Арма
Шрифт:
— У меня не так много времени, поэтому я скажу тебе кое-что…
— Подожди, я вытащу тебя отсюда!
Поднявшись, принц попытался освободить прижатые камнями ноги матери. Усилия беспомощного юноши были напрасны.
— Миро, остановись же! — хватая руку своего дитя, выкрикнула женщина. — Я не выживу. Как и твой отец.
— Что ты такое говоришь! — мальчишка отрицал услышанное.
— Просто послушай! Из нас троих сможешь выжить только ты. Поверь, это решение далось нам нелегко, но другого выхода нет.
— Мама, это плохая шутка! — сквозь слезы продолжал твердить сын. — Я обещаю быть послушным, делать все уроки и есть все, что подадут!
Она схватила Мироэна за руку
— Этот мир порой бывает таким жестоким… Ты не раз будешь разочаровываться в людях и их поступках, но это не значит, что тебе стоит быть одиночкой. Тебе могут разбить сердце, но найдется и та, кто залечит его и восполнит пустоту теплом и любовью. Впереди тебя ждет много трудностей, от которых мы всячески пытались тебя оградить… Прости нас за то, что мы к тебе не прислушивались. Я знаю, ты не желал стать принцем, а хотел выбрать свой путь: изучать магию и сражаться на мечах. Поэтому… Доверяй зову сердца. Не отрекайся от людей. Будь добр и честен с самим собой. И найди ту самую, с которой проживешь до самой смерти. Миро… Ты сильный. Потому что ты наш сын. Береги себя…
Это были её последние слова. Мария Люмийская щелкнула пальцами и замерла. Король посмотрел на главу семейства Калингемов, упавшего рядом с ним и окончательно убедился в том, что тот умер. Он не думал, что запретное колдовство, которое его жена изучала десятки лет в целях защиты собственной семьи, подействует вот так просто.
Существа, призванные заклинателями, исчезли, так и не закончив своей поединок. Мироэн заревел, нарушая тишину своим скорбным криком. Карие глаза продолжали смотреть на мать, а руки схватились за женскую ладонь. Он чувствовал, как тепло, гревшее его все эти годы, покидает её. В ней уже не было души. Он не мог в это поверить.
Ричард не успел приблизиться к сыну и упал на половине пути. Королю было тяжело дышать, а говорить — тем более. Он был истощен, слаб и походил на больного неведомой хворью человека. Колдовство забрало у него все силы, без остатка. Последнее, что он хотел сделать, — попросить прощения у сына. Но не успел.
*
— Я еще долго пытался привести их в чувство, разбудить. Но они уснули навсегда. Ранним утром я собрал вещи и покинул эти земли. Я не стал обращаться за помощью к деревенским. Мне было страшно. Я хотел отойти от этого всего. Позже кто-то пустил слух, мол, это я убил родителей, призвав какое-то существо из ада. Клятые ублюдки… Я вычитал, что Запретный Дар, которым воспользовалась моя мать, убивает заклинателя и её жертву, а их души словно распыляются. Они не попадают ни в рай, ни в ад, ни в чистилище. Они больше никогда не переродятся, ни в одном обличии… Таким образом, Мария и Ричард Люмийские, ценой своей жизни защитили собственного сына. Последнего из своего рода, — закончил рассказ принц.
Герц внимательно слушал товарища и почти не сводил с него глаз. Осматривая разрушенный тронный зал, он представил себе все эти события и не мог подобрать каких-либо слов. Парень понимал, что его товарищ не нуждается в утешении и соболезновании. Мироэн излил ему душу и открыл правду того дня. Скорее всего, Герц — единственный, кому он доверил эту тайну.
Однако, его предположения о том, что другу полегчает, оказались ложными.
— Тогда я стал проклятым, — опираясь на обломки колонн, продолжил Мироэн. — Я пришел навестить дедушку, но за мной последовал кровный. И убил его. Затем я принял участие в турнире. Эти охотники за головами явились за мной и туда. Я подверг опасности не только вас с Люмией, а и всех остальных, включая человека, которого я разрешил
Герц не выдержал. Он молча подошел к ничего не подозревающему товарищу, сжал руку в кулак и ударил его по лицу. Настолько сильно, что тот упал на пол. Карие глаза ошарашенно посмотрели на бродягу. Этот жест выглядел отнюдь не дружеским.
— Мне надоело, слышишь? — скулы Герца заиграли от злости. — Мне надоело выслушивать твое пустое нытье. Да, твои родители мертвы. Замок разрушен. Твой род пал, и ты последний его представитель. Но скажи мне, ради этого они погибли? Чтобы ты стал вот таким? Хотя нет, ничего не говори. Они пожертвовали собой напрасно. Ты снова не выполнил обещание матери. И ей было бы стыдно, увидев она тебя сейчас.
Принц продолжал смотреть на лицо товарища, скривившееся от злости и гнева.
— Еще раз скажешь что-то про «проклятье» — я изобью тебя до полусмерти. А потом, когда ты вылечишься, повторю этот процесс, — полным уверенности тоном продолжил Герц. — Нет никакого проклятия, ты сам его выдумал. Взгляни на меня. Видишь? Я еще жив. А знаешь, почему? Я сам кому хочешь проклятие! Так что тебе точно не отвертеться!
Люмийский продолжал наблюдать за приятелем и не мог подобрать нужных слов. Ему действительно стало стыдно и неловко за свое поведение. Оправдание, которое он для себя нашел и которым пользовался пятнадцать лет, впервые было разбито.
— А теперь идем. Я кое-что тебе покажу, — успокоившись, сказал мечник и, не дожидаясь ответа Люмийского, направился к выходу.
*
Они молчали вплоть до того момента, пока не прибыли к месту, которое хотел показать Герц.
Здесь всегда было тихо и спокойно.
Герои неторопливо обходили безымянные могилы. Многие надгробия были сделаны из обычных деревянных досок. Чем дальше шли парни, тем больше захоронений им встречалось. Всматриваясь в самодельные таблички, принц все чаще встречал знакомые ему имена. И у всех них была одинаковая дата смерти.
В какой-то момент Герц остановился. Мироэн увидел то, от чего ему стало не по себе. Они пришли к могиле его родителей.
Вдоль железного забора росли огромные ромашки. Многие жители деревни знали, что это были самые любимые цветы королевы. Могилы и земля вокруг них были ухоженными и прибранными. На плитах, сделанных из огромных осколков белого мрамора, были высечены имена, даты рождения и смерти, а также герб семейства Люмийских.
— На следующий день, когда ты ушел, жители Ланслайта пришли к твоему замку и узрели весь этот ужас. Среди них был и я. Все мы, помня, как хорошо твои родители к нам относились, похоронили их здесь, на этом кладбище. Со временем поставили и памятник. А теперь подумай — готов ли ты помочь этим людям освободиться от угнетения семьи, которая виновна в смерти твоих близких, или нет. Если откажешься, я пойму. Но тогда ты станешь для меня никем. И я отправлюсь к Калингемам сам, несмотря на то, что шансов у меня — практически ноль. Я буду ждать за теми деревьями, — сказал Герц и скрылся среди старых крон.
Мироэн подошел ближе и упал на колени. Вцепившись руками в ограду, он склонил голову над могилами родителей и не стал сдерживать эмоций. Он слезно кричал, нарушая мертвую тишину этого места. Мироэн проклинал всех богов за то, что они забрали у него родных; всем сердцем ненавидел род Калингемов; ненавидел и охранников его семьи, которые не уберегли родителей. Принц злился на отца и мать за то, что они отдали свои жизни за спасение сына, оставив его одного. И, наконец, он корил себя за то, что пытался убежать от прошлого и не навестил их могилы раньше.