Арктическая родина в Ведах
Шрифт:
Соответствие этому мы видим в образе солнца, распрягающего своих коней среди неба для долгой остановки, как описано в Ригведе (о чем мы говорили в главе VI). И славянские рассказы о трех братьях приводят к тому же заключению. Там говорится, что: «Некогда жила пара пожилых людей, имевшая трех сыновей. Два из них были разумны, а третий, Иван, был глупым. И в земле, где он жил, не было никогда дня, но всегда царила ночь. Это был результат влияния змея, и Иван убил этого змея. Но тогда явился змей о двенадцати головах, но Иван убил и его и разрубил все его головы. И немедленно над этой землей засиял свет».
Это очень напоминает ведическую историю о Трите, описанную выше. Про Триту сказано, что он пребывал в отдаленной области, и мы интерпретировали это как нижний мир мрака, то есть именно так, как это описывается
Все такие легенды указывают на темную зиму, длившуюся несколько месяцев, на долгую зимнюю ночь арктического региона. Есть и другие повести о солнечном герое, который попадает в область мрака, но здесь нет места для их анализа. Я лишь остановлюсь вкратце на финском сказании из мифологии, которая, хотя и не обладает арийскими истоками, может все же прояснить обсуждаемый здесь сюжет: «Старый отец, Ванна-исса, поручает Кои (заре-мужчине) и Аммарик-»сияющей» (девушке) зажигать и гасить факел света каждое утро и каждый вечер. В качестве награды за их верную службу Ванна-исса разрешает им сочетаться браком. Но они предпочитают оставаться невестой и женихом, и с этим Ванна-исса ничего не может поделать. Он разрешает им встречаться в полночь на протяжении четырех недель лета. В последний момент Аммарик передает гаснущий факел в руки Кои, оживляющего его своим дыханием».
Эта легенда важна для нас указанием на постепенное угасание факела дня в течение четырех летних недель. Кои и Аммарик покидают свои места и прибывают к месту встречи, но не потушив факела при этом. Это говорит о долгом четырехнедельном дне, а поскольку ему соответствует столько же ночей, сколько в нем суток, значит, речь идет и о долгой ночи в четыре недели, а все, вместе взятое, свидетельствует об одиннадцатимесячном солнечном годе и об арктической ночи, длительностью в четыре недели.
Из легенд, упомянутых или описанных выше, легко выводятся указания на следы арктического календаря, еще заметные в мифологии таких западных арийских народов, как кельты, тевтоны, латыши, славяне, греки и римляне. Долгие зори или несколько зорь, долгие дни и ночи и зимняя тьма, – все это приводится в таких мифах с большей или меньшей очевидностью, хотя ни одна из этих легенд прямо не указывает на место расположения исходной родины и на причины ее гибели. Но эти пропуски или недостатки их содержания возмещаются свидетельствами, содержащимися в Ведах и Авесте, и если рассматривать эти легенды в свете индоиранских традиций, то видны четкие указания на родину вблизи Северного полюса. Есть еще целый ряд легенд в кельтской и тевтонской литературе, в которых описывается победа, одерживаемая каждый год солнечным героем над демонами мрака, что напоминает победу Индры над Вритрой, или достижения Ашвинов, врачей богов. Так, в норвежской мифологии слепой бог зимы Ходур предстает как убийца Балд ера (или Балдура), бога лета, а Вали, сын Одина и Ринды, является мстителем за смерть своего брата. Тот же характер носят и описания сражений Кухулэна, кельтского бога солнца, с врагами, с Фомори или Фир Болтом, ирландским представителем сил мрака. Следует также отметить, что, как считает профессор Райс, в кельтских мифах мир вод идентичен миру мрака и смерти, что подобно единству мира вод, прибежища Вритры, и мира мрака в мифологии Вед.
Странный обычай «кувады» в Ирландии описывается как приводящий все население страны словно бы в состояние роженицы или состояние полной неспособности даже к защите своей земли от нападения Элила или Мэдла с их Фир
Болгом. Исключением является Кухулэн и его отец, и это снова указывает, по мнению Райса, на своего рода упадок сил богов, подобный состоянию зимнего солнца, то есть выражает ту же неспособность к действию, или неактивность, которую в норвежской Эдде выражает смерть Анса, вызванная силами зла. Такое падение сил или способностей богов выступает сюжетом многих легенд, но здесь нет места для изложения всех подобных сказаний. Поэтому мы приведем лишь вывод Райса, который нельзя не принять. Он касается значения
Все это не слишком отличается и от греческих мифов о богах, как показывает ссылка на пророчество о результатах войны с гигантами, но и это еще не все, поскольку нам сообщается, что критяне верили в рождение, взросление и даже смерть Зевса на их острове, за такие уверения их многие называли лжецами. Но тут речь не об этом обвинении, а о том, что критяне в своих мистериях, как предполагают, изображали бога, ежегодно проходящего все стадии своей истории. Немного в стороне от греческого мира аналогичная идея выражалась в еще более выразительных образах – фригийцы, как говорил Плутарх, верили в то, что их бог (подобно богу Вишну в Пуранах) спал в течение зимы и обретал активность летом.
Этот же автор сообщает, что в Пафлагонии придерживались мнения о заключении в тюрьму всех богов на время зимы и об их освобождении летом. Из числа этих народов фригийцы, похоже, были арьями и отдаленными родственниками греков, но ничто тут не напоминало ирландские кувады ултонских героев, так близко, как фригийские представления о зимней спячке богов. Это, в свою очередь, стоит недалеко от решительного обращения греков с Зевсом, которого Тифон сбрасывал с Олимпа как бесформенную массу вещества, и на время забрасывал в пещеру в состоянии полной беспомощности.
Вот все эти сказания, как кажется, направляют наш взгляд на север как на родину арийских народов, да еще есть и другие указания на это же, вроде золотого кольца Драупнира, которое я считаю символом восьмидневной недели: его надевают на шест (посох) Балдура, и оно вместе с ним проваливается в нижний мир, что выглядит как обозначение прекращающейся на некоторое время смены дня и ночи, как это происходит во время зимы в пределах Полярного круга. Это можно считать и исключительно относящимся к Исландии, но не в том случае, если кто-либо найдет подтверждение этому и в Ирландии, как я пробовал это сделать.
Можно сказать, что одобрительное в своем роде сообщение содержится в том факте, что Кухулэн, солнечный герой, сражается ряд дней и ночей без единого перерыва на сон, что, хотя и зафиксированное как относящееся не к тому сезону, все же может рассматриваться как древнее сведение о солнце, пребывающем над горизонтом в течение ряда летних дней. Следы этой же идеи выявляются и в делах сына Балдура, Форсети, или Судьи, который, судя по данным старой норвежской литературы, проводит долгие часы, решая разные судебные дела в своем дворце Глитнире на небесах. Эти указания упоминаются как часть гипотезы, которую я пытаюсь сформулировать ради интерпретации определенных черт мифологии арьев. И эта гипотеза, хотя бы в какой-то своей части не будет теперь так жестко обсуждаться, как это происходило несколько лет назад, поскольку недавние исследования языковедов и этнологов указали на глубокое изменение их взглядов, а поэтому и посвящено несколько слов тому новому, что предстает перед нами».
Профессор Райс затем переходит к краткому рассказу о том, как стали изменяться взгляды мифологов и филологов относительно изначальной родины арийской расы в результате недавних открытий в геологии, археологии и краниологии, и как место этой родины постепенно перемещалось у них от равнин Центральной Азии в сторону Северной Германии и даже Скандинавии, и основой этих изменений послужила не только этнология, но и филология. Выше мы уже частично рассмотрели эти указания профессора Райса, а поэтому приведем здесь его заключительные слова.