Аромат магии. Ветер в камне. Дилогия
Шрифт:
Одно из кресел скрипнуло. Сидевший за дальним концом стола вскочил на ноги. Он был одет как все, однако неуловимо отличался от остальных, как будто привык быть кем-то другим, не магом.
— Тамошних недотеп возьмут тепленькими, они и пикнуть не успеют! Посылайте ваши сны! Да они уже десять поколений войны не видели! Или вы можете вызвать духа, который заставит их строить укрепления? Наш брат прав: Ветра, который служил нам вестником, считай, что нет. Не нас одних связывает клятва. Эти крестьяне… — он указал на зеленую долину, — сами подставили свою шею под нож. Но в том, что происходит, виноваты
— Мы выясняем, что похищено из хранилища Арбоса, — побагровел магистр. — Фанкер, когда-то ты был воином. Чем закончилась та древняя война, которую вставшие на путь Света не желают даже вспоминать? Полмира погибло и все живое, что в нем было! Ветер связан клятвой, как и мы.
— Воистину. — Как ни странно, отпор бывшему воину дала Эвори. — Разве Договор не содержит в себе ответ?
Фанкер скривился.
— Сновидица, я смотрю, ты окончательно выжила из ума! Подумай, во что превратятся эти поля, когда гоббы утолят голод! Что касается Договора, разрешить узы клятвы могут лишь те, кто уходит корнями в землю, некогда оскверненную Тьмой! А кто там есть? Пастухи и пахари! Все, кроме одного рода, отреклись от таланта и позабыли все, что могло бы им сейчас помочь! Кто из вас пообещает, что там появится герой и созовет армию Света?!
Йост поднял руку, и все собравшиеся замерли.
— За Эразмом тянется паутина Тьмы. Гиффорд, что он может натворить при помощи краденого знания?
— Нельзя предугадать, на что он способен, — скорбно отвечал архивариус. — Ему удалось призвать гоббов, значит, он на голову выше всех своих соучеников и даже многих из тех, кто доучился и покинул Валариан. Что нам делать? Откликнется ли на наш зов Оседлавшая Ветер?
— Спросите лучше, интересуют ли се вообще земные дела, — раздался голос Фанкера. — Нашу мольбу о помощи перед войной она сочла за оскорбление. Кто за последние двести лет общался если не с ней, то хотя бы с ее служителями? К тому же стирмирцы с молоком матери впитывают убежденность, что к лесу приближаться нельзя!
— Сны не знают преград, — отозвалась старая волшебница. — Можно предупредить…
У всех посветлели лица, как будто они разом сбросили часть непосильной ноши. Лишь бывший воин горько рассмеялся:
— Посылайте свои сны, но они ничем не помогут жителям Стирмира. У этих дурачков нет времени даже для того, чтобы перековать серпы на мечи!.. Вот что я вам скажу: нас и только нас обвинят в том, что какой-то юнец теперь сеет вокруг себя смерть. Остался лишь один род, который можно предупредить с помощью сна, и это всего горстка крестьян, у которых нет даже заклинателя Ветра! Мы проиграли битву до того, как знамена сошлись на поле, где сталь ударяет о сталь!
Гиффорд поднял брови и покусал губы, прежде чем спросить тихо:
— Ты хочешь, чтобы мы приступили к действиям?
Маги начали перешептываться, их голоса становились все громче. Магистр снова взмахом руки призвал всех к порядку.
— Искатели Света! Никто еще ничего не добился голословными спорами. Поступим же, как требует древний обычай. Те, кому это по силам… — он многозначительно посмотрел сначала на Гиффорда, а затем на Эвори, — пусть обратятся к древней истории. Фанкер, изучи заново текст Договора, ибо ты был
После этого строгого напутствия маги начали расходиться, только Гарвис все еще стоял перед магическим окном в Стирмир. Внезапно идиллическая картина потемнела и сузилась до сумрачной дороги, по которой упорно ковыляла вперед дюжина уродливых тварей. Художник занес руку, но Гиффорд поймал его за запястье.
— Ты что, хочешь их предупредить?! — воскликнул архивариус — Говорю тебе: призвавшего гоббов отвратит с избранного пути лишь куда более сильная магия!
Гарвис посмотрел на хранителя архивов и едва заметно улыбнулся, отчего его все еще молодое лицо приобрело довольное выражение.
— Хорошо ли ты знаешь, брат Гиффорд, что лежит за стенами Валариана? Давно ли ты в последний раз откладывал в сторону пыльные свитки и фолианты, чтобы отправиться куда-нибудь дальше наших садов? Не только поступки людей влияют на течение событий. Магистр Йост прав: порой одна ветхая нить способна изменить ход истории. Этот человек… — художник указал на изображение Эразма, — идет на запах власти, но у него еще нет чутья настоящей гончей! Доверимся же времени, даже если не в состоянии призвать себе на подмогу Ветер.
Гарвис потянулся к кошелю на поясе и вытащил баночку, которую немедленно откупорил и поставил на ладонь. Художник окунул палец в краску — она оказалась темно-зеленой — и начал напевать себе под нос. Гиффорд заслушался — песню Ветра не часто услышишь в стенах Цитадели.
Гарвис быстро провел пальцем по картине. На пути перед Эразмом и его свитой, достаточно далеко, чтобы они не заметили, появилась полоса колючего кустарника с короткими, не длиннее кинжала, шипастыми ветками.
Последние капли краски утекли с руки художника на полотно. Он тихо рассмеялся.
— Дар Ветра, брат. Даже если ваши сновидцы не сумеют ее пробудить, зеленая магия без дозволения — достаточно красноречивый знак. Договор не запрещает трубить в рог, когда просыпается Тьма.
5
ХАРАСКА замерла над недомешанным комом теста. Она стояла неподвижно, словно увеличенная до человеческих размеров соломенная кукла, и смотрела в квашню, как будто никогда прежде не видела теста.
— Бабуль, эти птицы пол-урожая склевали! — Тряхнув полупустой корзиной, в кухню вошла девушка. За ней на пороге маячили двое ребятишек, перемазанных ягодным соком — видать, урожаем поживились не только крылатые разбойники.
Сулерна шагнула вперед и поняла, что с Хараской что-то не так. Руки ее были по-прежнему погружены в тесто, которое недавно так яростно месили, но теперь Хараска смотрела прямо перед собой. Да и смотрела ли? Нет, ее желтовато-зеленые глаза были полуприкрыты, словно на них навалился сон.
— Бабуля! — закричала Сулерна, догадавшаяся, что Хараску лучше не трогать. Вместо этого она повернулась к племяннику с племянницей — те отступили к дверям, Катрина оттащила брата за рукав. Да, малышка женским чутьем сумела уловить нечто… и не просто касание легкого лесного ветерка.