Арлекин. Скиталец. Еретик (сборник)
Шрифт:
Крыша святилища была низкой, и удобнее было опуститься на колени. Томас прочел молитву. «Оставь меня жить, – просил он, – оставь меня жить» – и обнаружил, что думает о копье, о брате Жермене и мессире Гийоме, об их страхах, о новом зле, порожденном на юге темными владыками. «Это не твое дело», – сказал он себе. Все это предрассудки. Катары мертвы, они сгорели в церковном огне и отправились в ад. «Берегись сумасшедших», – говорил отец, а кто лучше его знал правду? Но неужели верно, что он из Вексиев? Томас склонил голову и вознес молитву, чтобы Бог уберег его
– И о чем ты теперь молишься? – прозвучал чей-то голос.
Томас вздрогнул. Оглянувшись, он увидел отца Хобба, который ухмылялся, стоя в дверях. В последние дни они со священником болтали о том о сем, но не оставались наедине. Томас даже сомневался, что ему хочется этого, так как присутствие отца Хобба напоминало о долге.
– Молюсь, чтобы было больше стрел, святой отец.
– Да ответит Бог на твою молитву, – сказал отец Хобб и уселся на земляной пол. – Я проделал дьявольскую работу, разыскивая путь через трясину, но мне хотелось поговорить с тобой. У меня такое чувство, что ты меня избегаешь.
– Святой отец! – с упреком проговорил Томас.
– И вот ты снова здесь, да еще с красивой девушкой! Говорю тебе, Томас, если тебя заставить лизать задницу прокаженного, ты ощутишь лишь сладость. Ты просто заколдован. Тебя не смогли даже повесить!
– Смогли, но не как следует.
– Благодари за это Бога, – сказал священник и улыбнулся. – А как епитимья?
– Копья я не нашел, – коротко ответил Томас.
– Но ты хотя бы искал? – спросил отец Хобб и вытащил из мешка кусок хлеба. Он разломил его и половину протянул Томасу. – Не спрашивай, где я его достал, но я его не украл. Помни, Томас, ты можешь не исполнить возложенного на тебя наказания и все же получишь отпущение грехов, если будешь искренне стараться.
Томас скривился – не на слова отца Хобба, а потому, что на зуб попал запекшийся в хлебе кусочек жернова. Он выплюнул камешек.
– Моя душа не так черна, как вы думаете, святой отец.
– Откуда тебе знать? Все наши души черны.
– Я приложил усилия, – сказал Томас и неожиданно для себя рассказал всю историю о том, как пришел в Кан, нашел дом мессира Гийома, как оказался там гостем, рассказал про брата Жермена и катаров Вексиев, а также про пророчество из Книги Даниила и совет Мордехая.
Услышав про Мордехая, отец Хобб перекрестился.
– Не следует слушать таких людей, – строго сказал священник. – Может быть, он и хороший лекарь, кто знает, но евреи всегда были врагами Христа. Если он принял чью-то сторону, то сторону дьявола.
– Он добрый человек, – настаивал Томас.
– Томас! Томас! – печально проговорил отец Хобб и нахмурился, а чуть погодя сказал: – Я слышал, что катарская ересь еще жива.
– Но она не может бросить вызов Франции и святой Церкви!
– Откуда ты знаешь? Она пересекла море, чтобы украсть у твоего отца копье, и ты сам рассказал, как она прошла через Францию, чтобы убить жену мессира Гийома. Дьявол творит свои дела во мраке, Томас.
– Есть еще кое-что, – сказал стрелок и рассказал священнику, что катары владеют
Свет от горящих хижин плясал на стенах и придавал стоящей на алтаре фигуре с венком из водорослей зловещий вид.
– Пожалуй, я не верю всему этому, – закончил Томас.
– Почему же?
– Потому что если это правда, то я не Томас из Хуктона, а Томас Вексий. И не англичанин, а наполовину француз. И не лучник, а благородный рыцарь.
– Хуже того, – с улыбкой проговорил отец Хобб, – это означает, что на тебя возложена миссия.
– Это все россказни, – пренебрежительно сказал Томас. – Наложите на меня другую епитимью, святой отец. Я совершу для вас паломничество. Если хотите, на коленях дойду до Кентербери.
– Я от тебя ничего не хочу, Томас, но вот Бог хочет многого.
– Тогда скажите Богу, пусть выберет кого-нибудь другого.
– Я не привык давать советы Всевышнему, – ответил отец Хобб. – Я лишь слушаю Его. Ты думаешь, никакой священной чаши нет?
– Люди тысячу лет ее искали, и никто не нашел. Разве что та штуковина в Генуе – настоящая.
Отец Хобб прислонился затылком к стене, сплетенной из ивняка.
– Я слышал, – тихо проговорил он, – что настоящая чаша сделана из простой глины. Простая крестьянская миска, как та, которой дорожила моя мать, упокой Бог ее душу, поскольку она могла себе позволить лишь одну миску, а я, неуклюжий болван, взял однажды и разбил ее. А настоящую чашу можно забить в одну из тех пушек, которые так позабавили всех в Кане, и она бы не разбилась даже о стену крепости. А когда на мессе в эту обычную глиняную посудину положишь хлеб и вино – кровь и плоть, – она превращается в золото, Томас. Чистое, сверкающее золото. Таков святой Грааль, да поможет мне Бог, и он существует.
– Значит, вы хотите, чтобы я блуждал по всей земле, разыскивая крестьянскую миску? – спросил Томас.
– Этого хочет Бог, и у Него есть на это причина. – Священник погрустнел. – Повсюду ересь, Томас. Церковь окружена врагами. Епископы, кардиналы и аббаты падки на богатства, сельские священники закоснели в невежестве, а дьявол затевает зло. Но некоторые среди нас, немногие, еще верят, что Церковь можно возродить, что она снова засверкает во славу Божью. Я думаю, святой Грааль может совершить это.
– Святой отец!
– И возможно, я могу помочь этому, – сказал отец Хобб, не обращая внимания на протест. – Когда все это закончится, – он махнул рукой, имея в виду войско и его дела, – я, пожалуй, сам присоединюсь к тебе. Мы вместе будем разыскивать твою семью.
– Вы? – удивился Томас. – С чего бы это?
– По зову Бога, – просто сказал отец Хобб и поднял голову. – Тебе надо идти, Томас, тебе надо идти. Я помолюсь за тебя.
Томасу действительно нужно было идти, потому что ночную тишину нарушили перестук конских копыт и людские крики. Томас схватил лук и, выскочив из церкви, увидел в деревне пару десятков латников. На их щитах виднелись львы и звезды графа Нортумберлендского, а их командир желал знать, кто старший среди стрелков.