Арктическое вторжение
Шрифт:
– Некий Вилис Фриманис. Прославился тем, что отпилил голову бронзовому Пушкину в Риге, за что просидел под арестом аж целых три часа. Его деду недавно вручили Рыцарский крест, к которому он был представлен фюрером во время обороны Курляндского котла. Тогда получить не успел, а на старости лет сподобился. И, принимая награду, рявкнул перед телекамерами: «Хайль Гитлер!» – Верещагин смущенно кашлянул. – Пятым идет Александр Андрес. Безуспешно обвинялся в изнасиловании русской девушки. Мелкая сошка. Его дед, тот был покруче, поставлял славянок в немецкие
– Шестой? – поторопил генерала Грин.
– Бизнесмен Георг Лаарис. Штампует календари с символикой дивизий СС, тем и живет. Последний шедевр идет по 50 евро за штуку. На обложке красноречивый лозунг: «Вступай в СС – защити родину от восточных варваров!» Папенька Георга – миллионер. Покойный дед был простым пулеметчиком. Не на фронте. Ему в тылу работы хватало.
Увлекшись, Верещагин повел воображаемым стволом из стороны в сторону и даже издал звук, имитирующий пулеметную очередь. Выпущенный из рук лист бумаги плавно спланировал на пол. Обнюхав его, Астра глухо гавкнула.
– Разрешите, – произнес Грин, наклоняясь за страницей с текстом. – Та-ак… Гунар Хатто с хутора Плярги. Потомок славных «лесных братьев», сжегших школу вместе с учениками и преподавателями… Далее идет Карлос Кирсонс, правнук оберфюрера СС. По приказу Кирсонса-старшего летом сорок первого года были расстреляны тысячи евреев, главным образом женщин и детей. Заодно он приговорил к смертной казни пару тысяч латышских и русских антифашистов. Вот это масштаб! Не какой-то там разбойник с большой дороги. Величина. Представляю, как горели глаза маленького Карлоса, когда он слушал рассказы своего дедушки.
Отложив список, Грин посмотрел в покрасневшие глаза Верещагина.
– С членами восьмерки все ясно. – Слово «члены» он выделил особой, издевательской интонацией. – Где остальные материалы?
– Держи. – Верещагин протянул ему конверт.
– Если это возможно, я хотел бы остаться один, Николай Вениаминович. Сосредоточиться необходимо. Чтобы удостовериться – никто не забыт, ничто не забыто. Ну и полчасика на размышления. Всего три часа. Вы вздремните пока, ладно?
Налившиеся кровью глаза Верещагина отыскали циферблат часов.
– Ладно, – прогудел он. – Мы с Астрой отдохнем пока, а ты работай. Но учти, отстреливать этих подонков по одному не получится. Латвийская полиция, она гроша ломаного не стоит, но вот американцы… Для ЦРУ Латвия – дом родной. Они с латышами договор подписали, согласно которому правительство в их действия не вмешивается. Более того, США заочно освобождаются от ответственности за ущерб Латвии и даже за смерть граждан, если это произошло в интересах государства. Заметь, в интересах какого государства, не оговорено.
– Ну, это и так ясно, – нетерпеливо произнес Грин. – Жду вас через три часа. Будильник есть?
– Здесь будильник.
Прикоснувшись пальцем к виску, Верещагин косолапо направился к двери. Овчарка поплелась за ним, то и дело оглядываясь на Грина. Уходить из натопленной комнаты ей не хотелось, а человек, оставшийся
Чужак.
Астра скрылась вслед за хозяином, и Грин остался один. Облегченно вздохнул и занялся изучением документов. Их было немного. Читая, Грин пытался определить слабые места будущего противника. Добраться до каждого «латышского стрелка» по отдельности не составляло ни малейшего труда. Но, узнав о смерти соратников, остальные «Ястребы» тут же спрячутся или удерут куда-нибудь подальше от Риги. Отыскать же их в недружественной Латвии будет практически невозможно. Особенно без сплоченной группы захвата.
Грину была противна мысль о том, чтобы воспользоваться помощниками, которые затем будут уничтожены. Одно дело – расправиться с врагами, другое – с соотечественниками, не ожидающими подвоха от своего. Ведь избавиться от них прикажут не кому-нибудь, а Грину. Обычная практика. Паскудная практика, не вызывающая ничего, кроме отвращения.
Мысль об этом не покидала Грина, пока он запоминал портреты боевиков «Бривибаи ванаги» и впитывал в себя информацию строчка за строчкой, абзац за абзацем.
К уже полученным от генерала сведениям это мало что добавляло. Грин узнал, где находится гнездо «Ястребов». Запомнил местонахождение «запасного аэродрома» в Юрмале. Выяснил, что собираются вместе они лишь по праздникам, для проведения акций и во время инструктажа у своих американских коллег.
Все это Грина не устраивало. Церэушники, сдавшие молодых латышских патриотов, скорее всего, самоустранились и, чтобы не светиться, едва ли выйдут на связь в ближайшее время. Праздников ждать было все равно что у моря погоды. А по поводу акций, то «Ястребы», по всей видимости, надолго свернули активную деятельность.
Забросив руки за голову, Грин откинулся на спинку кресла и уставился в потолок.
В последний раз восьмерка «Бривибаи ванаги» действовала сообща в период подготовки и проведения кровавой бойни на Северном полюсе. За несколько месяцев до этого парни появились на шествии ветеранов-эсэсовцев, дружно молотя дубинками протестующих. Еще один такой праздник для нацистской души случился в прошлом месяце. Плюс два судебных заседания, на которых «Ястребы» присутствовали в качестве обвинителей, присяжных заседателей и… палачей. В результате были расстреляны двое русскоговорящих латышей, предварительно похищенных на улице среди бела дня. Переодевшись в санитаров, парни оглушили и увезли историка, публиковавшего в России материалы о сомнительных подвигах Ваффен СС. Точно так же они поступили с наивным ветераном Советской армии, вздумавшим обратиться в полицию по факту нанесения ему побоев. Обоих поставили к стенке, но где именно, в документах не сообщалось. Простая констатация фактов.