Аристократ на отдыхе. Том 7
Шрифт:
Василий помотал головой.
– Нет. Да и какой с него толк? Даст нам ноты, а сам уходит в сад. Ходит возле аномалии, руками размахивает и что-то себе под нос бормочет. А мы поем, как заведенные.
– Не любишь петь? – рассмеялся я.
– Это не мужское дело. Я хочу стать ликтором, когда вырасту. Буду убивать демонов.
Отец Иннокентий только покачал головой.
– Часто учитель выходил в сад? – спросил я.
– Постоянно, – кивнул Василий.
– А больше ты никого в саду не видел?
– В саду –
– А где видел?
– Вот там.
Мальчик показал рукой на соседний дом.
– Сосед все время за нами следит. Как придет со службы, так сразу залезает на чердак и смотрит.
– Что ты выдумываешь, Василий? – укоризненно сказал сыну отец Иннокентий.
– Ничего я не выдумываю. Он и сейчас смотрит. Вот!
И точно – в чердачном окне соседнего дома снова что-то блеснуло.
Похоже, этот Яков Пермяков очень любопытен.
– Я поговорю с вашим соседом, – решил я. – Так что насчет кальвадоса, отец Иннокентий?
Мы вошли в дом.
– Матушка, накрой на стол, – ласково сказал отец Иннокентий жене. – А я пока в погреб спущусь за кальвадосом. Стоит у меня там один старый бочонок – берег для особого случая.
Я дождался, когда за священником закроется дверь погреба и спросил его жену:
– Что не так с этим учителем музыки?
Губы женщины задрожали, она отвернулась к окну и ничего не ответила.
Времени у меня было немного – отец Иннокентий скоро вернется. А продолжать расспросы при нем я не хотел. Поэтому решил вести разговор напрямую.
– Я взялся разыскать демона, который пропал из аномалии. Это серьезное дело, и найти его надо как можно скорее.
– Илья Петрович здесь ни при чем, – тихо сказала жена священника, не поворачиваясь ко мне.
– Просто расскажите мне все, – предложил я. – Отец Иннокентий ничего не узнает, даю вам слово.
Елена повернулась ко мне.
– Между мной и Ильей Петровичем никогда ничего не было. – горячо сказала она. – Вы мне верите?
– Верю, – нетерпеливо кивнул я. – В любом случае, это меня не касается. Зачем он выходил в ваш сад?
– Он хотел сочинить музыку, – объяснила женщина. – Такую, чтобы она трогала не только людей, но и демонов.
– Зачем? – уточнил я.
– Он мечтал прославиться. Хотел, чтобы о нем говорили во всей Империи.
– А зачем он вам об этом рассказал?
– Я тоже когда-то интересовалась музыкой, пока не вышла замуж. Илья Петрович об этом знал. Холмск – маленький городок, здесь все друг друга знают.
– Это вы предложили Резникову учить ваших детей?
– Да, – кивнула Елена. – Он… он так беден, вы не представляете. И очень талантлив. Я просто хотела ему помочь, поддержать.
– И как, получилось у него сочинить свою музыку?
– Да. Он придумал тему и даже наиграл ее мне. Она такая странная, от нее мурашки бегут по коже. А
– И он захотел пройти в аномалию, чтобы сыграть свою музыку Авессалому?
– Да. Он просил у меня разрешения. Я сказала, что спрошу у мужа, как только выберу подходящее время. Я не хотела, чтобы Иннокентий подумал что-то не то, понимаете?
– Понимаю, – кивнул я. – Это все, или вы можете рассказать что-то еще?
– Я больше ничего не знаю. В последний раз Илья Петрович закончил урок как обычно, и ушел. Я сама заперла за ним калитку. Больше я его не видела. Вы думаете, это он украл Авессалома?
– Разберемся, – улыбнулся я. – Кажется, отец Иннокентий идет.
Глава 6
Отец Иннокентий торжественно водрузил на стол небольшой бочонок, покрытый пылью и паутиной.
– Вот, – басом сказал священник. – Лучший наш кальвадос! Мы с Авессаломом его два года назад сделали. Ох, и урожай тогда был! Всю аномалию яблоками усыпало, словно пустыню – манной небесной. Авессалом говорил, что это добрый знак…
Отец Иннокентий пригорюнился, вспомнив, что его демон бесследно пропал. Жена священника с тревогой смотрела на меня. Я незаметно кивнул ей и сказал священнику:
– В другой раз попробуем твой кальвадос, отец Иннокентий. У меня появились кое-какие мысли, куда мог подеваться Авессалом. Схожу-ка я, поговорю с твоим соседом. Что ты можешь о нем сказать?
– О Якове? – удивился священник. – Ничего особенного. Сосед, как сосед – тихий, одинокий. Утром уходит на службу, вечером возвращается, и не видно его. Сидит дома. Я как-то зашел к нему, на праздник позвать. Так он дверь не открыл. Спал, наверное.
Я вспомнил блеск стекла в чердачном окне Якова Пермякова и усмехнулся. Скорее всего, Пермяков днем и ночью наблюдает за домом священника. Только вот зачем?
Выйдя из двора отца Иннокентия, я подошел к дому Якова Пермякова. Старый деревянный дом в два этажа стоял посреди небольшого, но крайне запущенного сада. Деревья и кусты истосковались по секатору садовника. Дорожки были покрыты лужами и усыпаны бурой опавшей листвой.
Я толкнул калитку, и она недовольно заскрипела.
– Господин Пермяков! – крикнул я. – Открой! Надо поговорить.
Из дома не донеслось ни звука. Только темные окна подозрительно смотрели на меня, словно прикидывали – зачем я пришел.
Короткохвостая лесная мышь серым комочком прокатилась по тропинке и юркнула под крыльцо.
– Он точно дома, Ник, – предупредил меня Умник. – Я его чувствую. Он слышит тебя и боится. Притаился.
– Ничего, – усмехнулся я. – Сейчас мы выгоним его из норки.
Я поднялся на крыльцо и ударил кулаком по старой двери, с которой местами слезла краска.
– Пермяков, это губернатор! Открывай, или сломаю дверь!