Аркейн. Трилогия
Шрифт:
– Почему именно я, магистр? – спросил я, переводя тему.
– Одержимый, который не только в силах удерживать собственный рассудок в полном порядке? Ты, Киррэл, несколько уникален, – проговорил магистр, сменив тон. – Видишь ли, большинство одержимых сходило с ума в первые же часы, не выдерживая последствий своей необдуманной жажды силы. Собственно, если говорить о цифрах, то в течение первого месяца умирали около девяноста процентов одержимых. И с каждым последующим месяцем число выживших стремительно сокращалось.
Я кивнул, принимая информацию к сведению. Мне-то такой исход не грозил, слишком Ченгер любит наслаждаться
– Это было темное время для ордена, но в итоге мы решили убрать как можно больше, – проговорил Марцин. – Конечно, остались какие-то записи вроде того же поддельного дневника Яниса Вагнера, но ты удивишься, догадаться о договоре с демоном по этой книжке умудряются считанные единицы.
Я не стал его разубеждать.
Когда тебе с детства говорят, что связь с демоном – это плохо, делай вот так и все будет отлично, мало кто уцепится за возможность подхватить одержимость. Это же не триппер, которым можно и за всю жизнь ни разу не заразиться, тут – стопроцентная гарантия. Да, на какое-то очень короткое время ты станешь намного сильнее, но потом тебя обязательно сожрут.
А потому большинство тех, кто понял, что именно написано в книге, либо не давали окружающим повода узнать, что это озарение вообще было, просто от греха подальше. Либо шли к своему наставнику, и тот объяснял им всю опасность, которая кроется за одержимостью. Во втором случае это, кстати, отличный повод еще раз напомнить ученикам, почему договор с демоном – запрещенная магия, а одержимых нужно отстреливать, как бешеных собак.
– А вот мы и приехали, – сказал магистр с улыбкой, когда карета покачнулась и замерла на месте. – Добро пожаловать в гостиницу «Прах и пепел», темный адепт Киррэл «Чертополох».
– Какое интересное название, – хмыкнул я, когда Марцин открыл дверцу кареты.
– Вольные охотники вообще обладают своеобразным чувством юмора, – пожал плечами магистр. – Но в Херцштадте их давно нет, так что орден выкупил здание и теперь оно, можно сказать, используется в роли посольства Аркейна.
Он первым вышел на улицу, я подождал, пока он отойдет, и тоже выбрался наружу. Перед нами оказалось не слишком симпатичное двухэтажное здание, отделанное плитами, живо напоминавшими могильные. Массивные ворота, через которые уже проехала наша карета, медленно закрывали слуги – ничем не примечательные люди в рабочей одежде.
На втором этаже гостиницы все окна закрыты, на первом – испускают слабый свет, распахнутые настежь двойные двери ведут сразу в широкий зал, заставленный столами, за которыми сидят посетители.
– Прошу за мной, – поправив свой плащ, улыбнулся Марцин.
Старик первым взошел по широкому базальтовому крыльцу, и я последовал за ним. Ну, посмотрим, как выглядит анклав Аркейна в столице государства.
Глава 8
В нескольких километрах от северо-западной границы Крэланда .
Карета катилась по дороге. Тройка пегих невзрачных лошадок тащила ее легко, неспешно, но и не слишком уставая. Выведенная в восточных королевствах порода не
Отряд дружины, двигающийся рядом с каретой, зорко оглядывал простирающиеся вокруг поля. Под накидками с гербом рода Гриммен мягко шелестели кольчуги, изредка звенели кирасы бойцов. У каждого висел сбоку арбалет, а по другую сторону болталось в специальном креплении копье.
Солнце закатывалось за горизонт, окрашивая небо в кровавый оттенок, плавно переходящий в синюшную бледность трупа. Скрытая от светила занавесками девушка в карете болтала в воздухе фужером с алым вином. Густая и терпкая жидкость кружилась, но ни капли не вылетело, чтобы испачкать черное дорожное платье.
Сидящая рядом с хозяйкой девушка в простом сером платье, закрытом от горла до пят, смотрела в никуда отсутствующим взглядом. Ее госпожа, прикрыв глаза, ждала, когда солнце сядет окончательно – ей надоела долгая поездка, хотелось на свежий воздух, вдохнуть полной грудью ночной прохлады. Лето перевалило за середину, и к осени кортеж достигнет Херцштадта, дед Юстас постарался и выбил у короля разрешение отправить свою внучку в Крэланд для обучения на первом курсе темного факультета академии.
Девушка мягко улыбнулась, вспоминая последний разговор с главой рода. Будучи плоть от плоти тьмы и ужаса, она никогда не могла понять, на что рассчитывала мать, добровольно ложась под призванную чернокнижниками нечисть. И все же, то терпение, с каким Дия выносила свою проклятую семейку, наконец, оправдано.
– Дорогая Дия, ты же понимаешь, что я желаю тебе самого лучшего? – спросил тогда Юстас и положил перед девушкой конверт с королевской печатью.
Печатью чужого короля. Документ, само собой, уже был вскрыт и прочитан – одного только вдоха хватало, чтобы перечислить каждого, кто прикасался к толстой бумаге упаковки.
– Разумеется, дедушка, – согнулась в поклоне внучка, впервые за несколько дней выпущенная из подвала.
– Я добился для тебя разрешения отправиться в Крэланд, Дия, – с гордостью произнес старик, задирая подбородок, прикрытый седой козлиной бородой.
Но если у козла такая шерсть на морде и могла казаться органичной, то на лице деда оставались считаные волосинки, которые уже не росли – просто еще каким-то чудом не выпали.
Прожил Юстас Гриммен весьма немало, и тело, поддерживаемое запретными чарами, уже дошло до своего предела. Сколько ему еще осталось, не знал никто, кроме внучки, а та не спешила просвещать родственника, пусть лучше умрет внезапно, когда изношенное сердце откажет посреди самого обычного дня. Такая вот маленькая месть за все годы мучений и издевательств.
– Благодарю вас, дедушка, – поклонилась она, пряча довольную улыбку.
– Ты поступаешь на первый курс темного факультета, – подслеповато щуря глаза, произнес он, продолжая свою речь. – И будешь представлять не только нашу благословенную страну, но и весь клан Гримм. Ты понимаешь, что это значит?