Арма

Годына Виталий

— Ты действительно пришел сюда ради славы и лестных похвал со стороны толпы? Или же хотел проверить, чего стоишь на самом деле?

Люмийский не скрывал непонимания. Кинжальный мастер при этом молчал.

— Тебя одолела какая-то девка в полтора раза ниже ростом, и ты уже все, сдался? Не поверю в эту чушь. Тебе пора усвоить, что всегда найдется кто-то сильнее. Даже Магистр не является самым могущественным звеном Армы. Но люди, достигшие таких высот, не принимают поражения близко к сердцу. Для них это стимул совершенствоваться и идти дальше. Скажи

спасибо судьбе, что остался жив.

Собеседник был не согласен с доводами принца.

— И это мне говорит тот, кто ни разу не проигрывал. Победы на этом фестивале тебе даются так же легко, как и призыв Диаболуса?

— На что ты намекаешь? — с возмущением спросил Мироэн, повысив голос.

— Как сильно можно было ненавидеть своих родных, чтобы позволить королю Преисподней убить их?

Услыхав это, герой, не колеблясь, подошел к парню и ухватился за воротник его рубахи. Авеньйо мигом растерялся и умолк. После сказанного он все же задумался, не переборщил ли.

— Видать, ты слишком умный, раз считаешь, что в моем нынешнем состоянии я не врежу тебе за такое по лицу. И ты прав — не врежу. Но не потому, что нет такой возможности. А из жалости. Вот смотрю на тебя — и вижу свое отражение. Весь такой одинокий, невозмутимый, бродит по миру и ищет, чем бы заняться. Думаешь, я хотел этого? Чтобы все близкие умерли? Мироэн Люмийский, будучи юнцом, по злобной прихоти призвал дьявола и убил весь свой род. Когда-нибудь я найду того, кто первым пустил из своих жалких уст этот слух, и вырву ему язык. Он будет неплохим дополнением к моей коллекции.

Настолько раздраженных, изливающих на него злость и гнев людей Авеньйо давно не встречал. Мироэн пристально смотрел в небесно-голубые глаза.

— А что касается тебя… — продолжил принц. — Дам один совет. Если ты хочешь что-то изменить в своей жизни — перестань быть гнедым конем, одиноко рыщущим во тьме. Найди пристанище в гильдии, обзаведись друзьями, семьей, займись чем угодно. Ты не один такой потрепанный. Ну, а если хочешь потакать Морте, которая слепо живет прошлым и не пытается ничего изменить, — тогда какого черта ты еще жив?

Он отпустил Авеньйо и покинул палату прежде, чем тот успел ему что-либо ответить.

*

Люмийский находился не в самом лучшем расположении духа. Многие прохожие в коридоре пялились на его перебинтованные руки и лицо, на обгоревшую одежду, которую он сейчас никак не мог сменить на что-то более презентабельное. И как на зло, никого из друзей рядом не оказалось.

Рванув вперед по лестнице, ведущей на трибуны, парень неожиданно столкнулся с идущей ему навстречу девушкой. Книга, которую она несла, вылетела из рук и ударилась об ступеньки. Подняв уроненную вещь, герой в спешке вернул её хозяйке.

Она оказалась на несколько лет младше Мироэна. Длинные светло-русые волосы были отведены назад и закреплены белой лентой, завязанной в аккуратный двухслойный бант, раскрывая при этом всю красоту её смущенного лица. Карие

глаза, похожие на солнечный янтарь, бегло смотрели то на Люмийского, то на книгу со светло-малиновой бархатной обложкой, на которой было вышито что-то на древнеармском наречии.

— Простите мою невнимательность. Совсем вас не заметил…

— Да нет, что вы… — скромно улыбнувшись, возразила та.

Мироэн осмотрел её с головы до ног. Белоснежная юбка по колено, сияющий молочный доспех с бронзовой окантовкой по краям, небольшая сумка и сапоги из кожи белого медведя. Такие вещи мог носить только один тип людей.

— Ты из ордена? — спросил Мироэн.

— А к-как вы…

— Я не первый раз встречаю эти латы. Что «небесный целитель» забыл тут, на кровопролитном и жестоком мероприятии?

— Я… просто… подругу пришла поддержать, — рассеянно произнесла незнакомка.

— О, она тоже участвует в турнире? — любезно поинтересовался парень.

— Н-не совсем…

— Эй, Прайма! — за их спинами послышался грубый мужской голос.

К парочке подошел еще один человек в доспехах, схожих с теми, что были на девушке. На его нагруднике Мироэн заметил герб святого общества — четырехлистный клевер, заточенный в кольцо из рунических символов, а за его спиной в ножнах таился меч с навершием в форме орлиной головы. Невысокий, длиннобородый и слегка седоватый мужчина был настроен очень недоброжелательно.

— Д-да отец… — покорно произнесла она.

— Я же просил ни с кем не разговаривать. Чем ты слушала?

— Простите, это вышло случайно. Я шел, не заметил её и… — парень не успел ничего договорить, как его прервали.

— Ага, Мироэн Люмийский, значит. Наслышан я о тебе и твоих «подвигах». Настоятельно рекомендую не приближаться к моей дочери ни на шаг. Уясни себе одну вещь: эра твоей семьи давно уже подошла к концу. И я не позволю тебе разрушить нашу. Идем, Прайма.

Впившись в руку дочери, отец потащил её за собой, вниз по лестнице, расталкивая проходивших мимо людей. Герой поморщил лоб и нахмурил брови от недоумения, после чего обгоревшая часть лица начала болеть. Ему стало жаль священнослужительницу.

— Может, хватит напоминать о том, кто я такой и что я «сделал»… — пробурчал себе под нос он и, вспомнив слова Феликса, добавил: — И в чем-то он был прав. Место, которое каждый считал бы домом… Где позабыл бы о своем горьком прошлом и не знавал печали. Место, где люди чувствовали бы себя счастливыми и… свободными…

Глава 30. Громоотвод

Герц, хромая на правую ногу после напряженной битвы, несколько раз обошел зрительские трибуны в поисках свободного места, попутно бормоча себе что-то под нос. Пожалуй, это был один из тех немногих случаев, когда парень не утолял боль за кружкой-другой крепкого напитка. Все дело в том, что еще с утра, в преддверии фестиваля, он пообещал Антии понаблюдать за её поединком, а после указать на допущенные ею ошибки.