Армагеддон. Книга 1
Шрифт:
Когда придёт время, Дэвид снова залезет внутрь торпеды и произведёт пуск. В момент выхода в открытый космос сёрфер автоматически раскроется и разложится так, чтобы превратиться в то, для чего он и был создан, - в маленький космический аппарат, способный в буквальном смысле ловить межзвёздный ветер и плыть, словно парусник, лавируя среди потоков и течений. Сидя в торпедообразном коконе, Дэвид будет управлять большим тончайшим полотнищем и сравнительно легко, а главное - незаметно для систем наблюдения станции сможет преодолеть расстояние, отделяющее «Звёздную Голубку» от «Бородина». Особый материал корпуса и самого паруса и мощнейшие камуфляжные заклинания должны будут сделать сёрфер невидимым для приборов станции. Более того, малые размеры и всё те же заклинания скорее всего сделают
Дэвид подключил гремлин-шкатулку к системе управления сёрфером, чтобы проверить её настройку, и вдруг ощутил за спиной изменение давления воздуха.
Он не стал задумываться, а прореагировал делом - совершенно автоматически. Проклиная себя за беспечность, позволившую противнику зайти к нему с тыла и к тому же застать в очень неудобном положении, Келлс мгновенно развернулся, словно сорвавшаяся пружина.
Если бы неведомый противник знал, с кем имеет дело, он бы всю дорогу до русской крепости просидел, притворяясь корабельной крысой и уж ни в коем случае не стал бы подкрадываться к Дэвиду с ножом в руках. Заметив неясный силуэт и сверкнувшее в воздухе лезвие широкого ножа, Дэвид не колебался ни мгновения. Незнакомец был убит так быстро, что и сам не успел этого заметить. Вроде бы только что несущий смерть клинок свистел, рассекая воздух, пикируя к груди Келлса, но тот, подпустив клинок поближе, резко вскинул руки и захватил широкое лезвие обеими ладонями. Невидимое глазу вращательное движение - и вот уже остриё клинка нацелено в грудь нападающему. Ещё мгновение, и незнакомец, упираясь в Келлса рукояткой ножа, обрушивается на него всем телом, сам напарываясь на уготованное противнику оружие.
Короткий крик вернул Келлса в состояние нормального восприятия действительности. Струя крови, бьющая из вспоротого горла противника, заливала Келлсу лицо и пропитывала одежду.
Последняя судорога - и незнакомец затих.
Как неудачно! Было бы время подумать, можно было бы убить врага гораздо чище. Как теперь прикажете стирать одежду? Прачечной тут нет.
Сбросив с себя мёртвое тело, Дэвид встал на колени, затем вскочил на ноги. Органы чувств работали в напряжённом режиме, выискивая в полусумраке трюма новую угрозу. Тело готовилось отразить любую атаку…
Ничего. Тишина, пустота, никого нет.
Вздохнув с облегчением, Дэвид стал внимательно разглядывать лежащего покойника, гадая, кем тот мог быть при жизни. Незнакомец был гол по пояс и бос. Одет он был лишь в изрядно рваные шорты. Присмотревшись, Дэвид понял, что сделаны они были из выношенных форменных брюк, обрезанных чуть выше колен. Брюк от русской военной формы. Затем взгляд Дэвида задержался на лице убитого, отметив при осмотре простоватые, но правильные его черты. Мёртвому парню было лет тридцать, может быть, около тридцати пяти. Кожа на его лице приобрела тот неповторимый глубокий цвет, который обнаруживается лишь после многих лет работы в космосе. Лицо незнакомца выглядело немного опухшим. Пьянство? Заметив два или три лопнувших сосуда под кожей носа, Дэвид убедился в справедливости своего предположения. Да, скорее всего пьянство.
Ладно, с этим всё более-менее ясно. Теперь - татуировки.
Собственно, татуировка была всего лишь одна. Но размерами, подробностью рисунка, его тщательностью и качеством она стоила многих. Изображала эта чудовищная картинка - ни много ни мало план русской космической крепости. Изображение-карта покрывало всю грудь незнакомца, весь живот, плечи, руки до запястий. Спина, поясница и шея со всех сторон тоже были покрыты татуировкой, представлявшей собой подобие трёхмерной проекции станции на человеческое тело. Присмотревшись, можно было разглядеть эскадрильи истребителей, занявших места на взлетно-посадочных площадках на поверхности станции. Думается, что если бы разрешающая способность татуировок была выше, то можно было бы разглядеть даже лица людей, занявших свои места за пультами у иллюминаторов.
Там, где левое плечо незнакомца соединялось с шеей, виднелось выведенное кириллицей название космической крепости.
– «Бородино»!
– прочёл Дэвид.
Дэвид даже не удивился, ведь «Звёздная Голубка»
Конечно, в архивах Пентагона и в компьютере Келлса имелись куда более точные планы космической крепости, но всё-таки непостижимо, каким образом русские спецслужбы выпустили со станции эту ходячую «находку для шпиона»? За подобные татуировки с виновника следует сдирать шкуру в прямом и переносном смысле слова.
Келлс внимательно обшарил карманы незнакомца и ничего не обнаружил. Тогда, обыскав чуть не половину трюма, он нашёл в одной из вентиляционных труб рюкзак. В рюкзаке лежала гражданская одежда - простые, грубые вещи, вполне подходящие, чтобы заглянуть в космопортовскую забегаловку, и новенькая форма Военно-космического флота России. Звание? Дэвид присмотрелся к знакам различия: судя по всему, что-то вроде унтер-офицера. Не очень-то высоко по ступенькам армейской иерархии. Кажется, у русских этому званию соответствует слово «прапорщик». Внимательно разглядев колодки наград на левом кармане гимнастерки, Дэвид убедился, что все медали убитого были юбилейными или врученными за выслугу лет. Боевой награды у прапорщика не было ни одной. А значит, как бы умело ни обращался этот парень со своим проклятым ножом, настоящим воякой он не был. И следовательно, получил по заслугам. «Не умеешь - не берись», - ни в одном воинском уставе нет этих слов, но забывать про них не следует.
Затем Дэвид обнаружил выцветшее пятно на рукаве - когда-то на этом месте был пришит, а затем спорот шеврон. Перерыв рюкзак, Келлс обнаружил эмблему, оказавшуюся, к его удивлению, символом медицинской службы. Парень, видимо, был фельдшером, а скорее всего медбратом или санитаром.
«Ну и дела», - Дэвид чисто русским жестом почесал в затылке. Да что же здесь такое творится? Во всяком случае, найденная одежда была чистой и по размеру вроде бы подходила ему, так что окровавленные тряпки можно будет снять. Ещё бы помыться неплохо, иначе, через несколько дней, проведённых рядом с несвежим трупом, начнёшь вонять так, что санитарный контроль русской крепости поднимет тревогу прежде, чем Келлс проникнет внутрь. Конечно, с собой есть немного салфеток, но настоящую ванну они не заменят.
Покопавшись в рюкзаке ещё немного, Дэвид наткнулся на бумажник. Армейского образца, он, казалось, мог выдержать стихийное бедствие. Келлс нажал на кнопку и открыл бумажник. Просмотрев документы, убедился, что предположения относительно звания и должности татуированного парня оказались абсолютно верными.
Кроме того, в бумажнике Дэвид обнаружил голографический снимок, несколько просветливший ситуацию.
На голографии были изображены два человека, в форме, двое нежно обнявшихся мужчин - татуированный приятель Дэвида и совсем молодой стройный парень с тонкими чертами лица. Судя по всему, оба были немного пьяными или принявшими наркотик. Снимок был сделан на фоне какого-то бара в одном из русских космопортов. Милующаяся парочка весело глядела прямо в камеру, чуть наклонившись к объективу.
Дэвид чуть изогнул голографию, и по её диагонали побежали слова бегущей строки, исполненные кириллицей. Подпись на голографии гласила:
«Друзья до смерти! Алекс и Дмитрий - вместе навсегда!»
Дэвид пожал плечами. В конце концов, какое ему до всего этого дело? Каждый грешник грешит по-своему, вот и всё.
Развернув последний документ в бумажнике, изрядно помятый лист пластика с магнитным покрытием, Келлс понял, что тайна раскрывается прямо на глазах.
Алекс - именно так звали погибшего - был уволен из российского Военно-космического флота. Причём не по выслуге лет или по окончании контракта, а «по статье номер такой-то», что означало - «за нарушение тех или иных правил или уставов». Что именно нарушил покойник в мирном течении армейской жизни, Дэвид не понял. Скорее всего слишком злоупотреблял спиртным или наркотиками. Может быть, и тем, и другим. Возможно, Алекс даже распространял «запретные плоды» среди сослуживцев. Судя по его умению обращаться с ножами, дикий мир и жестокие нравы ночных улиц, где и обитает большинство мелких торговцев наркотиками, были ему хорошо знакомы.