Армагеддон был вчера
Шрифт:
Андрейка легко заскользил по снегу в поисках известного ему места, где растут молодые ёлочки. Часто останавливаясь, с замершим от восторга сердцем любовался вновь открывавшимися видами. Вот дивной аркой застыла склонившаяся верхушкой до земли берёзка. Чуть дальше – две старые ольхи крест-накрест преграждают дорогу, словно копья снежных великанов. А ещё дальше образовалась искусная галерея елей, сомкнувших вершины высоко над головой…
За путешествием по заколдованному лесу Андрей потерял счёт времени. Спохватился, когда новые тучи закрыли солнце и заметно потемнело – прогулка длилась уже час. А казалось, прошло от силы минут двадцать! Стараясь больше не обращать на окружающее внимания, парнишка бодро двинулся к цели. Времени оставалось
Что он заблудился, Андрей понял, когда окончательно стемнело.
Усилившийся снегопад надёжно запорошил все следы, небо плотно затянуло, и сориентироваться по луне или звёздам он не мог. По свежевыпавшему снегу идти тяжелее, да ещё отнимает силы влекомая на буксире ёлочка. Ветер, сперва тихий, постепенно усиливался. Лес проснулся и пока тихо, но уже угрожающе заворчал. Время от времени где-то неподалёку слышался треск, неясный шелест, загадочные шорохи. Услужливое воображение рисовало мальчику, как великаны выбираются из-под земли, разбирают копья и расходятся в поисках пришельцев, дерзнувших нарушить заповедную чащу. Вот по верхушкам пронеслась шумная волна – дракон ли, гигантская летучая мышь или что ещё чуждое человеку пронеслось в воздухе. По сторонам проскальзывают приглушённые искры, а оборачиваешься – нет ничего, не разглядеть. В животе уже свил гнездо омерзительно склизкий спрут. Временами он разрастается, протягивает щупальца и сжимает то сердце, то горло, отнимая силы. Андрей старался не поддаться панике – ведь стоит только побежать, как его услышат, догонят, втопчут сквозь сугробы в мёрзлую землю…
Ёлку пришлось оставить – уже ясно, сил найти выход с добычей на руках не хватит. Паренёк воткнул её позади себя прямо в лыжный след. Может, завтра удастся найти, не зря же он погубил молодое дерево? С новой энергией мальчик заскользил в сторону дома. Налегке идти быстрее, да и возможностей спрятаться от врагов больше. От спешной ходьбы кровь разогрелась, да и мороз спал – тело наполнилось теплом и силой. Домой, скорее домой! Родители, поди, вернулись, волноваться начнут! Шаг за шагом: – До-мой! Ско-рей! Скорей! До-мой!
Ёлка слегка накренилась, покрытая толстым слоем сахарной ваты. След от лыж уже замело – хватило получаса. Пригревшийся было спрут очнулся, выпростал щупальца и рванул на себя сердце и лёгкие. Он прошёл по кругу!
Дыхание перехватило, ноги подкосились, и Андрей рухнул в снег. В голове пустота, пустота в душе. На несколько минут его охватило полное безразличие. Не выбраться…
Нет, есть ещё возможность!
Мальчик встрепенулся, огляделся вокруг – вот она! Мощная ель даже в темноте выделяется ростом среди товарок. Нужно только забраться на неё и осмотреться – деревня на холме, огни невозможно не заметить. Спешно сбросив лыжи, Андрей полез наверх. Сперва дело шло ходко, но где-то ближе к середине ствола ветки стали тоньше, ноги скользили. Усталые руки с трудом удерживали тело на весу при очередном рывке. Остаётся пять метров. Три метра. Два. Вот уже почти вершина, чуть-чуть! Ноги соскользнули в очередной раз. Удержаться за ветку! Нет! Выскальзывает из рук, сантиметр за сантиметром. Не перехватить. Ноги болтаются, опору не нащупать. Шапка сбилась на глаза. Андрей в отчаянии выбросил в сторону правую руку, пытаясь наугад ухватиться за другую ветку, и стремительно полетел вниз. Последнее, что он услышал – страшный хруст.
В себя пришёл от жгущего лицо снега. Сломанные рухнувшим телом лыжи задрались кверху, будто руки утопающего.
Попытался встать – дикая боль пронзила левую руку. Значит, хрустнули не только лыжи… Превозмогая боль, парнишка осторожно перевернулся на здоровый бок. Встал на колени. Боль немного утихла, в голове прояснилось. Так. Лыж нет. Рука, наверное, сломана. Где деревня, он так и не выяснил. Лежать нельзя – уж ему-то отец не раз рассказывал,
Через час холод и усталость взяли своё. Тело закоченело, боль усилилась и пульсировала в такт ударам сердца. Хорошо одно – тучи снова разошлись, и луна залила призрачным светом всё окрест. Оно же и минус – теперь может приморозить сильнее. Сил уже не осталось ни на что.
Андрей лёг на спину и затих, изучая бриллиантовую россыпь созвездий. Примерное направление теперь известно. Да только смысла в этом знании уже не было...
…Сквозь дремоту он услышал неясный шорох и с трудом приоткрыл застывающие веки. Огромный волк завершил обход тела и шумно принюхивался к рукам мальчика. Почувствовав взгляд, выпрямился и застыл изваянием, гипнотизируя взглядом светящихся изумрудами глаз. Широкая грудь, мощные лапы, сверкающая серебряная шерсть – зверь застыл вполоборота к жертве, давая как следует рассмотреть напоследок. Андрей равнодушно, даже с некоторым облегчением закрыл глаза.
…Звонкие голоса, звон посуды, аромат свежезаваренного чая. Ласковое лицо мамы. Почему-то в слезах.
– Андрюшенька! Проснулся наконец-то, родной мой!
– А как же он домой попал? – нарушил тишину нахальный Серёжа.
– Об этом Андрею рассказали позже. А случилось всё так – когда родители вернулись домой затемно, да и не застали сына, мама пошла к соседям. Те и рассказали – видели, мол, как он с лыжами в руках да топором за поясом в сторону леса шёл. Два плюс два – четыре. Собрал отец наскоро нескольких знакомых, да и отправился на поиски. Следы все замело, конечно. Они часа два бродили, сами чуть не заблудились. Решили с утра продолжить, а отец, значит, остался. Не смог домой к жене без сына вернуться. Сам-то он лес как свои пять пальцев знал, не боялся заплутать.
Александр плотнее запахнул меховую безрукавку.
– Что было дальше, он рассказал только сыну, да и то через несколько лет. Когда уж решил ни с чем возвращаться, вышел на него молодой волк. Здесь охотник и подумал – всё, амба! Не только сына привести не смог, а ещё и сам пропал. Ружья-то не брал, не на охоте. Но зверь не набросился, не тронул. Обнюхал, зарычал только – и в сторону. Отошёл, обернулся и смотрит. Снова отошёл и опять обернулся. Как бы приглашает, значит. Ну, отец-то – была не была! За ним и пошёл потихоньку. Идти далеко не пришлось – минут через двадцать на сынишку вывел. Вывел, значит, волк, а сам рыкнул напоследок и в чаще-то и скрылся.
– А почему же тогда пацана сами не нашли? – донёсся голос с печки.
– Да так случилось, что он в сторону принял. Ему из леса недалеко оставалось выйти, да только в полутора километрах от того места, как вошёл. А его больше по прямой искали, да влево-вправо метров пятьсот.
Рассказчик усмехнулся:
– Ну что, хватит с вас, пожалуй. О! Свет дали! Ты смотри как вовремя! Теперь сможете свой любимый телик посмотреть.
Киселёв широко улыбнулся и незаметно потёр левую руку – старый перелом снова заныл, предвещая смену погоды.
Игорь неспешно возвращался домой. Рабочий день закончен, сегодня пятница, а это значит, что он мог позволить себе провести вечер перед телевизором, наслаждаясь футболом и пивом с воблой. Благодать! Тем более что Ирина со Светкой вчера уехали к тёще на Украину и вернутся только через две недели.
У тестя с тёщей юбилей свадьбы, но Игорь поехать из-за работы не смог. О чём, собственно, не сильно-то и жалел. Как говорил его армейский товарищ: «любовь к тёще измеряется километрами». Не то, чтобы Игорь не любил мать жены, просто его быстро начинала раздражать её болтовня. День-два выдерживал, но не более. Сам он был человек немногословный, не любил длинных речей.