Арон Гирш. Утерянный исток

Арефкин Роман

Всё то время, что говорил Григорий, его супруга кивала, в знак солидарности с мужем, и лишь изредка от неё можно было услышать хоть что-то. Наконец, когда Григорий закончил, объектив камеры переместился на мужчину-представителя исследовательского центра.

«Всё верно. Григорий в принципе описал всё правильно. Наш центр уже попадал в поле зрения общественности из-за успеха, которого удалось достичь с не менее тяжёлым пациентом. Теперь, в наших руках не только знания и уникальная технология, но и практический опыт. Мы действительно предлагаем этой несчастной семье нашу помощь на безвозмездной основе, потому как, в некотором роде, принимая наше предложение, они помогают нам. Они помогают нам

донести до сознания общественности то, чего мы добились, и чего ещё предстоит добиться»

После этого интервью, на экране появились кадры, сделанные уже в исследовательском центре, и Риз тут же вспомнил тот самый день, когда представители СМИ наведывались на пресс-конференцию, проводимую Кириллом Генриковичес с его участием. Во время демонстрации коридоров исследовательского центра, и некоторого оборудования, которое репортёрам когда-то удалось заснять, голос диктора сообщал следующее:

«Исследовательский центр нейрофизиологии является негосударственным научно-исследовательским учреждением, существующим на средства независимых инвесторов и на средства, получаемые от реализации учреждением некоторых своих услуг. Тем не менее, уникальным это заведении делает то, что в его стенах был разработан и апробирован метод оперативного вмешательства на головном мозге человека , получившем название нейросинтез. Данный метод позволяет сохранять информационную сущность человека, пережившего ту или иную форму повреждения головного мозга.»

После этого короткого комментария диктора, на экране появилось лицо Максимилиана, и в нижней части экрана высветился текст, из которого следовало, что Максимилиан являлся руководителем исследовательского отдела. Это могло означать только то, что Максимилиан заполучил желаемую должность.

Мужчина, прекрасно держась перед камерой, давал развёрнутое объяснение:

«Нейросинтез, это принципиально новый метод оперативного вмешательства на головном мозге пациента. Несмотря на свою сложность, принципиально метод заключается в следующем. Судьба пациентов, которые по каким либо причинам получили ту или иную форму повреждения тканей головного мозга, во многом определяется исходя из того, какие именно структуры были повреждены. Дело в том, что с точки зрения нейрофзиологии, спасение человека заключается в сохранении его личности. Несмотря на распространённое мнение, личность человека не такое уж и абстрактное явление. Личность человека это совокупность таких составляющих как жизненный опыт, знания, психологический стереотип. Даже язык, и речевой стереотип находится в этих категориях. Нейрофизиология уже давно позволили специалистом выявить и дифференцировать отдельные участки головного мозга, содержащие специализированные группы нейронов, и отвечающие за специальные функции. Таким образом, именно от сохранности таких отделов во многом зависит прогноз применения нейросинтеза. Если же говорить о самой процедуре, то здесь всё строится на принципах трансплантации. Говоря проще, мы сперва определяем степень сохранности важных компонентов головного мозга пациента, затем выделяем их и соединяем с донорским мозговым веществом. Таким образом, мы восстанавливаем естественную и функциональную среду мозга »

И вновь на экране появились кадры различных образцов медицинской техники, большинство из которых не имели даже отдалённого отношения к нейросинтезу.

Когда на экране вновь появилась женщина-диктор, то она уже говорила более предметно:

«Семья Свардовски приняла предложение исследовательского центра и на настоящий момент готовится процедура для транспортировки ребёнка из палаты интенсивной терапии областной больницы в операционный отдел исследовательского центра. Это потребует принятия особых мер, поскольку сохраняется риск жизни ребёнка. Администрация областной

больницы, после непродолжительных переговоров, согласилась пойти на встречу и помочь в решении всех складывающихся проблем. В то время как консилиум врачей областной больницы выступает с самой откровенной критикой в отношении как исследовательского центра, так и самого метода оперативного вмешательства. Врачи утверждают, что данный метод не апробирован должным образом, в силу чего сохраняется высокий риск жизни пациента. Тем не менее, родители ребёнка готовы пойти на этот риск, исходя из того, что никакой другой альтернативы у них нет.»

Женщина-диктор пообещала, что информационное агентство будет держать своих зрителей в курсе развивающихся событий. На этом сообщение закончилось, на экране была запущена серия бессмысленных рекламных роликов.

Риз задумался над тем, что только что увидел. Ему казалось, что у всей этой ситуации было как минимум две жертвы – Григорий со своей супругой, буквально агонирующие той надеждой, которую им внезапно преподнесли представители исследовательского центра, и сам ребёнок, от мнения которого ничего не зависело, во-первых в силу возраста, а во-вторых – в силу своего положения.

Риза больше заинтересовал тот факт, что руководителем исследовательского отдела стал Максимилиан, а в последнее время Елизавета говорила, что о Кирилле Генриковиче так ничего и не было слышно. Это всё выглядело весьма странным. Внезапность исчезновения доктора, внезапный проявленный интерес Максимилиана к нейросинтезу. Риза так же вспоминал свой разговор с Максимилианом, состоявшийся незадолго до выписки. Психотерапевт вёл себя странно, а характер его вопросов позволял сделать вывод о том, что у него был какой-то личный интерес в отношении проекта.

Из раздумий Риза вырвал звук стука в дверь. Не очень громкий, зато энергичный и не продолжительный.

С момента своего возвращения из исследовательского центра, Риз так и не включил ни домофон ни звонок на входной двери. Причина заключалась в том, что много гостей Риз не ожидал на своём пороге.

Подойдя к входной двери, Риз посмотрел в дверной глазок. Он сильно удивился. На пороге его квартиры стояла Елизавета, но она не предупреждала о своём визите. Более того, за целый день Риз не получил от неё никакого сообщения, даже касательно высланной ей таблицы.

Прежде чем открыт дверь, он стремительно перебрал в уме собственную квартиру, всё ли на данный момент было в надлежащем порядке, чтобы принимать гостей. На самом деле до порядка было ещё очень далеко, Риз не утруждал себя аккуратным размещением вещей в квартире, но и заставлять Елизавету ждать ему не хотелось.

Женщина вошла в прихожую и тут же разразилась тирадой:

– Извини что без предупреждения, ты не против если я зайду не на долго? – спросила Елизавета, было видно, что она была несколько взволнована.

– Конечно, конечно…. – отозвался Риз, делая жест, приглашая женщину пройти в гостиную.

Оказавшись в гостиной, Елизавета на мгновение остановилась и окинула взглядом окружающее пространство. На её лице отразилась едва заметная улыбка, она повернулась к Ризу и спросила:

– Так это вот где ты живёшь?

Риз не нашёл что ответить, он до конца не понимал, какой смысл был заложен в этом вопросе.

– Да, как то вот так. – ответил Риз, приглашая Елизавету присесть на диван.

– Так, – Елизавета закрыла на мгновение глаза и глубоко вдохнула – прежде всего. Я сегодня получила файл с таблицей, которую ты сделал.

Риз утвердительно кивнул.

– Я была приятно удивлена тем, что ты серьёзно подошёл к этому вопросу. – из дамской сумочки Елизавета вынула несколько листов с каким-то текстом, отдельные фрагменты которого были выделены маркером, а также свой смартфон с широким дисплеем – У меня просто не было времени тебе ответить. У нас в центре всё с ног на голову встало…