Аркадий Гайдар. Мишень для газетных киллеров
Шрифт:
— Что с тобой? — наклонился Аркадий. Он хотел помочь Яшке встать.
— Беги! — с трудом произнес Яшка. Сукно старого френча, который Оксюз надел в дорогу, намокало над карманом.
Яшка был первым и единственным другом, которого Аркадий приобрел в армии. Они поклялись держаться вместе всю жизнь.
Бросить беспомощного Яшку в огороде Голиков не мог. Оглянулся, кому бы передать командира, и увидел, что товарищи, которые бежали за ним и Яшкой, тоже остановились. Яшкино ранение оборачивалось катастрофой.
Позвоночником чувствуя: уходят последние мгновения, которые могут спасти полуроту от гибели, Голиков крикнул:
— Вперед — за нашего Яшку! —
Товарищи бросились за ним. Голиков выиграл этот бой.
В декабре 1940 года Аркадий Петрович записал в дневнике: «Оксюз Яшка — убит при мне, я его заменил» [104] .
Он записал это, размышляя над политической обстановкой в Европе, где уже давно полыхала Вторая мировая война.
104
Гайдар Аркадий. Дневник. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 4. С. 317.
Гайдар восстанавливал этапы своей командирской карьеры, мысленно примеряя, где может быть его место, когда война вплотную подойдет к границам Советского Союза.
Похоронив Яшку, полурота собралась на митинг. Предстояло решить, кто заменит Оксюза. Кандидатура была одна:
— Хлопцы! Кто за Аркашку?
Командирская полурота выбрала Голикова. Самого младшего. Было ему в ту пору пятнадцать лет и семь месяцев.
…Наш с Аркадием Петровичем главный оппонент Владимир Алексеевич Солоухин все недоумевал: «Как это Гайдар сделался командиром в мальчишеском возрасте?» Кроме ясной головы и смелости, тут нужна была отчаянность. Способность забывать о себе ради других. Солоухину, который в Отечественную войну отсидел в тылу, понять это было не дано.
Через несколько дней Голиков стал ротным.
«Командир роты, — сказал, подъехав, помощник командира полка, — бой близок, а люди голодны. Идите в тыл, в штаб, и скажите: я приказал прислать консервов».
Голиков повернулся и пошел. Тропка изгибалась между кустов. Он направлялся к своим и потому был спокоен. Когда сзади послышался лошадиный топот, не повернул даже головы, а просто сделал полшага в сторону, чтобы пропустить кавалеристов.
Но топот резко оборвался. Горячее лошадиное дыхание опалило Голикову шею. На своем затылке он ощутил холодное прикосновение винтовочного дула.
«Негодуя на дураков-кавалеристов, — вспоминал позднее Аркадий Петрович, — я осторожно, иначе бы мне разбили череп, поворотил голову — и умер в ту же минуту, потому что увидел вместо наших кавалеристов два ярко-красных мундира и синие суконные шаровары, каких ни бригада, ни красноармейцы никогда не носили.
"Кончено, — мелькнула тысячесекундная мысль, — как это ни больно, как ни тяжело, а все равно кончено". И, побледнев, я пошатнулся с тем, чтобы по железному закону логики спусковой крючок приставленной к затылку винтовки грохнул взрывом.
— Наш! — коротко крикнул один.
Шпоры в бока, нагайка по крупу, и опять никого и ничего. Посмотрел вокруг, сделал машинально несколько шагов вперед и сел на срубленный пень. Все было так дико и так нелепо. Ибо вопрос был кончен: позади — петлюровцы. И опыт войны, и здравый смысл, и все-все говорило за то, что я обязательно должен был быть мертв.
…Далеко на левом фланге отбивалась бригада
105
Гайдар Аркадий. Первая смерть. Собрание сочинений. В 4 т. Т. 3. С. 307.
В декабре все того же очень длинного и переполненного событиями 1919 года Голиков «взрывом шрапнельного снаряда» был «контужен в голову и ранен в ногу».
Эта не очень сильная контузия и не столь опасное ранение позднее обернулись для Голикова необратимой катастрофой.
В начале книги я рассказывал, что некий трусоватый господин из журнала «Собеседник», который спрятался за две буквы — С. Р., утверждал, будто бы Голиков устанавливал на Кавказе советскую власть и что его жестокость там помнят и сегодня.
Но Голиков, как я рассказывал, не устанавливал на Кавказе советскую власть. Он попал туда летом 1920 года.
Вот первый документ об участии будущего писателя в кавказской войне.
Приказ № 100 от 9 апреля 1920 года: «Прибывшего… инструктора Аркадия Голикова зачислить в списки полка… с назначением на должность командира взвода с 8 апреля 1920 года» [106] .
Специально для С. Р. я разъясняю: ниже должности «командир взвода» существует только должность «командир отделения». За всю историю военного дела на планете ни один взводный командир не одержал ни одной «всемирно-исторической победы».
106
Осыков Борис. Аркадий Гайдар. С. 29–30.
Два месяца спустя Голикова назначили командиром роты. Чем занималась рота, свидетельствуют записи в журнале боевых действий 303-го полка.
«14 июля, г. Сочи. Получено приказание полку переброситься по ж. д. до ст. Белореченской…
18 июля. Ст. Белореченская… Полк расквартировался… и принял охранение станицы с прилегающим районом…
27 июля… Первый отряд имел бой с зелеными… Потери отряда: двое ранено и двое пропали без вести.
30 июля… В 4 часа полк выступил в полном составе в станицу Хадыженскую… Дорога… скверная, мосты неисправные… лошади устали… Станица была занята полком в 18 часов… Было захвачено две оседланных лошади, по показаниям жителей, принадлежавших бело-зеленым… скрывшимся при приближении полка.
После беспрерывного недельного похода люди… сильно притомились, много больных и босых (это в гористой-то местности! — Б. К.), кони изнурены и требуют ковки, для обоза (то есть телег. — Б. К.) необходим ремонт, а для некоторых повозок полная замена» [107] .
Шли бои «местного значения», когда событием считался переход одной станицы из сферы влияния бело-зеленых в сферу влияния красных.
Какова же была роль в этих событиях шестнадцатилетнего отрока Аркаши Голикова?
107
Там же. С. 29–30.