Армагеддон был вчера
Шрифт:
«Кафе-гриль. Работаем круглосуточно».
Выпили за встречу, закусили маринованными корнишонами, грибочками.
Привычные охи-ахи, всхлипы «… а помнишь?» – неизбежная иллюстрация несбывшихся надежд и горечь разочарований за стаканчиком «Смирновской №57». Да, суровая взрослая жизнь сломала не одну детскую мечту, не одну судьбу исковеркала.
Когда шустрая официанточка принесла парующую курицу-гриль с бесстыдно точащими к потолку ногами, в бутылке плескалось уже почти на самом дне.
– Милая, – властной рукой остановил официантку Алексей, – ты нам бутылочку замени сразу же. Что б мы тебя больше не беспокоили. И принеси
– Помидорного? – хихикнула она.
– Именно! – воздел палец к потолку профессор. Осоловелый от выпитого, со сдвинутой на затылок шляпой и съехавшим на бок галстуком, он выглядел разухабисто и комично.
– Одну минуточку, – томно пообещала она и ушла, виляя бёдрами. Профессор бараньим взглядом смотрел ей вслед. В груди приятно потеплело. Сколько же он всего упустил в жизни! За что так истязал себя все эти годы, с упоением отдаваясь работе и обделяя себя же в милых и простых удовольствиях? Ни семьи, ни ребят, ни котят… Работа! Только ею он и жил всё время, только ей отдавал всю свою энергию… Двадцать пять долгих лет! Самые лучшие годы жизни потеряны, прожиты кем-то другим! Ради чего?
А вот ради того, что именно сейчас он может всё изменить! Именно теперь у него в кармане ключи от Вселенной! Да, именно теперь он сможет насладиться жизнью в полной мере, вкусить все её прелести, сорвать все лавровые венки! И рассказать, наконец, о своих чувствах той Единственной Женщине на выпускном вечере в школе, которую он свято и безответно любил всю жизнь…
Но сначала нужен эксперимент. Желательно не на себе. Рисковать своей гениальной головой попросту нецелесообразно. Вот Женька – идеальный экземпляр, посланный ему самим Провидением! Этот-то наверняка согласится...
Он заставил себя прислушаться к пьяной болтовне бывшего товарища. А последний то со всхлипами жаловался на судьбу, то в приступе бессильной ярости давил в кулаке несчастный огурчик и клялся «… я им ещё покажу!» Никого конкретно не называл, но обещал непременно всем этим таинственным ИМ утереть когда-нибудь нос...
Профессор смотрел на него с восхищением и почти с любовью – да, это именно то, что ему нужно. И ни капли жалости при этом не испытывал.
Женька допил остатки водки, оторвал ногу у несчастной курицы и впился в неё зубами.
– …моя биография – это биография всей страны, – продолжал он с набитым ртом. – С небольшими вариациями, конечно, но в целом – всё то же самое: строительный техникум, пьяные дебоши в общаге, армия, дедовщина, служба на Кавказе, анаша, нацвай, спирт, дембель, месяц загула после него. Работа на стройке века… на какой?... да плевать – все они тогда были Стройками Века.
Мастер, прораб, начальник участка, замдиректора… Сдача объектов, комиссии, ещё комиссии, обмывание, брудешафт, лживые клятвы в вечной дружбе, пьянки, бабы, бани, опять эта зараза… – он щёлкнул пальцем по пустой бутылке. – Потом развал предприятия, оказывается, строители стали не нужны – всем подавай юристов, менеджеров! – и меня выбросили на улицу. Теперь вот подвизаюсь мастеришкой у дорожников. И снова пьянки, бабы, бани… А перерывах между этим – семья: сопливые дети, зарёванная жена, и снова пьянки, но теперь уже не для души, а только чтобы убежать от беспросветной действительности…
Помолчали.
– Так ты, стало быть, женат? – спросил Лёха безучастно. Не то чтобы ему было интересно, но не молчать же?
– Да, – голос Женьки потеплел, в голосе
– Даже не представляю. Погоди-ка! Неужели на Наташке!? – Лёха вдруг раздавил огурец в кулаке. Внезапно ему стало невыносимо жарко...
– Точно! – у Женьки глаза стали масляными, он, казалось, ничего и не заметил. – Вот мой единственный свет в окне! Луч света в тёмном царстве! Ну и, само собой, дети: две расчудесные дочурки и младшенький – орёл степной, казак лихой!
– Давай-ка выпьем за твою семью, – наполнил стаканы профессор. Поднял свой на уровень глаз и с пафосом сказал: – За то, что тебя держит в этом мире!
Женька удивлённо вытаращился на приятеля, рука дрогнула, но всё же выпил до дна, привычно понюхал рукав, однако вовремя спохватился и хрупнул огурцом. Сглотнул торопливо, сдавленно прохрипел:
– Спасибо, старик, за тёплые слова! Вот уж чего-чего, а не ожидал… Алексей доверительно положил ладонь ему на руку.
– А ты хотел бы прожить жизнь заново? Рука с огурцом повисла в воздухе.
– В каком смысле?
Профессор навалился локтями на стол, и, глядя прямо в мутные глаза однокашника, на полном серьёзе сказал:
– В самом прямом. Я могу вернуть тебя назад, правда, только на тридцать лет, в этот самый день и час...
Женька натужно рассмеялся, но глаза вдруг стали серьёзными.
– А ты кто – Мефистофель?
– Бери выше!
– Ого! А куда уж выше-то? Разве что Сам…
– Жека, не ёрничай, пожалуйста…
– Послушай, дружище, – перебил его Женька. – В тебе плещется почти пол-литра «огненной воды», и я знаю, что ты готов перевернуть весь мир прямо сейчас, не сходя с места. Но утром, когда ты протрезвеешь, тебе будет смешно над самим собой и стыдно посмотреться в зеркало. Поверь мне. Я наслушался ещё и не такой мути, особенно после третьего-четвёртого стаканчика. Я пил с будущими-бывшими космонавтами, гениальными писателями, что пишут самый эпохальный роман, и который, само собой, потрясёт весь мир; пил с изобретателями новейших систем ПВО, разведчиками, иностранными резидентами, да бог знает с кем ещё… На самом же деле все эти «гении» не более чем спившиеся неудачники. Ты, конечно, не похож на бича, но хрен знает, что за «тараканы» у тебя в голове!
Лёха нервно побарабанил пальцами по столу.
– Бич – это, надо полагать, «бывший интеллигентный человек»?
– Вот именно, – усмехнулся Женька и потёр небритый подбородок. – Как я, например.
– М-да, удивительно трезвый взгляд абсолютно пьяного человека.
– Потому что это так и есть, – вздохнул Женька, уныло подпёр щёку кулаком и попытался поймать на вилку вертлявый маслёнок. Потыкал несколько раз – не получилось. Плюнул и со стуком бросил вилку на стол. – И ни хрена тут уже поделаешь…
Профессор снова постучал по столешнице, но уже визиткой:
– Протрезвеешь – позвони. Поверь – только я смогу дать тебе шанс прожить жизнь заново. Не упускай его, – он встал, слегка покачнулся, поправил шляпу. – В любом случае ты ничего не теряешь.
Разочарованная официантка с сожалением приняла деньги, с томным вздохом посмотрела ему в спину. Такой импозантный мужчина, а-балдеть! А она-то надеялась, что он проводит её после работы, ведь намекала же, что смена заканчивается.
– Будете ещё что-нибудь заказывать? – всё же по инерции игриво поинтересовалась она у Женьки.