Арктический мост(изд.1959)
Шрифт:
— Знаю, знаю… враги и так далее… Простые люди везде хорошие. Сближаться с ними надо, общие интересы искать… Мост-то мы ведь к американскому народу строить хотим, а не к какому-нибудь сенатору. С врагом общих интересов не бывает! Понимаешь?
— Очень понимаю! — совсем рассвирепел капитан. — Так ты что же? — он выпрямился во весь свой гигантский рост и угрожающе подбоченился. — Ты что же, решил советские идеи разглашать, иностранцам передавать? Ты знаешь, какие у меня тут инструкции? — и он показал рукой на сейф.
Авакян
— Ну, вот! Теперь сразу опасность разглашения. Чего? Бреда?
— Не знаю чего. Там разберутся. Важно, что разглашение.
Авакян в сердцах засунул горящую трубку в карман и поднялся:
— Далеко пойдешь, капитан. Ба-альшим начальником будешь… Инструкции умеешь выполнять!
И Сурен выбежал из салона…
Слепая ярость накатилась на Ивана Семеновича. Он мог бы сейчас заломать медведя, а не то что этого «горца кахетинского». Но как это ни странно, больше всего Иван Семенович негодовал на себя самого…
Американский самолет делал круг над «Дежневым».
От лежавшего в дрейфе советского корабля только что отошел катер с американского эскадренного миноносца, увозя инженера Герберта Кандербля…
…У реллингов стоял Сурен Авакян. Он долго мучился, не решаясь рассказать американцу о замысле Андрея Корнева. Всем своим существом Сурен понимал нелепость наложенного капитаном запрета, но внутренняя дисциплина сдерживала его. Капитан на корабле был высшим представителем советской власти. И все же Сурен не сдержался, намекнул американцу, чтобы узнать, как он будет реагировать на предложение построить мост между СССР и Америкой.
— Через Берингов пролив? — спросил он.
— Нет. Через Северный полюс.
Американец холодно сказал:
— Я инженер, а не психиатр.
А подробнее рассказать американцу о проекте Андрея Сурен не решился, сам себя ругая проклятым перестраховщиком.
Спускаясь на присланный за ним катер, американец вдруг вспомнил:
— Хэлло, Сурен! Если не мост, то добрые отношения нам построить было бы неплохо.
— Мы еще создадим Общество дружбы материков, — многозначительно сказал Сурен.
— О’кэй! — усмехнулся американец. — Я предпочел бы, чтобы оно было инженерным.
— Оно таким и будет!
— Без психиатров! — уже с катера крикнул Кандербль.
Американские офицеры с катера смотрели хмуро и, видимо, не одобряли дружелюбных реплик Кандербля…
За кормой катера осталась лепная дорожка.
«Дежнев» стал разворачиваться, и пенная дорожка холодной чертой отделила советский и американский корабли.
Из труб эсминца повалил черный дым.
В небе назойливо кружил истребитель.
— Слушай, — говорил Сурен, сидя вместе с Аней около койки Андрея. Кандербль сильно жалел, что тебя не увидел. Понимаешь, энтузиаст оказался. Мы с ним договорились, что создадим Общество дружбы материков. Инженерное общество, конечно. Ты поступишь в институт, начнешь изучать английский
Андрюша был счастлив, силы возвращались к нему, он уже верил, что все это действительно будет так. Он — инженер… и много других инженеров друзей проекта. И даже в Америке появятся такие друзья…
— Общество дружбы материков, — задумчиво повторил он.
Аня смотрела на Сурена благодарными глазами.
— И уже есть три члена общества, — с улыбкой сказала она.
— Нет. Три с половиной! — поправил Сурен.
— Кто же наполовину?
— Американец.
— Будет когда-нибудь и он полностью с нами. А мы, Андрюша, уже сейчас с тобой…
— Всей душой, — торжественно подтвердил Сурен. — Давайте руки! Соединим материки.
И три руки соединились под самодельной чертежной доской: смуглая волосатая рука Авакяна, нежная рука Ани и худая, нервная рука Андрея Корнева.
Неужели эти руки могут соединить не только сердца друзей, но и континенты!?
Глава четвертая
СТАРШИЙ БРАТ
Случай с Андреем Корневым, как известно, описан в медицинской литературе. Можно указать номер журнала, где сообщается, как воля к жизни, проснувшаяся у больного вместе с творческим порывом, повлияла на ход болезни; там же приведен и перечень физических упражнений, которые в течение почти одиннадцати месяцев с исступленным упорством проделывал обреченный на паралич человек.
К сожалению, в медицинском журнале ничего не сказано о самой мечте, вернувшей юношу к жизни.
Одиннадцать месяцев шла борьба. Болезнь сковывала Андрея, мечта дарила ему крылья…
Списанный с корабля на берег новым капитаном «Дежнева», Андрей лежал в портовой больнице во Владивостоке. День ото дня, сантиметр за сантиметром отвоевывал он свободу движений и вместе с тем изучал английский язык и готовился к приемным испытаниям в институт, куда обязал себя поступите ближайшей осенью.
Аня с отцом давно уехали в Москву. Девушка поклялась Андрею в вечной преданности его идее… Она аккуратно писала ему письма, полные робкой ласки, наивных чувств и маленьких школьных новостей. Уехал к своему дяде академику Овесяну и Сурен Авакян. Прощаясь с Андреем, Сурен сказал, что для плавающего туннеля непременно нужно построить атомные электростанции. И он, Сурен, с помощью академика Овесяна, когда-нибудь построит такие станции: одну в Мурманске, другую на Аляске.
Болезнь и мечта преобразили Андрея. Из коренастого порывистого паренька, чуть упрямого, но мягкого и общительного, он превратился в замкнутого, худощавого, негнущегося человека с пристальным, смущающим взглядом, одержимого, упорного, непреклонного. Но только таким смог выжить Андрей Корнев, сразу став взрослым, даже постарев.