Аристократ из прошлого тысячелетия
Шрифт:
Внутри меня ожидали хозяйка кабинета, Потёмкин и сюрприз. Причём такой, который я бы не хотел получать. Присев боком на преподавательский стол, на меня смотрел Светлый. Светлов Алексей Дмитриевич, если быть совсем точным, величайший лекарь в истории, как его начали величать ещё при моей первой жизни. Только вот мы с Листиком прекрасно знали, кто был самым крутым лекарем во все времена. И отнюдь не этот парень, разглядывающий меня с нескрываемым любопытством.
А он сам даже и не изменился почти. Годы его лишь слегка омрачили, в отличие от того же Старика. Даже одежду предпочитал
Я мельком окинул взглядом кабинет Оксаны, подмечая исторические талмуды на полках. Их было до страшного много. Потёмкин расположился около окна, закутавшись в чёрный плащ, и сейчас напоминал мне нахохлившегося ворона. Профессор поочередно зыркал на всех нас, стоя вполоборота. Но в основном его внимание было уделено происходящему за окном.
— Ты, парень, выиграл в лотерею, — по дружески усмехнулся паладин, первым подавая голос. — Два первых крупных разрыва за многие годы — и в обоих случая ты в эпицентре. Расскажешь, что там было?
— Я рассказала свою часть, как запомнила, — затараторила Лебедева, пока я обдумывал свои будущие слова, перекатываясь пятки на носок, присесть мне никто не предложил, выдернули из кровати свистком, как какого-то мальчишку… Ну, собственно, минусы моей скрытности. — Ты — очень способный ученик. Если бы не ты, то далеко не все студенты нашли бы выход. Вокруг всё горело, слава богам, вы встретили не так много опасностей. Гончие, видимо, были вымотаны боями со старшекурсниками. Ребята благодарны тебе и уже всё рассказали, как было.
Она на мгновение приподняла бровь, давая понять, что легенда готова и несколько раз подтверждена.
Да я и сам был готов, прекрасно понимая, что, как только основная шумиха уляжется, ко мне пожалуют. Только вот не ожидал, что это будет кто-то из них.
Я вернулся взглядом к Светлову, краем глаза видя, что Лебедева, кажется, дышать перестала, понимая, что за исторический разговор сейчас происходит. Ведь кому, как не историку, знать, что мы сражались со Светлым бок о бок когда-то в далёком прошлом. Только вот сколько воды с тех пор утекло… Я за это время успел помереть. А от этого, знаете ли, характер несколько портится.
— Забыл ваше имя, господин… — нахмурился я, но при этом губы сами собой стремились скривиться в усмешке.
— Не знаешь меня? — удивился паладин. — Меня зовут Светлов Але…
— Впрочем, это не так важно, — оборвал я его жестом. — Я не услышал звания «уполномоченный», не увидел приказа императора или любой другой официальной структуры. И даже не получил письменную копию вызова меня на этот хм… разговор, — сложил руки на груди, с вызовом смотря на Светлова.
— Значит так? — хмыкнул паладин. — Не хочешь помогать империи?
Да, пронять его так просто не удалось, Светлый всегда был гибче остальных. Но и ему не было чуждо честолюбие.
— У империи нет ко мне вопросов, так почему они есть у вас? С чего вы взяли, что можете задавать их мне? — продолжил я гнуть прежнюю линию, внутренне наслаждаясь ролью подростка — бунтаря и выскочки.
От моих слов Лебедева и Потёмкин нервно переглянулись, профессор даже развернулся к нам полностью. Конечно, раньше за мной не замечалось подобных замашек, их удивление понятно.
— Ты можешь оказать большую услугу… — попытался вывести меня на путь истинный Светлый.
— Вы, — снова перебиваю его, вживаясь в свою роль полоумного. — Вы можете оказать. Или правила для вас не писаны? Правила светского тона. Помимо вашей должности, я так и не услышал вашего титула, в то время как вы, любезный, обращаетесь к потомку древнего дворянского рода.
Даже Светлова наконец-то проняло, паладин сузил глаза, его пальцы, сжимающие столешницу, побелели.
А я ведь только начинал. И действительно слегка терял контроль, наслаждаясь сложившейся ситуацией. Каково тебе, сукин сын, слышать такое от сопляка? Ты так поддерживал аристо, но, видимо, остался не у дел. Продолжил бегать, как шелудивый пёс, чтобы выслужиться перед настоящей властью этого мира. Когда-то я хотел всё изменить, но ваша кодла решила и дальше пресмыкаться перед болванами во фраках с чередой именитых предков. Я предлагал сделать независимую систему, где люди получали бы должное согласно своим заслугам, а не потому, что чья-то мать вытянула счастливый билет, залетев о короля или его подопечных с большим влиянием и маленьким хвостиком спереди в штанах!
— Так разговора у нас не выйдет… — сдерживая себя, покачал головой паладин, явно раздосадованный тем, что не удалось вытрясти из меня всю информацию нахрапом.
— Надо же, хоть в чём-то мы согласны, — кивнул, понимая, что из меня брызжет слишком много яда, но я не мог остановиться. А, может, просто не хотел.
Неизвестно, до чего бы довела нас наша перепалка, но момент прервал громкий стук в дверь. Кто-то буквально долбился в неё, как будто попадание в кабинет было вопросом жизни и смерти.
Лебедева открыла дверь, и тут же в центр комнаты влетел растрёпанный мужчина в костюме. Шея его была взмылена, галстук распущен и болтался уже на животе.
— Меньшиков Геннадий Андреевич, — скороговоркой представил он, кивнув сразу всем. — Прошу прощения за вторжение, но дело не терпит. На мою дочь напали!
Я цинично приподнял брови, глянув на паладина, мол, смотри, как надо начинать разговор с аристократами. Но Светлов лишь поджал губы, перенося своё внимание на гостя.
— Я услышал, что вы в городе, — Меньшиков сделал два судорожных шага в сторону Светлого. — И мне нужен историк… — метнулся обратно, чуть ли не падая на колени перед Лебедевой. — То, что с ней случилось, это… Одержимость или проклятие, я не знаю!
Мужчина перестал метаться, в один момент его ноги подкосились, и он действительно упал на колени, складывая руки в молитвенном жесте, и, обращаясь ко всем, взмолился:
— Прошу, посмотрите мою дочь! Глупая девчонка спустилась в разлом, чтобы показать друзьям, а потом случилось это… Я… Я всё покажу на месте!
Одержимость? Хм, как бы мне самому посмотреть на данный случай?
Глава 26
Цена человеческой жизни
Светлый спустился со стола, на котором удобно сидел, Меньшиков тут же подскочил к нему, вцепился в рукав его простой одежды. Закричал в отчаянии: