Аристократ на отдыхе. Том 7
Шрифт:
– Откуда? – удивился священник. – Здесь не аристократы живут, а люди попроще. Купцы, хорошие ремесленники, мелкие чиновники.
– Ясно, – кивнул я. – Фамилии чиновников ты мне, все же, запиши. Вот этот писарь – как его фамилия?
– Пермяков. Яков Пермяков.
– Откуда он приехал, знаешь? – спросил я, глядя на дом Пермякова.
Мне показалось, или в чердачном окошке что-то блеснуло?
Отец Иннокентий пожал плечами.
– Не знаю. Приехал, и все. Устроился писарем в уездную управу. Да Павел Лаврентьевич
– Спрошу у Тишина, если понадобится, – кивнул я.
Логика у меня была очень простая. У большинства аристократов есть младшие сыновья. Не наследники. Большинство из них – одаренные, получили неплохое образование. Но им не светит титул, или состояние.
А в жизни устраиваться как-то надо.
И куда им податься? В ремесленники? Так для этого надо уметь и любить что-то делать руками. В купцы? Торговать – тоже не простая наука. Да и конкурентов так просто не подвинешь.
Остается служить. Поступаешь младшим помощником старшего секретаря какого-нибудь графа или князя, и надеешься продвинуться по службе.
Со временем, если повезет, станешь старшим помощником. А там и секретарем.
Если еще повезет – займешь место уездного комиссара или казначея. Но не сам, а потому что за тебя замолвит слово твой покровитель. И никуда ты потом от него не денешься, будешь служить ему вечно.
На это уйдут годы.
А если ты молод и нетерпелив? Ты – член аристократического рода. У тебя – амбиции и обиды, и никаких перспектив.
А тут у какого-то священника есть магическая аномалия, а в ней живет демон. Отчего бы не попробовать пробраться туда? Вдруг получится заключить с демоном договор и стать Одержимым?
А это – совсем другая магическая сила, и другие возможности. Тогда уже тебя охотно примут на государственную службу и без сильного покровителя.
Вот такие версии крутились у меня в голове, когда я неторопливо обводил взглядом дома по соседству с домом отца Иннокентия.
– Хочешь сначала соседей расспросить, Никита Васильевич? – спросил меня священник.
Я покачал головой.
– Нет. Сначала заглянем в твою аномалию.
– Тогда прошу ко мне в гости.
Отец Иннокентий толкнул крепкую деревянную калитку и пригласил меня пройти внутрь. Но я заметил, что сначала священник провел ладонью по дереву, словно погладил его.
Снимал слабую охранную печать.
– Значит, все же остерегаешься посторонних? – спросил я отца Иннокентия.
– Конечно, – кивнул священник. – Не в райском саду живем. А у меня жена, дети.
– А как они печать снимают?
– Так им незачем. Печать не только на меня настроена, а на всю семью.
– Понятно, – хмыкнул я.
И тоже мимоходом провел ладонью по темному дереву.
Да, это не печать Ордена Ликторов. Даже простого одаренного такая печать не остановит. Она годится только против обычного
– Проходи, Никита Васильевич!
Отец Иннокентий пропустил меня вперед. Сам зашел следом и запер за собой калитку.
Жена священника встретила нас на крыльце. Из под ее темного платка выбивались русые волосы, на лице застыло растерянное выражение. Она то и дело переводила взгляд с меня на мужа, и обратно.
На первый взгляд, Елена была лет на пятнадцать моложе отца Иннокентия.
– Познакомься, Лена, это наш губернатор Никита Васильевич Волков, – сказал отец Иннокентий. – Он обещал мне найти Авессалома.
– Ох, батюшки! – прошептала его жена, с тревогой глядя на меня.
– Добрый день, – вежливо кивнул я.
– Лена, ты иди к детям, – ласково сказал отец Иннокентий.
Женщина повернулась к двери, а я заметил в окне две любопытные детские мордашки.
– Подождите, – остановил я жену священника. – А разве у ваших детей сейчас не урок музыки?
– Да, – невпопад кивнула она.
И тут же поправилась:
– Нет. Учитель заболел и не пришел.
– Заболел? – удивился я. – А вы откуда это знаете? Он вам сам сообщил?
– Нет.
Женщина покачала головой.
– Просто я так подумала. Он всегда приходил, даже если сильный дождь или мороз. Никогда не пропускал занятия.
– Точно, – подтвердил отец Иннокентий.
– А сегодня не пришел, – сказала Елена. – И не позвонил даже.
– А вы ему не звонили? – уточнил я.
– Нет, – с каким-то испугом сказала женщина.
– Ясно, – улыбнулся я.
– Может, чаю, Никита Васильевич? – вмешался отец Иннокентий. – Или по рюмочке кальвадоса?
– С удовольствием, – кивнул я. – но попозже. Сначала я хочу осмотреть аномалию.
– Тогда прошу в сад.
Отец Иннокентий повел меня вокруг дома. Я шел за ним и чувствовал, что жена священника все время смотрит мне вслед.
Что-то связывало ее с учителем музыки. Это было ясно, как белый день. Наверняка я мог бы задать ей пару вопросов и все узнать.
Но на кой черт?
Рано или поздно все и так выяснится.
– Вот и аномалия, – пробасил отец Иннокентий.
Между двух старых яблонь трепетал на осеннем ветру изумрудный портал аномалии Природы.
Я подошел к порталу. На нем не было охранной печати – даже такой слабенькой, как на калитке.
– Отец Иннокентий, ты запираешь аномалию печатью? – спросил я.
Священник покачал головой.
– Нет. Одаренного моя печать не удержит. Да и не хочу я запирать Авессалома. Я не тюремщик.
– Логично, – улыбнулся я.
А потом посмотрел поверх забора на соседний дом – тот самый, в котором жил писарь Яков Пермяков.
Точно!
Из окна его чердака было прекрасно видно аномалию. И в этом окне снова что-то блеснуло.