Арийский мессия
Шрифт:
– Господин генерал, все ваши приказы переданы, – доложил один из адъютантов фон Мольтке.
– Будем надеяться, что мы не опоздали. Из Москвы пришел ответ?
– Пока еще нет.
– Сколько человек мы можем поставить под ружье?
– Более пяти миллионов.
– Очень хорошо, – сказал генерал. – Я хочу, чтобы приказ о мобилизации напечатали во всех газетах и чтобы на улицах городов по всей Германии были вывешены агитационные плакаты. Выполняйте!
Фон Мольтке понимал, что времени у него очень мало. Россия не станет медлить с ответом, а
– Как только нам станет что-нибудь известно, немедленно сообщите об этом кайзеру.
– Будет исполнено.
– Ну что ж, будем молиться за то; чтобы русский медведь как можно дольше не просыпался. Если русские нападут на нас в ближайшие двадцать четыре часа, нам несдобровать!
– Наша разведка сообщает, что у границ Восточной Пруссии замечены несколько русских полков. Неподалеку от Гумбиннена и Танненберга, – доложил офицер, показывая эти населенные пункты на карте.
– А какая обстановка на западном фронте?
– Французы развертывают свои воинские подразделения возле городов Верден, Нанси, Эпиналь и Бельфор. Этих сил пока явно недостаточно для того, чтобы начать наступление, однако они в состоянии отбить атаки наших войск.
– Как ведет себя Бельгия?
– Бельгийцы заявили о своем нейтралитете. Они, насколько нам известно, не проводили никаких дополнительных призывов в армию, только усилили некоторые приграничные посты и увеличили численность войск, расквартированных в городах Льеж, Юи и Динан.
Фон Мольтке посмотрел на карту Европы и, показав на Бельгию, проговорил:
– Надеюсь, бельгийцы не окажут сопротивления, а русские промедлят недели две, прежде чем попытаются атаковать нас на восточном фронте. Кайзер слишком долго тянул с принятием решения.
– Через двенадцать часов наша мобилизация будет закончена, – сообщил его помощник.
– Да, но даже такой огромной армии будет непросто сдержать натиск русских.
101
Мюнхен, 31 июля 1914 года
Вот уже сутки – а то и дольше – к нему, в эту потайную комнату, никто не приходил. Он начал нервничать. Отсутствие каких-либо новостей, затянувшееся пребывание в одиночестве в маленькой потайной комнате без окон и голод давили на психику. Время от времени он подходил к потайной двери и прикладывал к ней ухо, однако снаружи не доносилось абсолютно никаких звуков. Он нервно ходил взад-вперед по комнате – как лев по клетке. А если с фон Либенфельсом что-то случилось? Ему нужно выбраться наружу и все узнать. Он попытался открыть дверь, однако та была заперта снаружи. Тогда он взял нож, который использовал во время еды, и взломал замок. Дверь отворилась, и Адольф вышел через шкаф в соседнюю комнату – ту самую комнату, которую снимал в квартире семьи Попп. В доме было тихо.
102
Москва, 31 июля 1914 года
Стол был завален докладами и телеграммами.
– Ваше Величество, вы прочитали ультиматум?
– Да, он лежит на столе.
– Вы до сих пор на него не ответили?
– Может, мы попытаемся выиграть время? Мы могли бы получше перегруппировать свои войска и попытаться достичь какого-нибудь компромиссного соглашения с Германией.
– Это невозможно. Германия не пойдет на сепаратные соглашения. Нам пора действовать.
Царь взглянул на великого князя и поднялся со стула. Назревала крупномасштабная война, и Николай не мог ее предотвратить. Он подошел к окну: небо окрашивалось в красновато-фиолетовый цвет. Скоро все вокруг погрузится во тьму.
103
Мюнхен, 31 июля 1914 года
Адольф, уже потерявший счет времени, удивился темноте в своей комнате. Уже, похоже, наступил вечер – а то и ночь. Он внимательно осмотрелся – все, кажется, на месте. Тогда он открыл дверь и, выглянув в коридор, увидел, что на кухне горит свет. Там фрау Попп с раскрасневшимся от жара лицом возилась у большой угольной печки.
– Фрау Попп!
Женщина вздрогнула и, обернувшись, испуганно посмотрела на Адольфа.
– Господин Гитлер, почему вы вышли наружу?
– Я просидел больше десяти дней взаперти и хочу узнать, какие за это время произошли события. Здесь мне ничто не угрожает.
– Приходили какие-то люди, иностранцы, они спрашивали о вас. Я позволила им зайти, чтобы они убедились, что вас здесь нет.
– Вы позволили им зайти?
– Да.
– Они заходили и в мою комнату?
– Да.
Адольф бросился в свою комнату и стал осматривать ящики в столе и шкафу и свой старый чемодан. Никто ничего не тронул… Кажется… И тут он заметил, что исчез его дневник. По рассеянности оставил его здесь, и приходившие его, по-видимому, забрали. В дневнике не содержалось какой-либо особо важной информации, однако в нем были зафиксированы его впечатления и описаны события, которые произошли в его жизни за последние несколько лет.
Он вернулся на кухню и пристально посмотрел на фрау Попп. Та, смутившись, отвела взгляд в сторону, попыталась было оправдываться, но не смогла сказать ничего вразумительного и расплакалась.
– Не переживайте, фрау Попп. Меня больше волнует не это. Адольф подошел к женщине и положил руку ей на плечо.
– Что меня действительно волнует – так это то, что фон Либенфельс уже более суток не приходил меня навестить.
– Он, наверное, очень занят. Судя по последним событиям, войны уже не избежать. Кайзер направил России ультиматум, и его срок истекает сегодня вечером.
– Сегодня вечером? Но ведь вечер уже наступил!.. А какое сегодня число?
– Тридцать первое июля.