Аристократ из прошлого тысячелетия
Шрифт:
Глава 28
Взгляд Лебедевой
Лебедева не сводила глаз с сидящего неподвижно Антона. Он смотрелся несколько инородно в этой детской комнате на нелепом розовом стуле и связанный красной верёвкой с бледной девочкой, беспомощно лежащей на кровати.
Хризалида встала у него за спиной, положила руки ему не плечи, сосредоточенно прикусила губу.
Меньшиковы не находили себе места, отец расхаживал по комнате маленькими шагами, мотаясь из угла в угол, мать взглядом провожала его из-под припухших от слёз век.
Вдруг
— Что там? — напряжённо спросила Хризалида, почти впиваясь пальцами в плечи Антона.
— Всё в порядке, заканчивай, — строго и коротко отозвался он и, снова закрыв глаза, ушёл в астрал.
Руки Хризалиды окутались золотистым сиянием, в комнате неожиданно ощутимо запахло цветами, а воздух стал тёплым, как в погожий солнечный день. Волосы целительницы поднялись, развеваясь и отказывая гравитации в её праве. Всё это тепло странным образом сочеталось с изморозью на полу и стенах.
Лебедева нахмурилась, понимая, что до этого неправильно оценивала спутницу Антона. Простая целительница? Нет, пусть теперь Светлый рассказывает сказки о своём непревзойдённом могуществе кому-нибудь другому. Пусть в давние времена его единогласно поставили на первое место среди лекарей, но Оксана прямо сейчас видела, что это было не так. Перекрыть чужой разлив силы и сделать так, чтобы в вымороженной комнате при непрекращающейся работе чужого источника стало тепло — это стоило огромных сил и умения этими силами распоряжаться. И согласно всей собранной на него информации, Светлый так не мог.
— Ты учитель?..
— Да, я преподаю историю…
— Преподавай дальше, пока мы её пишем…
Лебедевой сам собой вспомнился старый диалог с Хризалидой, и Оксана довольно улыбнулась. Да, эти двое были именно теми, кто и был ей нужен. Не рафинированные маги, незаметно даже для себя ставшие частью высшего общества и обросшие жирком, а настоящие, готовые на всё ради победы воины. Те, кто не пожалеет собственной жизни ради того, чтобы выжил ближний. Светлый, Молот, Лиса, Старик… Все они уже забыли, каково это, привыкнув к титулу сильнейших и недостижимых.
Что же ты будешь делать, Тёмный? Лебедева догадывалась, что находится там, с той стороны. Почти определилась с выводом, как только Светлый вынырнул из астрала, глядя на окружающих, как побитая псина. А ведь он продержался даже меньше, чем Антон сейчас. Светлый тогда испугался. А потом испугался того, что кто-то увидит его страх. Оксана старательно делала вид, что ничего не понимает, оценивая его дальнейшие действия. И великий лекарь побежал к Старику. А тот, даже не вникнув в суть вопроса, самоустранился. Четыре сотни прожитых лет сделали из героев лишь олицетворение силы. Памятники, не способные ни на что, кроме как напоминать о былых годах.
Но и для Тёмного посещение астрала не было лёгкой прогулкой, его лицо постепенно становилось всё бледнее, из носа тонкой струйкой потекла кровь, крпные красные капли впитывались в ткань костюма.
Свет в комнате вдруг замигал, лампочки затрещали, искрясь.
Глаза Антона вновь открылись, но на этот раз они были затянуты белым, как будто никогда не имели ни радужки, ни зрачков.
— Господи всемилостивый, будь благосклонен, защити от мрака и укажи путь… — громко зашептала Меньшикова, закрывая лицо руками
Перебои со светом усилились, в очередной раз комната погрузилась в темноту на несколько секунд. И вновь похолодало, но на этот раз холод не был физическим, он казался инородным живому человеку. Этот холод заставлял волосы на голове шевелиться, покрывал тело табуном мурашек, сковывал сердце, будто когтистая лапа неведомого чудовища. Оксана потёрла предплечья, прогоняя гусиную кожу, и опустила глаза, готовясь к тому, чтобы при включении света не ослепнуть от яркости.
Когда свет ламп озарил комнату с задёрнутыми шторами, Меньшикова закричала громко и пронзительно, словно была ранена. Лебедева в два быстрых шага подошла к ней, взяла за плечи, легко встряхнула, пытаясь привести женщину в чувство.
— С вами все в порядке? — преподавательница внимательно осмотрела её лицо.
Но Меньшикова не ответила, она продолжала таращиться через плечо Оксаны стеклянными от ужаса глазами.
Лебедева резко обернулась, чуя неладное, и встретилась взглядами с сидящей и поджавшей колени к груди девочкой. Малышка с любопытством смотрела на неё, опустив голову к плечику.
Сетка вен под глазами, напоминающая росчерк молний, стала более явной и тёмной, а сами глаза заполнила тьма. Несколько мгновений потребовалось Оксане, чтобы понять, что перед ней не младшая дочь Меньшиковых, а некая сущность, завладевшая телом несчастного ребёнка.
Тварь перевела изучающий взгляд с Лебедевой на руки девочки, затем по-кошачьи облизнула их, приходясь сухим языком по запястьям. Резко выгнув спину, посмотрела на сидящего рядом Антона. Ломаными движениями существо поднялось на четыре конечности и стало медленно и бесшумно подбираться к Тёмному.
Как бы ни хотелось Оксане посмотреть, на что способен древний Тёмный паладин, она не смогла молча за этим наблюдать.
— Хризалида! — крикнула она, формируя доспех духа.
Астральная тварь, что обрела тело в реальном мире, повернула голову, обнажила зубы в оскале и зашипела на преподавательницу. Немыслимая ужасающая мимика на лице ребёнка вызывала иррациональный страх.
Но Лебедева переборола себя, сделала пару шагов вперёд, готовая дать отпор. Однако стоило девочке махнуть рукой в её сторону, как молодую преподавательницу откинуло к стене, плотно прижимая неведомой силой.
Удар был внушительным, но доспех духа спас свою обладательницу от переломов.
— Антон! — закричала она, но тут же её горло что-то сжало, полностью игнорируя броню, как будто никакого доспеха духа и не было.
Между тем девочка переключила своё внимание с Оксаны на Антона, приблизилась к краю, слезла с кровати, опуская босые ноги на промёрзший пол. Заледеневший ворс ковра хрустел под её ногами, раня тонкую детскую кожу до крови, но тварь не обращала на это внимания, без жалости используя своё новое вместилище. На ковре за девочкой оставались розоватые следы, на которых и сфокусировался взгляд почти потерявшей себя от горя Меньшиковой. Родители не могли поверить в происходящее. Они оба закрыли глаза, шепча молитвы и забиваясь в углы. Лебедева не могла их судить, они не хотели навредить дочери, но не понимали или не верили, что это уже не их ребёнок. А, может, и понимали, но знали, что ничем сейчас помочь не могут.