Арма
Шрифт:
Сжимая рукоять фламберга, наемник быстро рванул вперед, держа в уме одно простое правило: кто нападает первым, за тем и преимущество. Однако, в данном столкновении трудно было определить явного победителя. Об одном и о другом бойце ходит немало слухов, правдивость которых либо подтвердится, либо сиюминутно будет опровергнута. Мироэн славился спокойным и расчетливым нравом, а его враг — хитростью и проворностью.
Два острозаточенных орудия звонко скрестились друг с другом. Взгляды противников на секунду пересеклись и тотчас разминулись. Как и раньше, Сент Вин первым произвел череду ударов,
Люмийский всегда был особенным, выделялся среди других своей неординарностью и изобретательностью. Путешествуя по миру, он обучался у многих известных мастеров оружий и, объединив их учения воедино, разработал собственные стили боя. Его движения можно было сравнить с легким и непринужденным танцем, который не так уж просто просчитать. Наемник смекнул, что все атаки напрасны и врага врасплох не застать. Он отскочил в сторону и вывел перед собой заколдованный рисунок в форме спирали, который тотчас ожил.
Ядовито-зеленый поток слизи стремительно хлынул на Мироэна, но тот не растерялся и прошелся по земле острием косы, начертив длинную полосу. Перед ним воздвиглась высокая стена из пламени, принявшая на себя весь удар.
— А ты неплох! Пожалуй, эту штуку тоже заберу, вместе с твоей головой! — улыбка ни на секунду не сползала с лица охотника за головами. Пустая болтовня осталась без чьего-либо внимания.
Шагнув вперед, Мироэн резко взмахнул Фраксинусом. Оружие зашипело и извергло на противника широкую волну огня. Сент Вин, не ожидая подобного маневра, едва успел скрыться за росшим поблизости небодревом. И если бы не оно, убийца давно сгорел бы живьем. Безжалостная стихия вцепилась в корнистое растение, прожигая толстый слой коры и покрывая его копотью. Выскочив из укрытия, кровный сколдовал нечто подобное.
*
Первое время юная Люмия постоянно сидела у окна и пристально наблюдала за тем, как живет Калиго и его обитатели. Она отказывалась от еды, лишь изредка пила воду, спала мало и плохо. Сны были обрывистыми и кошмарными, после них она нередко просыпалась с криками и заплаканными глазами. Дурные мысли постоянно отсылали её к тем событиям, образам, запятнанным кровью и охваченным пламенем.
С рассвета и до самого заката она не покидала свой «пост», замкнулась в себе и много думала. Видя, как сильные пожирают слабых, как зарождается и угасает жизнь, как кто-то её дарует, а кто-то забирает, девчонка не могла понять, почему мир настолько несправедлив.
Однажды Хоухен набрался смелости и предложил ей пойти с ним в одно необычное место. Люмия, не обронив ни слова, проигнорировала предложение, но позже передумала — любопытство взяло верх. Седовласый мужчина попросил девчонку закрыть глаза и не подглядывать. Прикрыв лицо ладонями, она хвостиком шагала за старцем, до того момента, пока они не остановились.
— Мы на месте, — произнес чародей, самодовольно почесывая белую бороду.
Ребенок не мог поверить увиденному. Поляна, на которую они пришли, была устлана травянистым ковром и миниатюрными цветами. Смесь ярких и приятных ароматов вызвала на лице первую улыбку. Дите ненадолго позабыло о кошмарах прошлого.
— Взгляни
Хоухен взял в руки небольшой лук и колчан с торчавшими из него оперенными стрелами. Девочку это не абы как заинтересовало: хоть она и продолжала хранить молчание, голубые глаза завороженно поглядывали за действиями старика. Он выпрямился, натянул тетиву, хорошенько прицелился и, затаив дыхание, пустил снаряд в вольный полет. Острие не пронзило мишень, а встряло на соседней ветке. Он попытал удачу снова, но теперь стрела сиганула в густую чащобу.
Пришел черед Люмии. Маленькие ручонки крепко вцепились в основание оружия и долго не могли удержать натянутую нить. Снаряд то выскальзывал, то пролетал несколько метров и прятался среди цветов. Мертвую тишину нарушило безобидное хихиканье старца, но и оно продлилось недолго.
Отвлекшись всего на мгновенье, Хоухен обомлел. Люмия непонятно каким образом попала почти в центр мишени. Во второй раз он следил за ней более внимательно. Поза ребенка отличалась от той, которую зачастую принимают охотники, а кисти держались ровно и непоколебимо. Затаив дыхание, она отпустила тетиву. Выпущенная стрела со свистом вонзилась прямо в «яблочко». Тогда Хоухен понял, что обладает необычайным талантом.
*
Герц впопыхах подбежал к Люмии, сидевшей у охладевавшего тела. Её взгляд был пустым и лишенным всякого смысла, а лицо не выражало ничего, кроме смятения и горечи. Девушка вся тряслась и не могла успокоиться.
— Я… Я потеряла всё… Родную обитель, близкого человека… Все так же, как и тогда… Я не в состоянии сражаться с Сент Вином… — наконец заговорила она.
— Тебе и не придется. Это сделает Миро.
Лучница удивилась.
— Но мы не лишили оружие Сент Вина магии, как… Как ему удалось встать на ноги?
— По воле богов ли, в которых я не особо верю, или же его вылечил старик, кто знает… Уверен лишь в одном — этот сорванец живучее, чем я мог представить. Соболезную твоей утрате. Судьба склонна нас горько удивлять, порой её игры беспощадны, но… Хоухен был не только твоим опекуном, но и Мироэна тоже.
— К-как? Почему он мне ничего не рассказывал? — Люмия была в еще большем замешательстве.
— Сейчас это не важно. Взгляни лучше вон туда, — Герц указал на поле битвы. — Он тоже потерял родных людей и остался последним из своего рода. Но что меня в нем поражает — несмотря на это, Миро продолжает сражаться. И любой ценой добьется справедливости и возмездия.
Голубые глаза девушки снова налились слезами.
*
Чащоба взялась пламенем и пропиталась крепким запахом паленой древесины; кору многолетних деревьев разъедала вязкая и токсичная слизь. Бойцы глубоко дышали, сполна впитывая зловонную гарь, и испытывали друг к другу чрезмерную ненависть и презрение. Каждый был на пределе своих сил, но старался не показывать этого — слабина одного подарит шанс на победу другому.
— Ты выдохся, не отрицай этого, — выкрикнул головорез.