Арктический гамбит
Шрифт:
— У Свиридова может быть этот конек?
— Я же сказал…
— Бунин… Мне кажется, ты дал понять, что не любишь медведей.
— Да у тебя кишка тонка выкинуть меня к ним. Ты ведь положительный герой — у тебя вон молодая любовница, дочка, огромная корпорация, толпы голодных студентов, которых ты выкармливаешь…
Андрей устало вздохнул.
— Зачем ты приходил к Алферовой той ночью? — спросил он, захлопывая дверцу рядом с люком.
— Я уже могу вздохнуть с облегчением? — улыбнулся Бунин, кивая в сторону
— Не пытайся перевести тему.
— Это было свидание.
— Не ври.
— Считаешь, что она не могла пригласить меня на свидание?
— Считаю, что ты был ей противен.
— А твоя жена находила меня привлекательным. Андрей заставил себя не поддаваться на провокации.
— Перестань упоминать Еву, — как можно более спокойно сказал он.
— Все время о ней думаю… а ты?
— Это моя жена.
— Которая от тебя сбежала.
— Она пропала без вести.
— Она сбежала от тебя, так же, как и Марго…
— Что Марго? — не понял Андрей.
— Сбежит, — уверенно ответил Бунин.
— Зачем сбегать Марго?
— Придет время — узнаешь…
Андрей почувствовал удушье и приложил руку к груди.
— Что, поплохело?
— То есть, про Алферову ты говорить отказываешься?
— Я хотел предупредить ее об опасности.
— О какой опасности?
— О тебе. Видел, как ты начал крутиться вокруг нее и не хотел, чтобы она стала еще одной жертвой…
— Бунин, ты же псих…
— Верни мне спрута.
— Об этом не может быть и речи.
— Тогда убийства продолжатся.
Гумилев замолчал, о чем-то напряженно думая.
— Почему я должен тебе верить?
— Повторяю для тупых. У тебя на станции человек с мощнейшим оружием. Капитан убит и это только начало. У меня нет оружия, но я знаю, как его найти. Ты можешь высадить меня на землю, скормить медведям, сожрать сам — но это никак не изменит ситуацию. А теперь, если твои интеллектуальные способности не позволяют тебе самому сделать правильное логическое заключение, подсказка — единственный человек, который может хоть как-то тебе помочь, это я.
— Пять минут назад, ты отказывался мне помогать.
Бунин лег на коробки и лениво потянулся.
— Я передумал.
Андрей вышел в коридор и закрыл дверь на ключ. Судя по всему, Бунин говорил правду и даже больше того, чем Гумилев рассчитывал услышать. Ясности этот разговор не внес, наоборот, вопросов стало больше, но тем не менее Андрей испытывал удовлетворение от проведенной беседы. Теперь оставалось каким-то образом добыть спрута и уповать на то, что Бунин принесет хоть какую-то пользу.
В кармане завибрировал телефон. Андрей вытащил трубку и поднес ее к уху.
— Ты где пропадаешь? — услышал он взволнованный голос Ковалева.
— Нужно было поговорить кое с кем… А что случилось?
— У нас тут снова убийство!
Андрей остановился
— Да эта долбанутая…
— Какая долбанутая?
— Ну, подруга писателя…
— Жанна?
— Она.
— Где тело?
— В каюте Журавлева… если это можно назвать телом. Капец, Андрей, я минут десять блевал, не мог голову вытащить из унитаза…
В каюте Журавлева-Синицина уже суетились ребята Свиридова. Сам генерал курил в коридоре, внимательно изучая ковер под ногами и ковыряя его носком острых ботинок. Свиридов никак не отреагировал на появление Андрея, да и остальные, надо сказать, особого интереса не проявили.
— Иди сам… я это видеть не могу, — закрыв рот рукой, пробурчал Арсений. — пойду выпью, что-нибудь… Капец… спать теперь неделю не буду…
Андрей похлопал друга по плечу и заглянул в каюту писателя.
То, что он увидел, вызвало в его голове одну единственную мысль — по сравнению с этим, убийство Алферовой можно было назвать гуманным.
— Впечатлительный у вас мальчик… — услышал Андрей глухой голос Свиридова, — всю ванну изосрал, несчастный.
— А вас это никак не впечатляет? — спросил Андрей.
— Обыкновенное убийство, — выдохнул дым генерал.
— Так уж и обыкновенное?
— Не вижу никакой разницы в том, каким образом произошло умерщвление, — буднично возразил Свиридов.
— Железные у вас нервы. Свиридов ничего не ответил.
— А где сам этот…
— «Сам этот» хорошенечко рехнулся… Все произошло у него на глазах.
Теперь и Андрей почувствовал подступившую к горлу тошноту. На это невозможно было смотреть в конечном варианте, а уж представить себе, каково это наблюдать в процессе…
— Разумеется, никого не заметил. Смотрел, не отрываясь, как его птичку подвесили в воздухе и разделали в пух и прах. Говорит, что голову оторвали последней, так что все время, пока ее кромсали, она орала. — Генерал сплюнул в напольную пепельницу и затушил сигариллу.
— Даже зубы разлетелись, — с животным удовольствием сказал он и оттолкнул кончиком ботинка какой-то мелкий осколок.
Андрею стало жутко. Помимо зверского убийства, которое затмевало все, что он видел в самых страшных фильмах ужасов, его особо впечатлял такой же зверский цинизм Свиридова. И если, с одной стороны, Андрею все еще казалось диким, заподозрить его во всех этих убийствах, с другой стороны возникал резонный вопрос — кто еще мог быть способен на такое?
На этот раз Андрей решил не ждать, пока информация распространится естественным путем, превращаясь из сухого факта в душераздирающий рассказ с множеством кровавых деталей. Он захотел сам обо всем рассказать Марго, опустив подробности, и тут же сразу успокоить. Держать ее в изоляции от внешнего мира все равно не предоставлялось возможным.