Аркейн. Трилогия
Шрифт:
О да, она прекрасно понимала. Но Юстас ждал совершенно иного ответа, так что внучка не спешила его разочаровывать.
– Я буду помнить об этом, дедушка. И не заставлю свой клан сожалеть об этом решении.
Потому что мертвецы не сожалеют. А она собиралась сделать все, чтобы остаться последней его представительницей.
– Я рад, что ты это понимаешь. Кроме того, у меня будет для тебя особое задание. Считай, что это и
Свобода была все ближе. И даже приставленная для слежки и контроля служанка из клана не портила настроение. Нет, стоило карете покинуть земли рода, и Дия не упустила своего шанса.
Не так уж много ей досталось в наследство от отца-вампира, слишком слабого по меркам его народа, но очаровать девочку, которая оказалась не готова к ментальной атаке? Это было до обидного легко. Да, компаньонке дали амулеты, зачарованные на крови Дии. И были уверены, что никак внучка их не преодолеет. Но какого вампира остановит собственная кровь?
Человеческая половина Дии позволяла не бояться обнаруживающих нечисть чар. Жить полной жизнью, наслаждаясь обычной пищей и питьем. Ей были не чужды плотские удовольствия. Но и все свои дары от отца девушка сохранила.
Юстас был одержим идеей вечной жизни и ставил эксперименты на собственной семье, нисколько не смущаясь взращивая из собственного потомства настоящих монстров. Обряды на крови, которые поддерживали в дряхлом теле жизнь, стали его триумфом. Не каждый человек может похвастать возрастом в два века.
А Дия была его новым увлечением – скрещиванием человека, унаследовавшего от старика долголетие и здоровье, с нечистью из другого слоя реальности. Разум получившегося ребенка развивался очень быстро. И решение скрывать свои способности пришло довольно скоро, практически сразу после их проявления. Действительно, кто ожидает от трехлетнего ребенка каких-то осмысленных действий? До пяти лет Дия следила за собой, контролировала дар, чтобы никто не узнал о нем раньше времени.
Так что многое осталось сокрыто от деда и его помощников. Теперь же прятаться не было нужды. Потому сопровождение – очаровать, вымывая из сознания верность клану и прививая взамен верность к себе. Зачем ей рядом верные псы безумного экспериментатора, когда можно заполучить их себе?
Скользила улыбка по губам баронессы Гриммен. Скользила над дорогой карета с почетным эскортом. Скользило по небу солнце.
* * *
Херцштадт. Барон Киррэл «Чертополох» .
Мне никто не препятствовал передвигаться по столице, а если и имелась слежка – я ее не замечал. Впрочем, даже надеяться, что мне удастся распознать профессионалов за работой, было бы глупо, все-таки не мальчишки с соседнего двора, знают, как оставаться невидимыми посреди многолюдного города.
С момента нападения прошел уже месяц, и на центральной площади красовался помост с посаженными на кол виновниками. Были ли они причастны
Мимо меня прошла волна арестов благородных людей из числа оппозиции и конфискации их имущества. Стража и гвардия только вчера прекратили вламываться в поместья Белого города, и теперь город зажил прежней жизнью. Если кто и жалел о попавших под горячую руку короля, я об этом не слышал.
Горожане уже, кажется, свыклись с мыслью, что его величество периодически проливает благородную кровь на камень дворцовой площади. Но ведь простых-то честных людей не трогал, а все какую-то зажравшуюся мразь казнил, так на что тут жаловаться?
Аристократов не то чтобы ненавидели, но и особенной любви к ним не питали. Это в столице знать еще как-то следила за своим поведением и соблюдением законов, но стоило им выйти за черту Херцштадта, и там уже превращались в опьяневших от собственной привилегированности зверей.
Я гулял по городу, собирал сплетни, останавливался в разных трактирах, чтобы послушать, о чем болтают жители столицы. Соваться к аристократам, чтобы пытаться с ними поговорить, я даже и не думал. Как и предупреждал короля, никто бы не стал откровенничать не просто с бастардом, но к тому же – обласканным его величеством.
Моей целью были совсем другие люди. И потому по ночам я колдовал, подслушивая и подсматривая за населением одного особняка, а на следующий день гулял по столице, выслеживая слуг. С кем-то знакомился, за другими просто смотрел.
Ченгер тоже подключился к работе. И старался, не опуская флага. Кажется, за эти несколько дней он уже воткнул его в такое количество женщин, прислуживающих оппозиционной фракции, что я только головой качал. Демон не пропустил ни одной, даже какую-то совсем уже старую матрону умудрился охмурить.
Но никто из них ничего не знал. Если за прошедший месяц и проходило собрание аристократов, мечтавших сменить династию, оно проводилось не в столице.
Высшая раса Эделлона, не способная на горшок сходить без помощи слуг, вела себя тихо и спокойно. Относительно, разумеется, потому как за эти несколько дней у меня уже хватало компромата на несколько влиятельных родов – подделка документов, наемные убийства, поджоги конкурентов, взятки. Вот только все это было обычным делом и никак не касалось нападения. Оппозиция жила по своим законам, да, но не зарывалась.
Почему я допрашивал слуг? На них никто не обращает внимания, но я-то знаю, что это такие же люди. А вот благородные, потомственные лорды относились к ним, как к мебели. А ведь они многое видят и еще больше слышат.
Вот, к примеру, графиня Шерман очень любила конюха и каждый вечер, когда супруг доберет нужную кондицию, напившись вина до ползания на бровях, посещала оного молодца. Знал о том граф? Да помилуйте! Он был свято уверен, что двое младенцев, рожденных его женой за последние два года, его родные дети!