-за аварии, и из-за предстоящей работы, и из-за непонятной любви.
Возвращалась в Москву, бурля нетерпением. Как приземлилась, набрала Зарецкого. Тот сообщил, что состояние Андрея стабильное. Переведен в палату. Вторая сиделка уже приступила к своим обязанностям. Ей предстоит поговорить с матерью Андрея и приступить к обучению.
Две недели обучения оказались настолько тяжелыми, как Таня и не ожидала. Она бы никогда не решилась выбрать себе эту профессию.
Елена Петровна отнеслась к ней по-доброму. Помогала во всём. Эта женщина оказалась весьма проницательной и сразу поняла, что у Тани имеются личные мотивы. Между ними возникла симпатия. Она терпеливо объясняла, как ухаживать за больным, учила делать уколы. Таня снова и снова убеждалась, что делает это только ради Андрея, иначе она бы близко не подошла к подобному больному. Тем сильнее было ее уважение к Елене Петровне, выбравшей осознанно эту профессию. Она оказалась очень добрым и самоотверженным человеком. Таня приходила в больницу каждый день и проводила там от двенадцати до четырнадцати часов. Запоминала, что должна делать. Училась распознавать, когда по показаниям приборов нужно звать доктора, когда достаточно сделать инъекцию лекарства.