Армейская заповедь

Алтынов Сергей Евгеньевич

В самом деле – именно сейчас он вспомнил тот свой первый забытый день рождения. На дворе стоял разгар второй чеченской. Пятый день поисково-засадных действий, и никаких особых результатов. Подчиненные Водорезову бойцы стараются выглядеть бодрыми, но усталость скрыть уже невозможно. Сухпай на исходе, бойцы сидят хмурые, ждут «вертушек». Кто-то лежит, закрыв глаза. Не спят, но расслабляются. Боевой дозор наготове, им глаза закрывать никак нельзя, но через полчаса их сменят – те, что сейчас лежат. А Водорезову, как командиру, расслабиться никак нельзя. Считай, привычка появилась у Николая – не спать по несколько суток. И еще, уж совсем дурная привычка, в оставшиеся часы не терять даром времени. Таким образом, Водорезов принял решение провести доразведку северо-западной окраины расположенного рядышком населенного пункта. Отдав необходимые указания, Николай с несколькими бойцами выдвинулся на разведку. А на высоте, откуда отлично просматривался район предстоящих действий, осталась группа контрактников

под командованием прапорщика Максимова. Водорезов со своей группой подошли к окраине села, как вдруг поступило сообщение от Максимова – навстречу водорезовской группе двигается отряд боевиков численностью в шестнадцать человек. Своими пацанами (а среди них было несколько девятнадцатилетних срочников) Николай рисковать не стал, потому принял решение скрытно возвращаться к месту эвакуации. Можно было, конечно, с помощью того же Максимова и «контрабасов» [20] принять бой и уничтожить бандитов, но... В количестве боевиков прапорщик был не уверен, насчет вооружения тоже. Ко всему прочему, это могли быть демонстрационные действия, которые неминуемо приведут десантников в засаду. Начал Водорезов с бойцами отходить, но вот незадача! Негаданно нарвались на головной дозор боевиков. Водорезовские ребята сориентировались раньше, да и числом они «духов» превосходили, потому уничтожили противника без особого шума, преимущественно с помощью боевых ножей. Тем не менее себя выдали, и основные силы боевиков начали преследование. На самом подходе к месту эвакуации завязался нешуточный бой. Николаю и нескольким контрактникам пришлось прикрывать отход. Если следовать наставлениям, Водорезов поступал изначально неверно – командиру руководить положено. Всеми действиями группы. Выждав небольшое затишье, Водорезов проговорил залегшему рядом со ним Федору Максимову:

20

«Контрабасы» (арм. сленг) – контрактники.

– Посмотри, чтоб никого тут не осталось, уходи последним!

Федор вопросительно посмотрел на него, точно ждал, что командир куда-нибудь рванет. Но Водорезов остался рядом с ним.

– Зачем такие указания? – усмехнувшись металлическими коронками, произнес Максимов.

– Разговорчики, прапорщик, – в ответ усмехнулся Николай.

С Федором они прошли уже не одну войну, понимали друг друга с полуслова. Между тем обстановка складывалась не из шуточных. Обнаруженные «духи» были лишь частью большого отряда. Их атаки были все мощнее, Водорезову с Федором все труднее было поднимать головы от земли. Николай связался с командованием. «Боевиков не менее шестидесяти голов. Они окружают нас», – таким было его коротенькое сообщение. В свою очередь Водорезову была обещана помощь в виде вертолетов огневой поддержки. Пообещать – пообещали, но что-то, видно, не состыковалось, и «вертушки» не слишком спешили, а десантников брали в огневое кольцо. По счастью, Николаю удалось связаться со стоявшей не так далеко артиллерийской батареей. Ничего другого не оставалось, как запросить поддержку артиллерийским огнем. Вот где Водорезову, как никогда, пригодилось базовое образование, полученное в Коломенском артиллерийском. Указал начальные ориентиры у мест сосредоточения «духов», а потом – точные поправки и довороты. А вскоре в небе появились и «вертушки»... Тем не менее бой продолжался до глубокой ночи. На водорезовских чудом уцелевших командирских часах было ровно два двадцать, когда огонь противника окончательно прекратился. Остатки ночи прошли в напряжении и постоянном ожидании новой атаки. В небе кружили вертолеты, снизу, от подножия высоты, доносились страшные, выворачивающие душу стоны раненых, но еще живых боевиков. Артиллерийский удар, особенно при грамотной корректировке, вещь беспощадная. Приключение это? Кто-нибудь «отдельный штатский» может такое сказануть. По мнению же Николая – страшная, жестокая переделка. Уже рассветало, ночь вроде бы была позади, но напряжение еще оставалось. Точно бой еще не закончен. Разведчики сидели, ждали, как говорится, «у моря погоды». Точнее, эвакуации. Вдруг Максимов положил свою ручищу на плечо Николая и негромко произнес:

– С днем рождения, командир.

– Чего?! – воскликнул тогда Водорезов.

– Шампанское за мной, – проговорил Федор.

Николай в горячке боя совсем позабыл про такое событие. А вот Федор помнил. А когда у него, у прапорщика Максимова, день рождения, Водорезов, по совести сказать, точно не помнил. Кажется, в начале февраля...

Сейчас Николаю казалось, что это был лучший день рождения в его жизни. Ранним утром десантников успешно эвакуировали, потерь в подразделении не было. А на следующий день средства массовой информации (а чаще, дезинформации) сообщили о том, что руководство ОГВ [21] рапортует об успешном проведении спецоперации на территории Чеченской Республики. В результате ее был уничтожен крупный отряд боевиков. Однако лишь Николай, Федор Максимов да остальные ребята знали, как все происходило на самом

деле. Главное, глаза друг от друга участники «спецоперации» не прятали. В ходе того боя было уничтожено двадцать восемь боевиков, около тридцати – ранено. Из подчиненных Николаю разведчиков никто не пострадал. Что еще сказать? Такое вот «приключение». Командующий ОГВ приказал наградить прапорщика Максимова орденом Мужества, остальных бойцов медалями «За отвагу». Водорезов, как командир, тоже был к чему-то представлен, однако так ничего на грудь и не повесил. Что-то там, в самых верхах, не сложилось. Еще, как говорится, одно приключение... Вот так-то все происходило и происходит. А что касается приключений... Приключения остались у Жюля Верна, Дюма, Буссенара. В детстве их почти все читали, кто одного года рождения с Николаем... В детстве так все и осталось.

21

ОГВ – объединенная группировка войск.

Что принесет сегодняшний «праздник детства»? Интересное приключение – в темноте и чуть ли не по колено в грязной, пахнущей гнилью водице. Как ни странно, воспоминания о былых боях-пожарищах-друзьях-товарищах подтолкнули Николая к неожиданной мысли.

– Саша, я, кажется, знаю, как мы выберемся отсюда.

– Из этой канализации? – переспросил Гриднев.

– Из этого городка, – ответил Водорезов. – И мы сумеем добраться до Москвы. Ну а там по обстановке. Вот слушай...

Глава 2

– Фээсбэшник убит, Сенатор тоже. С нашей стороны погиб Снайпер-2, – прапорщик Борилов докладывал будничным тоном. – Из бригады покойного Севы пятеро бычков полегло, еще трое ранены, но эти не в счет.

Валерий Павлович Островной молча выслушал доклад, переглянулся с Климом, только что прибывшим на бронированном джипе.

– Снайпера-2 жаль, – проговорил Климентий Михайлович, проведя рукой по волосам, точно снимая несуществующий головной убор. – Мы с ним не одну жаркую катавасию прошли... Чего твои так хреново работают? – Клим бросил недобрый взгляд на Островного.

– Ладно, Клим. У меня племянник родной погиб. Жаль всех, – философски изрек тот. – Но поставленная цель достигнута. Шумилов больше под тебя копать не будет.

– А что за байда с вертолетом? – спросил Клим.

– Пилота ранили, по счастью, не сильно, – кивнув на Борилова, ответил Валерий Павлович. – А вертолет принадлежит отдельной эскадрилье погранвойск ФСБ. Такую технику зря не поднимут... С минуты на минуту здесь будут «конторские» генералы.

– Это, ты считаешь, хорошо? – по-прежнему недобро осведомился Клим.

– Повторяю, Шумилов мертв. А сумевшие уйти Водорезов и Гриднев в штате ФСБ не числятся. Генералам они без надобности. Мы же сейчас зачищаем этот городишко по полной программе. Должен еще и столичный ОМОН подойти. Эти гвардейцы где-нибудь близ того гребаного стадиона, на чердаке отсиживаются. Найти их – дело времени. Надеюсь, не очень долгого.

Клим перевел взгляд на Борилова и стоявшего рядом с ним Снайпера-1, сумевшего уцелеть.

– Ребята, если этих лихих гвардейцов ОМОН сумеет взять, то... До тюрьмы они доехать не должны, – проговорил Клим. – А еще лучше будет, если их найдете вы. Орденов не обещаю, ну а все остальное в удвоенном количестве.

Борилов и снайпер не по-уставному кивнули и удалились из штабного автобуса. Островной с комментариями не торопился. В конце концов, все произошло в соответствии с их, его и Клима, планом. Человек, попытавшийся бросить вызов оружейному концерну, подполковник военной контрразведки Шумилов был дискредитирован и уничтожен. Пища для журналюг и телерепортеров – видео– и аудиоматериалы, изобличающие так называемую десантную группировку и ее союз с откровенным уголовником Сенатором, изготовлены. Что же касается жертв... Ничего не попишешь – «аля гер ком аля гер!». Лучше Наполеона не скажешь... По французскому языку Островной имел твердую оценку «пять». Однако вместо языкового вуза его шальным ветром занесло в Омскую школу милиции. И сейчас Валерий Павлович не знал, хорошо это или не очень.

В голове, как выразился покойный Сенатор, должны быть извилины, а не след от фуражки. Когда сидишь в темноте и сырости, извилины невольно начинают работать в два раза продуктивнее. Здесь, в коллекторе, оставаться нельзя. Наверху в лучшем случае ждут менты, в худшем – Горилла. Саша, не перебивая, выслушал Водорезова.

– Подставим девушек... – произнес Гриднев, обдумав сказанное подполковником.

Как старший по званию, Николай мог попросту приказать Гридневу не говорить лишних слов, но Сашка был капитаном запаса, да и обстановочка была не слишком субординационная.

– Саша, если нас выловят... А нас скорее всего выловят, генерал Островной все свое министерство задействует, то следующими будут девчонки, – ответил Водорезов. – Без всяких сомнений.

– Почему? – спросил Гриднев.

– Потому что у твоей защитницы Терентьевой шило в одном месте, – пояснил Николай. – Как только она услышит по телевизору или прочитает в газете о нашей поимке, то немедленно куда-нибудь попрется со своим «компроматом»... Есть у нее шанс уцелеть?

– Вряд ли, – согласился с Водорезовым Саша.