Арктические плавания Виллема Баренца 1594-1597 гг.

де Веер Геррит

16 июля с материка к нам пришел медведь, мы подпустили его близко, так как он был белый, как снег, и мы вначале не видели, что это медведь, так он слипался со снегом, потом по его движению мы его заметили, и когда он оказался достаточно близко, выстрелили в него и ранили, после чего он сразу ушел. Ветер утром был W, а потом ONO, погода туманная.

17 июля, когда солнце было на SSO, пятеро из наших людей опять пошли на ближайший остров посмотреть, есть ли где-нибудь открытая вода, потому что нас уже начало угнетать то, что мы так долго остаемся на этом месте, а мы не видели никакого выхода, как выбраться отсюда. Примерно на полпути они нашли медведя, лежавшего за льдиной, того, которого мы рани ли накануне. Заслышав людей, он пустился бежать, но один из наших погнался за ним с багром и вонзил багор в ему шкуру. Медведь стал на задние лапы, и когда моряк снова ткнул в него багром, он сломал железную часть багра с такой силой, что человек сел на свой зад. Другие товарищи, увидев это, выстрелили в медведя, и тот побежал прочь; но человек со сломанным багром побежал за ним и время от времени тыкал им медведю в шкуру, медведь же каждый раз оборачивался и трижды прыгал на него. Между тем подошли еще двое наших и еще раз выстрелили в медведя, так что он сел задом на лед и не мог идти дальше, тогда они снова в него выстрелили, и он упал. Потом ему выбили зубы. Весь тот день дул ветер с NO и ONO.

18 июля, когда солнце было на востоке, трое из наших пошли на землю, на самое возвышенное место, чтобы посмотреть, не открылось ли море с какой-нибудь стороны. Они увидели много открытой воды, но так далеко от земли, что сердце у них сжалось, ведь это было так далеко от земли и от припая, что им казалось невозможным перетащить на такое огромное расстояние лодки и их содержимое, так как сил у нас оставалось чем дальше, тем меньше, а тягости и трудности только возрастали. Вернувшись к лодкам, они рассказали нам обо всем, и мы, черпая мужество из отчаяния, заставили себя спустить

лодки и груз на воду, чтобы на веслах подойти к тому льду, через который надо было перебраться к открытому морю. Добравшись до льда, мы разгрузили лодки, вытащили на лед, по очереди проволокли их до воды, затем сделали то же самое с грузом, на расстояние примерно тысячи шагов. Это было для нас так горько и тяжко, что нам казалось, еще немного и мы не выдержим. Однако, преодолев уже столько трудностей, мы надеялись одолеть и эту, желая, чтобы она оказалась последней. Таким образом добрались мы с превеликим трудом до открытой воды около того времени, когда солнце было на SW. Затем мы шли под парусами, пока солнце не перешло на WtS, и опять наткнулись на лед, на который пришлось вытащить лодки. Отсюда был виден Крестовый остров, по нашим оценкам, приблизительно на расстоянии одной мили от нас. Ветер дул с O и ONO.

19 июля, когда мы, как сказано, сидели на льду, семеро из нас пошли утром (солнце было на O) на Крестовый остров, откуда увидели в западном направлении очень много открытой воды, чему весьма обрадовались и поспешили как можно скорее вернуться к лодкам, набрав тем не менее сотню яиц, которые они и принесли с собой. Вернувшись к лодкам, они рассказали, что видели открытую воду повсюду, насколько хватало глаз, так что они надеялись, что теперь нам придется тащить лодки по льду в последний раз и что больше такого делать не придется, и мы все стали подбадривать друг друга. Мы поспешно сварили яйца и разделили между собой, а потом немедленно, когда солнце было на SSW, взялись за работу, чтобы все приготовить и оттащить шкоут и бок к иоле. Их надо было волочить по льду на расстояние 270 шагов, но мы делали все с большим подъемом, надеясь, что это в последний раз. Спустив лодки на воду, мы с Божьей помощью и полагаясь на его волю пошли под парусами при ветре с O и ONO, попутном нам, и двигались так быстро, что к тому времени, когда солнце было на W, мы уже обогнули Крестовый остров, отстоящий от мыса Нассау на десять миль [399] . Сразу после этого лед пропал, мы полностью вышли из него, потом мы видели немного льда в море, но он не мешал нам. Мы шли курсом на WtS при постоянном ветре с O и ONO, так что по нашим оценкам в сутки мы делали приблизительно 18 миль [400] , что наполняло нас радостью, и мы благодарили Бога, что он избавил и спас нас от стольких великих трудностей (в которых казалось, что мы погибнем), и полагались на его милость, что он и в дальнейшем будет нам помогать.

399

См. Примечание 63. (Прим. П. Б.).

400

Здесь в латинском переводе имеется ошибка. В голландском оригинале: «in elck eetmal», т. е. каждые 24 часа (ср. немецкое «im Etmal»); это даст скорость хода в 3 узла, тогда как согласно латинскому тексту получается несомненно преувеличенная скорость в 6 узлов. (Прим. В. В.).

20 июля, так же прекрасно продвигаясь под парусом вперед, к тому времени, когда солнце было приблизительно на SO, мы прошли Черный мыс [401] , отстоящий от Крестового острова на 12 миль [402] , и взяли курс на WSW, а вечером, при солнце на W, мы увидели остров Адмиралтейства и прошли мимо этого острова около того времени, когда солнце было на N, а расстояние от Черного мыса до острова Адмиралтейства 8 миль [403] . Когда мы проходили этот остров, то увидели около 200 моржей, лежавших на льдине, и поплыли близко к ним, так что спугнули их, за что чуть не поплатились слишком дорого: так как эти огромные морские чудовища очень сильны, они стремительно подплыли к нам (как будто желая отомстить за то, что мы их потревожили) и со страшным шумом окружили лодки, словно собирались нас уничтожить, но мы все же ускользнули благодаря попутному ветру. Тем не менее с нашей стороны было неблагоразумно разбудить спящих собак.

401

См. Примечание 50. (Прим. П. Б.).

402

В своеобразной таблице пути от зимовья до Колы (см. основной текст, стр. 164-165) — от восточной оконечности Крестового острова до Черного мыса было пройдено 9 миль (3 мили от Крестового острова до острова Виллема и 6 миль от последнего до Черного мыса). (Прим. П. Б.).

403

См. Примечание 52. В своеобразной таблице пути от зимовья до Колы (см. основной текст, стр. 164-165) — от Черного мыса до восточной оконечности полуострова Адмиралтейства было пройдено 7 миль. (Прим. П. Б.).

21 июля около того времени, когда солнце было на ONO, мы миновали мыс Планция [404] , отстоящий от острова Адмиралтейства на 8 миль [405] в направлении к WSW. Затем, продолжая плыть при попутном ветре, мы около того времени, когда солнце было на SW, прошли Лангенес [406] , отстоящий от вышеупомянутого мыса Планция на 9 миль [407] ; отсюда земля простирается преимущественно к SW. Дул благоприятный для нас ветер NO.

404

Capo Plancio — северный входной мыс в Ломсбэй. (Прим. В. В.).

405

В указанной в ссылке 397 своеобразной таблице (стр. 164-165) — от западной оконечности острова (ныне полуострова) Адмиралтейства до мыса Планция было пройдено 10 миль.

406

См. Примечание 37. (Прим. П. Б.).

407

В своеобразной таблице пути (стр. 164-165) от зимовья до Колы — от мыса Планция до Лангенес расстояние 32 мили (8 + 10 + 14 миль). Видимо здесь были перепуганы в голландском издании названия — Ломсбэй и Лангенес — залива и мыса. (Прим. П. Б.).

22 июля, продолжая успешное плавание под парусами, мы добрались до мыса Кант [408] , где вышли на землю поискать птиц и яиц, но не нашли ничего и поплыли дальше. Затем, когда солнце было на S, мы увидели утес, усеянный птицами, подплыли к нему и, бросая камни, сбили 22 птицы и собрали 15 яиц, которые один из наших снял с утеса. Если бы мы захотели остаться здесь дольше, то могли бы добыть одну или две сотни птиц, но поскольку наш шкипер ждал нас в море, а также чтобы не упустить благоприятного ветра, мы сразу продолжали плавание вдоль земли. Около того времени, когда солнце было на SW, мы опять подошли к какому-то мысу, где добыли огромное количество птиц, штук 125, которых брали прямо руками с их гнезд, или бросали в них камни, так что птицы падали с высоты в воду. Должно быть, они никогда не видели людей и никто никогда не пытался их ловить, иначе они улетели бы от нас; они боялись только песцов и других диких животных, которые не могут забраться на высокие крутые утесы; поэтому птицы и устроили себе там гнезда и были спокойны, что никто туда не залезет. Да и мы подвергались немалой опасности сломать себе руки и ноги, особенно при спуске, потому что утес был таким крутым. У этих птиц было всего по одному яйцу у каждой, лежащему на голом утесе, без всякой соломы или другой подстилки; удивительно, как они на таком холоде могут высиживать яйца. Надо полагать, они потому-то и несут только одно яйцо, что тепло, которое они отдают при высиживании, намного сильнее, если сосредоточено на одном яйце, а не делится между несколькими яйцами одновременно. Мы нашли здесь также много яиц, но большей частью тухлых. Когда мы отплыли от этого мыса, поднялся сильный встречный ветер с NW и появилось много льда, который мы изо всех сил пытались обойти, но не могли. В конце концов, лавируя туда-сюда, мы попали в лед. Отсюда мы увидели в направлении к земле много открытой воды, к которой и направились. Шкипер, находившийся со своим шкоутом дальше от берега, увидел нас посреди льда и решил, что дела наши плохи, и поэтому держался вне льда, лавируя туда и сюда. Но, заметив наконец, что мы под парусом движемся через лед, предположил, что мы видим открытую воду, к которой и держим курс, как это и было на самом деле. Тогда он также повернул к нам и подошел к земле рядом с нами. Тут мы нашли удобную гавань [409] , защищенную почти от всех ветров; шкипер пришел сюда через два часа после нас.

Мы вместе высадились на берег, нашли сколько-то яиц и набрали дров для разведения костра, на котором сварили пойманных птиц. Ветер был NW, погода ненастная.

408

У В. Ю. Визе мыс Кант это мыс Бритвин, а Ю. А. Настеко считает, что это мыс Большевик. (Прим. П. Б.).

409

Это была одна из бухт в заливе Моллера. (Прим. В. В.).

23 июля погода была мрачная и туманная; ветер N, так что нам пришлось остаться в этой гавани. Между тем некоторые из нас отправились на землю поискать птичьих яиц и, если повезет, камешков, но нашли немного; зато часть камешков были хорошие.

24 июля погода была хорошая и ясная, но ветер оставался N, так что мы решили не двигаться с места. В полдень мы измерили высоту солнца пашен астролябией и определили ее в 37°20', а склонение было 20°10'. Отнимая это от найденной высоты, имеем в остатке 17°10', а если вычесть их из 90°, то широта получается 73°10' [410] . Раз уж нам пришлось здесь оставаться, некоторые из наших часто ходили искать камешки, и находили их, причем такие хорошие, каких мы никогда раньше не находили.

410

В вычисление вкралась ошибка: 90° - 17°10' = 72°50', а не 73°10'. (Прим. В. В.).

25 июля погода была мрачная и туманная, ветер N. Нам пришлось оставаться на берегу, потому что слишком сильно дуло.

26 июля погода начала проясняться, чего у нас не было несколько дней; ветер оставался N. Когда солнце было приблизительно на S, мы отплыли отсюда под парусом. Но так как это был большой залив [411] , нам пришлось плыть к морю почти четыре мили, прежде чем мы смогли обогнуть мыс залива [412] , а ветер по большей части был встречный, поэтому была уже полночь, когда мы выбрались из залива, идя то под парусами, то на веслах. Миновав мыс, мы спустили паруса, налегли на весла и пошли вдоль побережья.

411

По предположению Ю. А. Настеко с 22 по 25 июля голландцы находились в одной из губ в районе Малых Кармакул. А «большой залив» В. Ю. Визе считает заливом Моллера. (Прим. П. Б.).

412

Северный Гусиный Нос. (Прим. В. В.).

27 июля была хорошая тихая погода, так что мы целый день гребли среди расколовшегося льда вдоль земли [413] ; ветер был NW. Вечером, при солнце на W, мы добрались до места, где было мощное течение. Поэтому мы предположили, что находимся около Костина Шара [414] , так как видели большой залив или пролив и полагали, что он проходит до Татарского моря, а курс наш был в основном на SW. Около того времени, как солнце было на N, мы обогнули Крестовый мыс [415] и пошли на парусах между основной землей и каким-то островом [416] , а затем взяли курс на SSO [417] при ветре NW, так что мы хорошо продвигались вперед. Шкипер с его шкоутом были далеко впереди нас, но, добравшись до мыса острова, он дождался нас. Придя туда, мы остановились на некоторое время у утеса, надеясь поймать каких-нибудь птиц, но не поймали ни одной. От мыса Кант, через Костин Шар и до Крестового мыса мы проделали под парусами путь 20 миль на SSO [418] . Ветер дул с NW.

413

Вдоль полуострова Гусиная Земля. Это название было дано в старину поморами. (Прим. П. Б.).

414

См. Примечание 89. (Прим. П. Б.).

415

См. Примечание 91. (Прим. П. Б.).

416

Пролив Костин Шар огибает с севера и востока остров Междушарский, отделяя его от юго-западного побережья Новой Земли. (Прим. П. Б.).

417

В 1597 году голландцы, по-видимому, прошли проливом Костин Шар, тогда как в 1594 году они следовали вдоль западного берега Междушарского острова. (Прим. В. В.).

418

В своеобразной итоговой таблице расстояний у Х. де Вейра (стр. 164-165) — от мыса Кант (мыс Бритвин) до Крестового мыса 14 миль (4 + 3 + 2 + 5 миль). (Прим. П. Б.).

28 июля была хорошая ясная погода при ветре NO. Мы шли пол парусами вдоль берега и, когда солнце было на SW, достигли залива св. Лаврентия [419] или мыса Шанц [420] , пройдя 6 миль в направлении SSO. Добравшись до этого места, мы обнаружили за мысом две русские лодьи. Нас отчасти обрадовало, что наконец-то мы добрались до таких мест, где есть люди, но, с другой стороны, нас испугало, что их так много, потому что мы видели по крайней мере человек 30 и не знали, что это за люди, дикие или какие-то другие иностранцы. С большим трудом мы до брались до земли, а они, увидев нас, бросили работу и пошли в нашу сторону, но без оружия, и мы тоже сошли на землю — те из нас, кто был достаточно здоров, потому что многие очень страдали и совсем ослабли от цинги. Приближаясь друг к другу, и они, и мы выказывали обоюдно глубокое почтение, они по своему обычаю, мы по нашему. Но сойдясь поближе, мы посмотрели друг на друга с жалостью, потому что некоторые из них узнали нас, а мы их, это были те же люди, которые два года назад, когда мы проходили пролив Вайгач, поднимались к нам на корабль. Тут мы заметили, что они огорчены и расстроены нашим видом, ведь в тот раз у нас все было так хорошо, мы плыли на большом прекрасном корабле, богато оснащенном, который привел их в восхищение, а теперь мы были такие тощие и жалкие и плыли в открытых лодочках. Среди них было двое, которые дружески похлопали по плечу меня и шкипера, поскольку узнали нас по прошлой встрече (так как кроме меня и его в Вайгаче тогда не было никого), и спросили про наш crabble, как они называли наш корабль, что с ним случилось? Мы объяснили, насколько могли, (поскольку переводчика у нас не было), что наш корабль остался во льду. Тогда они спросили: «crabble pro pal?», и мы поняли это так: «Вы потеряли корабль?» И мы ответили: «crabble pro pal», то есть «да, мы потеряли корабль», но много разговаривать с ними мы не могли, так как не понимали друг друга. Правда, они показывали своими лицами, что сочувствуют нам и жалеют о том, что раньше вместе с нами плыло столько кораблей, а теперь мы находимся в столь жалком состоянии; они показали также, что тогда на нашем корабле пили вино, и спрашивали, какой теперь у нас напиток? Поэтому один из наших моряков пошел к шкоуту, набрал из бочонка воды и дал русским ее попробовать, но те покачали головой и сказали: «no dobbre», что значит «не хорошо». Тогда наш шкипер подошел к ним поближе и показал им открытии рот, чтобы объяснить, что нас мучает цинга, и спросить, не знают ли они от нее средства. Но они поняли, что мы голодны, и один из них пошел к своей ладье и принес круглый ржаной хлеб весом около 8 фунтов [421] и несколько копченых птиц. Мы приняли это с благодарностью и дали им в ответ полдюжины сухарей. Наш шкипер повел двух главных из них к своему шкоуту и налил им вина, которое у него оставалось, приблизительно один Мишель [422] , вино уже почти кончилось. Пока мы там находились, мы чувствовали себя хорошими товарищами с русскими. Мы пошли на их стоянку и на их огне сварили тюрю из сухарей и воды, чтобы съесть горячего. Мы очень радовались присутствию русских, потому что в течение 13 месяцев, с тех пор, как расстались с Яном Корнелисом [423] , мы ни разу не видели людей, а встречали только свирепых, диких и прожорливых медведей. Потому теперь нам и было хорошо и весело, что мы дожили до того времени, когда вернулись к людям, и мы говорили друг другу: теперь все будет благополучно, раз мы добрались до людей, и благодарили Бога, что он столь милостив и позволил нам дожить до этого часа.

419

См. Примечания 98 и 99. Ю. А. Настеко предполагает, что русские лодьи находились в районе губы Селезнева. (Прим. П. Б.).

420

См. Примечание 100. (Прим. П. Б.).

421

См. Примечание 265. (Прим. П. Б.).

422

В голландском оригинале: «Een minghelen», т. е. приблизительно третью часть галлона, т. е. около 1,5 литра. В немецком переводе «глоток вина, которого у нас было еще приблизительно две меры» (2 mass). (Прим. А. М.).

423

Именно, у Медвежьего острова, 1 июля 1596 г. (Прим. А. М.).