Армянское древо
Шрифт:
Мне не надо делать больших усилий, чтобы вспомнить его слова, они взволновали меня, и я повторю их вам так, как сам услышал.
Мои товарищи и друзья. Никогда еще наш народ не находился так близко от катастрофы. Двадцать лет тому назад тысячи и тысячи армян были зверски убиты тираном Абдул-Гамидом. Собственность, имущество армян, их семьи — все было уничтожено и разбито этим подонком, который ненавидел нас больше, чем кого бы то ни было на свете. Его единственная цель состояла в том, чтобы уничтожить нас, и, если бы не народы, которые стали нашими историческими покровителями, он добился бы этого. Франция, Англия и Россия пригрозили ему прямым вторжением.
Вы хорошо помните, что Абдул-Гамид потерял за время своего пребывания у власти кавказские провинции, Болгарию, остатки турецкой империи в Монтенегро, в Румынии и Боснии-Герцоговине. Кроме того, Сербию. Даже Греция пыталась дать ему пощечину. Что произошло бы с его собственной страной? Здесь живем мы — армяне, курды, большая греческая диаспора, евреи, сирийцы, черкесы…
Тиран знал, что грубая сила находится на его стороне. Но справедливость, истина и этика далеко нет. Именно эта, и никакая другая причина питала его ненависть к меньшинствам, и в первую очередь к тем из них, кто, как мы, армяне, не склоняли перед ним головы.
Мы всегда были настоящими хозяевами земли, на которой жили. Христианский островок в бурном море мусульман, которые появились тогда, когда мы уже веками мирно обживали наши долины и горы.
Вы знаете, что то, что я говорю, это не демагогия. Многие турки смотрят на нас с ревностью и завистью, потому что благодаря нашему неустанному труду, нашему порядку и способности предвидеть мы научились жить в достатке и правильно воспитывать наших детей.
Наши исторические провинции: Тарон, Тайк, Арарат, Лори, Гугарк, Сюник, Васпуракан, в течение многих веков были нашей родиной. Пока не пришли турки. С ними начались набеги, непомерные и неоправданные налоги, жестокие рейды против армян.
Потом несколько веков мы жили как на острие ножа между византийцами и турками. Вечно в борьбе и преследованиях. Турки и иранцы сжимали нас в жестоких тисках.
С незапамятных времен мы были лучшими архитекторами, врачами, художниками при дворах султанов и визирей. Мы были промышленниками, которые смогли развить страну. Нет необходимости напоминать вам такие фамилии, как Бальян, Дузьян, Беэджян и многие другие. Кто как не мы создали банковское дело в Турции? Кто самые лучшие бизнесмены? Кто самые успешные коммерсанты? Это мы, армяне. Никто, даже наши самые заклятые враги, не могут отрицать эти очевидные факты.
И в этом корень всех вопросов. Кто-то определил человека как завистливое животное. Зависть — это мать ненависти и родственница насилия. Сейчас змея вынашивает свое зло. Нам нужно только оглянуться назад, вспомнить историю и понять, что делали люди в подобных случаях.
Сегодня здесь мы не можем назвать нашу страну родиной, потому что слово „родина“ близко к слову „родители“, а это означает любовь, понимание и доброту. Мы же время от времени имеем примеры того, что именно турки думают о нас. Мы для них практически ничто, неверные без души, хуже животных, обреченных на убой».
Мой отец замолк на мгновение. Я хорошо помню, что волнение мешало ему говорить. Он извинился, сказал, что никогда еще не видел своего родственника настолько взволнованным. Но он явно хотел продолжить свой рассказ, излагая речь Вардгеса Серенгуляна.
«Братья. Один турок, оказавшийся в силу обстоятельств в Комитете, и чье имя я не могу назвать, мыслящий как европеец и не разделяющий мнения своих товарищей, предупредил меня, что этот Комитет за единение и прогресс на своем последнем тайном
Да, братья мои, речь уже не идет о набегах, отдельных убийствах, грабежах или о чем-нибудь подобном. Сейчас речь совсем о другом. Как заявил Талаат, наступил день, когда мы должны ответить за все, потому что мы для них не более чем пыль, уносимая ветром истории».
Серенгулян остановился и, повторяю, я никогда еще не видел его в таком волнении. Он потел всеми порами своего тела, но был так бледен и изможден, что я боялся, что с ним случится удар. Как вы знаете, это сильный и мужественный человек, но из-за сильного волнения он выглядел подавленным. Его речь не была выступлением политика. Перед нами стоял морально разбитый человек, старавшийся предупредить своих близких, что мир, в котором они живут, подходит к своему концу. Но позвольте мне закончить рассказ о его выступлении. Я предпочитаю повторить его слова, запавшие в мою душу и сердце, чем предлагать мое бледное изложение его энергичного выступления.
«Братья, — продолжал Серенгулян, — этот турок предупредил меня как человек, не желающий быть соучастником геноцида. Я уверен, что история спасет его, если то, о чем там говорилось, к сожалению, случится.
Несколько дней назад там, в одном из залов дворца Талаата, собрались министр обороны Энвер, Большой визирь Саид Халим, который, как вы знаете, не любит светиться нигде, и министр военно-морского флота Джемаль-паша, никогда не поднимавшийся на борт ни одного военного корабля, но зато большой любитель цеплять себе на грудь немецкие награды.
Там находились также доктор Сулейман Нуман, всегда ненавидевший армян, Ахмед-паша — отец Энвера, воспитавший своего сына в ненависти к нашему народу, Хуссейн Джахид — один из основателей этого Комитета, и Меджид — мерзкий зять султана, находящийся на побегушках у своего босса, друг Талаата и Энвера. Был там и другой зять султана — Селахеддин, этот подлый предатель, женившийся по расчету и не имеющий друзей.
На этом шабаше не обошлось и без Митхада Шукри — нового генерального секретаря Комитета. Был там также и ответственный за снабжение армии Исмаил Хакир. Ведь не забывайте, что эта операция прежде всего — война. Это беспощадное, не на жизнь, а на смерть сражение мощной армии против безоружных армян, против армянских стариков, женщин и детей. Да, особенно против детей. Потому что в них — будущее нашей нации, и они — главная опасность.
В совещании принимал участие также губернатор Змюрния Рахми и посол в Вене Хусейн Хильми. Последний должен был разработать правдоподобную версию для остального мира, чтобы о Турции не подумали как о виновнице самого страшного в мире преступления.
Я оставил на самый конец рассказ о том, кто был мозгом этой операции. Человек… Нет, не так… Это не человек, это — ненасытный волк. Вы уже знаете, о ком я говорю. О докторе Назиме. Он один из основателей Комитета. Один из руководителей „Иттихада“. Это безумный националист, возомнившим, что через кровь он получит родину, о которой мечтает. Родину, очищенную от тех, кто не такой, как он, и кто думает иначе чем он. Это человек жестких и предвзятых идей. Он много раз говорил, что турки должны изгнать всех тех, кто не принадлежит к этой нации. А турками являются, по его мнению, только те, кто происходит от туркменов. Это турки, образовавшие в конце Средних веков незначительное княжество во главе с Османом, владевшим лишь византийской провинцией Битиния.