Аромат рябины
Шрифт:
— Италия самая прекрасная страна в мире, — неожиданно сказал Бьяджо и сжал ее пальцы. — Счастье жить здесь.
— Да, — тихо согласилась Ирина.
— Ты хотела бы? — еле слышно спросил он.
— Возможно, — ответила она.
Они замолчали. Когда солнечный диск поднялся из тумана и позолотил море и небо, Ирина вздохнула и пошла по набережной. Она чувствовала себя наполненной какой-то вселенской гармонией. Они свернули в улочку и пошли между старинными каменными домами. Когда поравнялись с высоким готическим собором, Бьяджо
Он не поехал на дачу, сказав, что у него дела в городе. Посадив Ирину в такси и поцеловав на прощание, он попросил извиниться за себя перед Умберто и Мариной и пообещал, что вечером обязательно приедет. Она улыбнулась в ответ, откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Когда такси поехало, водитель пытался что-то рассказать ей, без конца поворачивал голову и улыбался. Он явно жаждал общения, но Ирина, послушав пару минут его быструю речь, отрицательно покачала головой и пробормотала:
— Раша, Москоу.
Он заулыбался еще шире, но скоро замолчал.
Ирина почувствовала спад настроения. Странная апатия навалилась на нее. Какое-то время она смотрела в окно, потом вновь откинулась на спинку и закрыла глаза. Ее мысли отчего-то унеслись в родной город. Она вспомнила улыбку мамы, потом ясно представила темные внимательные глаза отца, неожиданно почувствовала, что уже соскучилась, и искренне удивилась этому. Затем перед ее внутренним взором появился куст бузины. Она увидела сидящего на бревне рядом с кустом Андрея, и ее сердце сильно забилось. Что-то в этой картинке необычайно волновало ее, будило уснувшие чувства. Ирина ощутила, как повлажнели глаза. Она попыталась отогнать эти мысли, выпрямилась и стала смотреть в окно. Они ехали мимо какой-то помпезной виллы, возвышающейся на крутом скалистом берегу.
«Бог мой! — подумала Ирина, изучая серые каменные стены невысокой ограды и белое вычурное здание, видевшееся за нею. — Что я здесь делаю? Зачем мне все это? Ведь все это такое чужое!»
Водитель высадил ее у ворот дачи и уехал. Дверь тут же распахнулась, и появилась Марина. Она встревоженно вглядывалась в лицо сестры, потом начала улыбаться.
— И как это называется? — начала возмущаться она. — А ведь ты знаешь, что в моем положении волноваться нельзя! Хорошо Бьяджо позвонил и предупредил, что ты едешь. А то я просыпаюсь и вижу, что твоя комната пуста. И что я должна думать, по-твоему? И как тебе он?
— Симпатичный, — нехотя ответила Ирина. — Мы гуляли по городу, в баре сидели. Ты зря так волнуешься. И я уже взрослая девочка.
— Я так рада! — быстро говорила Марина, заходя в дом. — Что ж ты его с собой не привезла? Я пирог яблочный испекла.
Дом действительно был наполнен восхитительным запахом печеных яблок. Ирина почувствовала, как голодна.
— И где твой пирог? — засмеялась она. — Я просто умираю с голоду!
— Тогда, может, пасту? А к ней креветочный соус?
— Давай! — обрадовалась Ирина и начала
Она зашла в свою комнату и быстро привела себя в порядок. На душе становилось все радостнее, все легче. Зазвонил ее сотовый.
«Вот Маринка нетерпеливая!» — подумала она, хватая телефон.
— Иду я, Мариш! Боишься, макароны твои остынут? — весело проговорила она.
Но ей никто не ответил.
— Эй! — позвала Ирина.
— Это я, привет, — раздался голос Андрея, и волнение обожгло ее.
— Привет, Андрюша, — ответила она после паузы, во время которой пыталась успокоиться. — Не ожидала, что это ты.
— Я заходил к твоим вчера, — сказал он. — Мать сообщила, что ты в Италии.
— Сестру навещаю, — ответила Ирина.
— И как там? — непонятным тоном поинтересовался Андрей.
— Замечательно! — засмеялась она. — Сорренто очень красивый город! А Маринка ждет ребенка! — зачем-то добавила она.
— Поздравляю, — тихо ответил Андрей.
— Спасибо.
Они замолчали.
— Ирка! — раздался голос снизу. — Долго тебя ждать-то? Ты ж вроде с голоду умирала!
— Извини, меня зовут, — сказала Ирина.
— Хорошо, пока! — ответил Андрей и положил трубку.
«И чего звонил? — пожала она плечами. — Ничего толком не сказал».
Но в душе разгоралась радость. И слова, в общем-то, были не нужны. Правда, Ирина не вполне понимала природу этой радости. Ей было хорошо просто оттого, что он позвонил. А ведь Ирина считала, что в ее душе все давно умерло к этому человеку, что чувство, если оно и было, угасло само собой.
Кровью веточек огнекистых — Веселейшей из всех кровей: Кровью сердца — твоей, моей… —пробормотала она пришедшие на ум строки из «Бузины» и вновь начала улыбаться.
После завтрака Умберто уехал на работу, а Марина предложила прокатиться на катере по заливу.
— А тебя не укачает? — хитро спросила Ирина.
— Еще чего! Я море обожаю! — расхохоталась Марина. — Знаешь, а тут есть две бухты Марина Гранде и Марина Пиккола, то бишь Марина большая и маленькая. Представляешь, сколько шуточек я выслушала от Берта на эту тему?
— Он прикольный, — ответила Ирина. — И мне очень понравился.
— А итальянцы все прикольные, — засмеялась Марина. — Это их, можно сказать, национальная черта.
— И что в этих бухтах? — перевела разговор Ирина.
— Там размещается соррентийский порт, и оттуда отходят суда в Неаполь, на Капри.
— Ты собираешься поехать в такую даль?! — притворно испугалась Ирина.
Но Марина только улыбнулась и провела рукой по ее пышным кудрям.
— Мы не можем уехать в такую даль, девочка моя, — ласково проговорила она. — Сегодня вечером явится Бьяджо. И я неустанно продумываю меню ужина.