Арктическая родина в Ведах
Шрифт:
А теперь спросим: может ли быть что-либо более ясное и четкое, чем приведенное описание приближения эпохи оледенения к той счастливой земле, которой правил Йима, и где год равнялся одному дню? В этих пассажах нет упоминаний об Ангра Майнью, но в форме пророчества описываются беды, связанные с оледенением, почти так, как современные геологи описали бы надвигание ледяной шапки на землю во время ледникового периода.
Ахура Мазда говорит Йиме, что яростный и отвратительный мороз падет на плотский мир, и даже вершины высочайших гор будут покрыты снегом и погребены под ним, который истребит все живые существа и наверху, в горах, и внизу, в долинах. Говорится, что снег будет падать «аредви» – глубоким, что Шпигель переводит как «в огромном избытке», а Дармштетер, цитируя комментаторов, объясняет в сноске, что «даже
Имея перед собой этот выразительный пассаж с описанием разрушения счастливой земли при надвигании льда и зимы, мы не видим трудностей в правильной интерпретации значения нападения Ангры Майнью, описанном в начале первого фаргарда. Тот факт, что изначальный мягкий климат был превращен в Айрьяна Ваэджо в суровый из-за прихода зимы и снега, – это уже не требует новых поисков решений. В приведенном пассаже об этом сказано так ясно, и само описание отличается такой графической четкостью, что нельзя считать все это мифическим или воображаемым.
К этому следует добавить, что недавние геологические изыскания привели к открытию по меньшей мере двух ледниковых эпох, последняя из которых завершилась около 8000 лет до н.э. [21] , после чего, по утверждениям американских геологов, началась постледниковая эпоха.
Поскольку авестийская традиция полностью соответствует последним геологическим открытиям, нам не следует относиться с предубеждением к тому, что описание гибели первичной арктической родины арьев вследствие наступления ледника является реминисценцией истинных событий. Не следует и думать, что автор указываемых фаргардов почерпнул такие точные описания явлений лишь в своем воображении – именно такие явления, как им описаны, были открыты наукой лет сорок назад.
21
По последним данным, она завершилась в XIII–XII тысячелетии до н. э
Дармштетер замечает в сноске к своему переводу фаргардов, что указания на оледенение являются мифологизированным выражением недопонимания, и обычная зима принималась за создание чего-то противоположного нормам жизни в области Иран Ведж. Это легко воспринималось всеми лет двадцать назад, но теперь лучше узнано влияние наступления ледниковой эпохи, и мы не можем и дальше принимать догадки и предположения ученых как правильное понимание описаний Авесты, касающихся процесса наступления оледенения в древнем раю иранцев. Все это показывает, что в силу неполного знания можно неправильно понимать и неверно интерпретировать древние описания, какими бы выразительными и точными они ни были, – неизвестными долго оставались климатические и другие условия среды, окружавшей предков нашей расы в столь отдаленные времена. Хотя даже и при таком неполном знании было все же не так трудно увидеть, что Айрьяна Ваэджо, изначальная родина арийской расы, была расположена где-то вблизи Северного полюса, и предки нашей расы ушли оттуда не из-за «неодолимого импульса» или «перенаселения», но просто потому, что земля не выдержала натиска снега и льда в дни начала ледниковой эпохи. Традиция Авесты, зафиксированная в фаргарде, является древнейшим документальным свидетельством перелома в климате, наступившего много сотен лет назад, что лишь недавно было подтверждено наукой – лет 40–50 назад. Можно лишь выразить сожаление по поводу того, что столь важная традиция была до сих пор неверно понимаема или отбрасываема.
Из всего вышеизложенного видно, что для нас чрезвычайно важны традиционные свидетельства, сохранившиеся в первых двух фаргардах «Вендидада». Гимны Ригведы, посвященные заре, дают нам свидетельства о разгорании зари в течение долгих тридцати дней на древней родине, в Ригведе же мы видим ряд пассажей, говорящих о долгой шестимесячной ночи (или о более короткой) и о годе в семь или десять месяцев. Следует добавить, что некоторые мифы, как и их персонажи, несут на себе неизгладимую печать своего северного происхождения. Но, как уже указывалось, во всей ведической литературе нет ни одного пассажа, который дал бы нам возможность определить время, когда полярный регион был обитаем, или твердо указать
Отсюда следует единственно возможный вывод, что предки арийской расы жили в Арктике – о чем говорят Веды, – совершенно очевидно, не после ледникового периода, а до него. И традиции, сохранившиеся в Авесте, указывают нам на необходимость такой же ориентации на геологические открытия. Мы располагаем теперь прямыми свидетельствами традиции, которые указывают на то, что:
1) в Айрьяна Ваэджо был изначально хороший климат, но Ангра Майнью превратил его в десятимесячную зиму и двухмесячное лето;
2) расположение Айрьяна Ваэджо было таково, что обитатели вары Йимы считали год одним днем и один раз в год видели солнечный восход;
3) счастливая земля стала необитаемой с начала ледниковой эпохи, подавившей там всякую жизнь.
Вплоть до недавних геологических открытий все эти ясные и четкие указания оставались непонятыми или воспринимались как невероятные теми учеными, которые неизменно пытались, как это недавно сделал и Дармштетер, создать из этих пассажей искусственные и ненатуральные структуры ради приведения их смысла к уровню своего толкования. Мы не можем отрицать, что многим обязаны научным открытиям, давшим нам возможность установить истинное значение авестийских данных и развеять туман непонятности, сгустившийся вокруг них. Несмотря ни на что, ценность исследований в области традиции нерушима. Одним из древнейших исторических моментов, зафиксированных в человеческой памяти, является великое потрясение, повлиявшее на северную часть Европы и Азии в древнейшие времена и заставившее обитателей арктического региона двинуться к югу. Это сохранялось в памяти в течение тысяч лет, подобно древней записи или традиции, хотя значение факта и не было понятным. И только теперь мы наконец увидели, что точность этой фиксации подтверждается последними научными открытиями. Ведь вообще-то мало таких случаев, когда наука доказывает точность древних полурелигиозных воспоминаний такого плана.
И уж если место Айрьяна Ваэджо и причина ее гибели так ясно выявляются в совпадении научных и традиционных данных, отсюда, естественно, следует предположение, что и шестнадцать областей, указываемых в первом фаргарде «Вендидада», должны восприниматься как указания на постепенное продвижение иранцев со своей древней родины в сторону Расы и семи рек, то есть фаргард должен рассматриваться как исторический, а не только географический по своему содержанию, как его воспринимают Шпигель и Дармштетер. Указание на то, что в нем нет ни слова о миграции, является верным. Да ведь и нужды нет в специальном указании на миграцию, когда видно, что Айрьяна Ваэджо лежала на крайнем севере, и когда во втором фаргарде говорится, что эта земля была разрушена льдом. Тот же факт, что шестнадцать областей перечисляются в определенном порядке, естественно, воспринимается в этом случае как знак, указывающий на последовательные стадии миграции индоиранцев. Не следует принимать каждое слово фаргарда за исторически истинное – никто и не ожидает такой строгой точности в традиционно сохраняемых реминисценциях древнейших эпох.
Правильно также и то, что Айрьяна Ваэджо превратилась в некую мифическую землю в поздней литературе парсов, в нечто подобное горе Меру, пристанищу индусских богов в литературе Пуран. Но это не причина для отрицания того, что в указаниях на Айрьяна Ваэджо в первых двух фаргардах «Вендидада» мы встречаемся с историческими воспоминаниями об арктической колыбели иранской, или арийской, расы. Фаргарды дают нам описание стран, через которые пролегал путь индоиранцев до того, как они окончательно расселились в Хапта Хенду или на берегах Рангхи в начале постледниковья.
Эта история о разрушении родной земли наступлением льда легко сравнима с историей о всемирном потопе, имеющейся и в индийской литературе. Древнейший ее вариант обнаруживается в «Шатапатха Брахмане» (I, 8, 1, 1–10), и такая же история содержится с некоторыми изменениями и добавлениями в «Махабхарате» и в Пуранах – «Матсья», «Бхагавата» и других. Все эти пассажи собраны и обсуждены Муиром в первом томе его «Оригинальных санскритских текстов», и нам тут необходимо остановиться на этом. Мы обсудим только ведическую версию этой истории, обнаруживаемую в «Шатапатха Брахмане».