Артефакты, интриги и один очень упёртый дознаватель
Шрифт:
— Скоро зима, — заметила я, больше для себя, чем для Виктора.
— Скоро, — подтвердил он и чуть сильнее сжал мою руку на своём локте.
Этот жест был едва заметным, но почему-то согрел лучше любого меха.
Мы подъехали к знакомому зданию — брату-близнецу Вестминстерского дворца.
Громада из стали и камня вздымалась к небу, её шпили тонули во мгле. Под высокими арками двери мелькали фигуры чиновников, растворяясь в полумраке длинных коридоров.
Пройдя сквозь этот лабиринт, мы остановились у
Как только он нас увидел, то моментально передал мне папку.
— Итак, дамы и господа… — я пробежалась глазами по тексту, чувствуя, как меня охватывает странное волнение. — Анна Леви. Приятно познакомиться.
Название, что теперь было вписано в документ, обретало вес.
Я подняла взгляд на Виктора и осторожно спросила:
— Стоит ли здесь оформлять документы на создание бизнеса?
Он усмехнулся, слегка наклонив голову.
— У меня есть личный юрист. Завтра он придёт к нам домой и оформит всё, как следует.
Мне оставалось только кивнуть, сжимая в руках свои драгоценные бумаги.
Карета плавно отъехала от здания.
Я, погружённая в свои мысли, лишь спустя минуту поняла, что дорога перед нами ведёт не домой.
— Виктор, куда мы?
Он посмотрел на меня с той едва уловимой хитрецой, от которой у меня всегда сбивалось дыхание.
— Праздновать, — просто ответил он.
Ресторан сиял роскошью.
Его окна, украшенные витражами, отбрасывали разноцветные блики на брусчатку. Возле входа теснилась толпа: дамы в пышных платьях, мужчины в безупречных сюртуках. Голоса сливались в единый фон, в этой многоголосьи чувствовался тонкий аромат парфюмов, чуть слышный звон бокалов и смех, пропитанный предвкушением вечера.
Распорядитель, сдержанно-строгий, пробегал глазами по спискам. Одни гости заходили внутрь, другие оставались ждать своей очереди.
Я уже собралась смиренно занять место в очереди, но Виктор даже не замедлил шага.
Крепко удерживая меня за локоть, он уверенно повёл нас прямо ко входу.
— Виктор де Лаваль, — негромко произнёс он.
Я заметила, как у распорядителя дрогнули пальцы, как его взгляд наполнился благоговением.
— Разумеется, милорд, — тут же ответил он. — Следуйте за мной.
Мне оставалось лишь сдержать улыбку. Эта сцена вновь заставила меня задуматься, насколько легко Виктор открывал любые двери.
Зал ресторана был не просто роскошен — он дышал историей.
Каждое место в этом пространстве будто хранило отпечатки разговоров, тайн и заговоров, заключённых между бокалов вина и тонкого кружева вееров.
В центре свет был тёплым, мягким, ласкающим кожу, словно он принадлежал лишь этому моменту. Но по краям помещения, в отдалённых уголках, освещение становилось приглушённым, создавая ощущение интимности.
Здесь всё было зонировано с искусством — игра света, тонкие шторы, разделяющие
А среди этого великолепия — изящные статуи, цветущие деревья в тяжёлых горшках и тихая, едва слышная музыка, растворяющаяся в воздухе.
Но нас провели дальше.
Кабинет, в котором мы оказались, поражал своей атмосферой. Здесь чувствовалась восточная нотка. Атласные стены, украшенные гравюрами. Воздух напоён тонким ароматом сакуры и жасмина. Холодные оттенки освещения придавали комнате особый, чарующий шарм.
Белый, розовый, голубой — цвета, в которых утопал этот уголок, словно оазис тишины в гуле ресторанных голосов.
Я медленно опустилась на мягкое кресло, провела пальцами по гладкой скатерти и взглянула на Виктора.
— Хороший выбор, милорд, — с лёгкой усмешкой сказала я.
Он смотрел на меня внимательно.
— Я знаю. Вечер раскладывался на оттенки напряжённости. Каждое слово Виктора, каждый жест были выверены до мельчайшей детали. Он не торопился. Ему нравилось растягивать моменты, словно музыканту, играющему сложную симфонию.
— Сегодня ты ослепительна, Анна, — тихо произнёс он, проводя большим пальцем по тыльной стороне моей ладони.
Я чувствовала, как его прикосновение обжигает даже сквозь тонкую перчатку, заставляя сердце ускорять ритм. Мысли путались, когда он лениво наклонился, позволяя своему дыханию скользить по моей коже. Затем его рука легла на мою, а большой палец начал неторопливо гладить мою ладонь, едва касаясь. Я не отстранилась. Не смогла.
Во время ужина Виктор не сводил с меня глаз. Его взгляд — тяжёлый, знойный — разливался по мне, заставляя чувствовать себя пленницей собственного желания.
Когда принесли десерт, я взяла ложечку и осторожно поднесла ко рту. Крем оказался нежным, лёгким, растаял на языке, оставляя едва уловимый привкус ванили и ликёра. Виктор внимательно следил за каждым моим движением.
— У тебя... — он медленно вытянул руку, и я замерла, не успев сообразить, что происходит. Его пальцы аккуратно смахнули капельку крема с уголка моих губ. — Вот здесь.
Я почувствовала, как его кожа скользнула по моим губам, и не успела вдохнуть, как он небрежно провёл кончиком языка по подушечке пальца, пробуя вкус.
— Восхитительно, — выдохнул он.
Меня бросило в жар.
Я поняла, что этот ужин становится испытанием, и мне хотелось одного — поскорее добраться домой, чтобы выдохнуть.
Магнестим мягко покачивался на булыжной мостовой. Мы ехали в тишине, но напряжение между нами звенело, как перетянутая струна. Я не могла не думать о том, как Виктор нежно помог мне надеть меховую накидку перед выходом. Он не просто подал её мне — его пальцы медленно провели по моим плечам, словно запоминая каждую линию.