Арма
Шрифт:
Люмия слегка смутилась от врученного «подарка» и начала переживать из-за возложенной на нее ответственности. Она понимала, что у нее лишь один шанс. Права на ошибку не будет.
Приободрившись, Герц аккуратно положил книгу на стол и взглянул на темно-синий корешок, на котором была вышита надпись — «Дневник Хоухена Люмийского».
Парочку пробрала прохлада, вызвавшая легкую дрожь и мурашки на коже. Герц устало перебирал ногами, ступая по вязкой и хлипкой почве. Лесная свежесть и умиротворенная атмосфера искушали его, все больше вгоняя в сладкую дремоту. Заметив
— Ты вообще спал? — поинтересовалась она.
— Ну… Немножко… — зевая, пробормотал собеседник.
— А вы с ним давно знакомы?
Бродяга почесал затылок, пытаясь сформулировать наиболее точный ответ, но в голове всплывали лишь пушистые барашки, перепрыгивающие через небольшую ограду.
— Раз барашек, два барашек…
— Что? — переспросила Люмия.
— А-а-а, да… Ты там спрашивала про…
Из девичьих уст раздалось умиленное хихиканье.
— Говорю, вы давно знакомы?
— А-а-ах… С кем, с Мироэном? С самого детства. Но на какое-то время наши дороги разошлись…
— И что привело вас сюда?
— Э-э-э, ну-у-у… Это… самое…
Парень ослабил бдительность и, споткнувшись об хитросплетенные корни дерева, упал на мокрый папоротник. Сперва Люмия испугалась и растерялась. Но несколько бранных слов, при помощи которых герой подал признаки жизни, заставили её расхохотаться. Бедолага поднялся, ударил себя по щекам, отряхнулся и продолжил идти, теперь уже более приободренно.
— Видишь, насколько скучны и неинтересны истории обо мне? Аж в сон клонит. Лучше ты расскажи что-нибудь о себе.
Люмия призадумалась. Голубые глаза пристально всматривались в лесную чащобу, пытаясь воспроизвести воспоминания, связанные с этим краем.
— Я родилась в деревушке, расположенной на границе между Тайоки и Корвелом. Она была небольшой и уютной, каждый знал друг друга по имени и в лицо. Помню, как мы дурачились с местными ребятами у протекавшей рядом речушки; помню, как с девчонками плели венки из ромашки, любистка и бархатцев, пускали их по воде, загадывая желание; помню, как ненароком топтали крестьянский урожай и получали нагоняй от родителей. И помню тот день, когда все оборвалось. Этого селения больше не существует. От него осталось одно только пепелище…
— И как судьба свела тебя с… Хоухеном? — спустя минуту спросил Герц.
Девушка поправила непослушные локоны и продолжила.
— Мы с друзьями вернулись почти на закате. Соседские дома уже успели догореть, а вот мой только начинал. Ребятня тотчас разбежалась кто куда, а я стояла и наблюдала за происходящим. Странно, не находишь?
Парень почувствовал, с каким трудом она подбирает слова.
— Семь человек… Местами их кожу покрывали шрамы и черные рисунки. Тогда я еще не знала, кто они на самом деле. Меня быстро схватили, подвели ближе, повалили на колени и заставили смотреть. Среди треска горящих брусьев я услышала голоса своих родных. Мародеры получили то, чего желали. Им отдали это безо всякого сопротивления, но… Они все равно сожгли их живьем.
Он думал о том, чтобы оборвать разговор, сменить тему, попросить
— Пока они думали, продать меня или же оставить для своих утех, а потом убить, из огня выскочило нечто страшное и пугающее. Оно полакомилось рукой одного, ногой другого, а после — внутренностями третьего. Все попытки кровных противостоять ему оказались безуспешными. Тогда я впервые узрела то, что все считали вымыслом. Мифическое существо, призванное стариком… Он спас меня, обучил всему, что умел сам и… Я благодарна ему за это.
Рассказав историю, девушка почувствовала облегчение. Несмотря на то, что она не так хорошо знакома с Герцом, ей было важно высказаться. На девичьем лице показалась мимолетная улыбка.
— Долго еще идти? — сменил тему парень.
— Мы уже почти… на месте…
Глава 12. Секрет Арида
Торговые лавки были выжжены до основания, а от жилых домов остались одни тлеющие каркасы. Невысокий обелиск из неотесанного камня, вокруг которого обосновалась деревня, осквернили и запятнали. Человеческие тела лежали подле него уже довольно долгое время. Вперемешку, друг на друге, истерзанные глубокими порезами и сквозными ранами, из которых сочилось нечто зеленое и гнилое.
Вдохнув полной грудью, Герц скривил лицо и закашлялся. Сполна ощутив зловонный запах крови и чего-то резкого, он тотчас прикрыл нос накидкой, чтобы не вкусить этой дряни снова.
Люмия оказалась в кошмарном сне, из которого невозможно было выбраться, просто открыв глаза. Она прекрасно знала всех этих людей. У кого-то постоянно покупала еду, с кем-то хорошо общалась. Порой, в самые тяжелые для деревни времена, она охотилась с местными мужчинами на дичь, чтобы их дети и жены не голодали.
— Они… Они все… Почему? Эти люди ни в чем не виноваты… Они же ничего плохого не сделали…
Герой стал перед ней, закрывая собой ужасающую картину.
— Безумцам вроде него нет дела до того, хорошо они поступили или плохо. Нам нужно уходить.
— Но… Где теперь его искать? — вытирая слезы, спросила девушка.
Серые глаза, оглядываясь по сторонам, случайно обратили внимание на записку, прибитую к дереву.
«Это была незабываемая ночь! Я не выспался, устал, но получил истинное наслаждение, убивая каждого из них. Ну а теперь — десерт. Я ушел за вашим дружком, поторопитесь! Ваш любимый S.V.».
— Кажись, я знаю, где искать эту тварь… — сцепив зубы, произнес Герц.
*
Хоухен не отходил от Мироэна ни на секунду. Каждые полчаса он менял компрессы, обрабатывал рану на плече и поил парня настойками из горьких трав. В поисках давно забытых рецептов целебных мазей старик перерыл все книжные шкафы и сундуки. Пока он жил вместе с своей семьей, замку не требовался ни целитель, ни алхимик, ни зельевар. Старший из Люмийских знал толк во многих науках и нередко помогал жителям Ланслайта.