Артиллерия и парусный флот
Шрифт:
| Год | Индекс цен | |
| Общий | Уголь | |
| 1560 | 46 | 60 |
| 1610 | 90 | 95 |
| 1620 | 87 | 100 |
| 1630 | 100 | 100 |
| 1640 | 106 | 135 |
| 1650 | 133 | 225 |
| 1660 | 121 | 220 |
| 1670 | 102 | 250 |
Чтобы избежать влияния кратковременных колебаний цен на продукты питания, значения общих ценовых показателей рассчитаны как средние за пять лет, предшествующих году, указанному в таблице.
Железные пушки вообще, даже самого лучшего качества, продолжали считаться далеко не лучшей заменой бронзовым орудиям. Из соображений безопасности железные пушки приходилось делать тяжелее бронзовых. [62] Это сопряжено с рядом неудобств, потому что больший вес снижает мобильность орудий на земле, а на море ухудшает мореходные качества корабля. Даже более того: несмотря на толщину, железные орудия не
62
Например, в 1620–1630 годах шведское 6-фунтовое орудие имело средний вес около 500 кг при отливке из бронзы и 800–1000 кг при отливке из железа. 3-фунтовое орудие весило в среднем 400 кг в бронзовом варианте и 500–550 кг в железном.
63
Венецианский посол Алвиз Контарини, должно быть, имел в виду именно усовершенствования Джона Брауна, когда в 1629 году писал доджу о «двух видах орудий, которые можно найти здесь (в Англии). Легкое, изобретенное сравнительно недавно, весит вдвое меньше обычного орудия и стоит около 5,5 дуката за квинтал, равный 112 фунтам. Тяжелое – старое – орудие стоит около 3 дукатов за квинтал».
В XVII веке использование чугунных орудий постепенно стало обычным, особенно на море, и к концу столетия на европейских кораблях стало больше чугунных пушек, чем бронзовых. [64]
Думая в первую очередь о нуждах флота, Кольбер предпринял действия по оздоровлению французской промышленности, занятой производством вооружения. После замечательных подвигов французских артиллеристов в 1450-1550 годах французская промышленность вступила в период разрухи и упадка. Причиной тому стали гражданские войны и политическая неразбериха в стране. Хаотичное управление, ослабленное внутренними распрями, не могло поддержать даже это столь нужное стране производство, а оно, в свою очередь, не могло существовать без хотя бы минимальной помощи со стороны правительства. Многие квалифицированные рабочие покинули страну по религиозным мотивам или в поисках лучшей заработной платы и большей безопасности. Парадоксально, но факт: из-за волнений и войн потерпела крах именно промышленность, производящая оружие. На плаву осталось лишь несколько предприятий, не имевших особого значения. И Франция стала зависеть от ввоза оружия извне.
64
В Швеции в 1658 году 50% артиллерийских орудий на вооружении морского флота были чугунными. В 1677 году процент чугунных орудий возрос до 66. Аналогично во Франции: в 1661 году чугунных орудий было 45%, а в 1667-м – 70%. В Англии, по утверждению маркиза де Сенелая, «большие первоклассные военные корабли обычно оборудованы бронзовой артиллерией. На кораблях второго и третьего класса бронзовой артиллерии не больше трети, остальная – чугунная. На остальные корабля ставят те орудия, которые оказываются доступными». Что касается Голландии, шведский обозреватель в Амстердаме в 1633 году отметил, что менее чем один корабль из пяти имеет на борту бронзовые пушки. В 1671 году маркиз де Сенелай доложил, что соотношение медной и железной артиллерии на борту голландских кораблей «зависит от воли суперинтендента. Можно только отметить, что адмиральские корабли всегда имеют артиллерию более низкого качества на нижних палубах. Корабль Райтера оборудован бронзовыми пушками». В Дании инвентаризация арсенала в Копенгагене, проведенная в 1593 году, показала наличие 158 бронзовых пушек, 344 пушек из сварочного железа и 426 чугунных. Английские каперы, судя по информации венецианских послов, имели в основном чугунные пушки.
Реконструкция, решительно и умело проведенная Ришелье, не ограничилась административным и политическим сектором. Энергичный герцог-кардинал перестроил французскую армию и восстановил французский флот практически из руин. Но он не возродил индустрию вооружений. Несколько робких попыток организовать производство пушек в Бруаже и Гавре не были сколько-нибудь заметными. Ришелье сохранил зависимость от внешних поставок. Он покупал пушки в Амстердаме, где имел постоянных агентов, закупавших в большом количестве бронзовые и железные орудия, мушкеты, якоря и порох.
После скуповатых годов правления Мазарини возрождением индустрии вооружений энергично занялся Кольбер. Даже в 1660-х годах производительность французской промышленности, выпускающей оружие, практически оставалась нулевой. Что касается черной металлургии, в 1630-х годах предприятия существовали в Анжу, Нормандии и Бретани, но Тридцатилетняя война разрушила производство в Лоррейне и Шампани, а гражданская война при Луи XIV спровоцировала новую волну эмиграции квалифицированных рабочих и закрытие литейных производств по всей стране. Маленькие, изолированные печи очень низкой производительности стали типичными для французской металлургии. Остро чувствовалась нехватка капитала. Существовали, конечно, частные инвесторы. Но знать и церковь не были заинтересованы в развитии промышленности и не спешили вкладывать в нее средства. В противоположность голландцам и англичанам, французские частные предприятия отличались удивительной инертностью. Склонность правительства покупать пушки за границей не способствовала изменению такого положения вещей. С другой стороны, поскольку местное производство не удовлетворяло растущих требований, правительство было вынуждено обращаться к иностранным поставщикам. Это был порочный круг. С 1661 по 1666 год Кольберу пришлось действовать по привычным схемам. У него были постоянные коммерческие агенты в Гааге и Амстердаме, он приобретал пушки в Голландии и Швеции, Дании, Гамбурге и Бискае.
Однако такое положение совершенно не устраивало энергичного Кольбера. В письме, датированном 1666 годом, он писал, что «в высшей степени необходимо быть осмотрительными в покупках. Лучше покупать французские, чем иностранные товары, даже если французские не такие хорошие и чуть дороже. В этом имеется двойное преимущество: государство не теряет ликвидные активы и не нищает, а подданные его величества зарабатывают себе на жизнь и приобретают полезные навыки». В полном соответствии с этими принципами около 1665 года Кольбер разработал и приступил к реализации масштабного плана развития французской индустрии вооружений. Он имел две причины отдавать предпочтение железным орудиям: 1) они были намного дешевле бронзовых; 2) Франция была богата залежами железной руды, в то время как медь и олово ей приходилось импортировать. Вторая причина не показалась бы слишком важной энтузиасту свободной торговли. Кольбер был энтузиастом, но не приверженцем свободной торговли. А ухудшение отношений Франции и Голландии стало для него еще одним основанием для неуклонного претворения в жизнь своего плана. Он был задуман как единое целое для всей страны. [65] Расположение месторождений железной руды и доступность водных путей для транспортировки готового продукта определяли выбор районов: Ангумуа, Перигору и Нивернэ предстояло стать арсеналами на западном побережье, Бургундии, Лиону и Дофинэ – на северном и южном побережье. Самым серьезным препятствием была нехватка технических специалистов – Кольберу пришлось искать их за границей. [66] Он не испытывал доверия к малым предприятиям и поддерживал создание крупных частных концернов, которым оказывал помощь в снабжении железной рудой и найме рабочей силы. Как и все, что он делал, Кольбер претворял в жизнь свой план тщательно и настойчиво, [67] упрямо и с воистину неиссякаемой энергией. Усердно проводя генеральную линию, он не забывал внимательно следить за деталями. В 1670 году он написал сыну, что железные пушки повреждаются бесполезными украшениями, которые к тому же вовсе не украшают, потому что сделаны из железа. Железные пушки должны быть простыми, и при их изготовлении думать следует только о чистоте металла. Кольбер был упорен до тупого упрямства. Когда произведенные пушки стали взрываться при испытаниях, он написал военно-морскому представителю в Дюнкерке: «Я не знаю ничего о качестве или происхождении железных пушек, которые взорвались в Болони, но я знаю, что, когда бы в этом королевстве впервые ни производилось оборудование для флота, наши люди всегда находят его плохим. Часто оно действительно плохое. Но если железные пушки плохо изготовлены, не следует удивляться, потому что трудно сделать хорошую вещь, занимаясь этим впервые. Если продолжить снабжение
65
В июне 1671 года адмирал Хейе был информирован королевским письмом о том, что война с Голландией неминуема, и она действительно была объявлена в 1672 году.
66
К этому времени заслуженную известность приобрели шведские специалисты, и Кольбер пригласил во Францию Абрахама и Губерта де Беха, племянников знаменитого Вильгельма де Беха (см. приложение 1). Также во Францию привезли шведских рабочих. Волна эмиграции обеспокоила шведское правительство, и оно предложило Bergskollegium расследовать этот процесс. Результаты были представлены правительству в 1669 году. Оказалось, что шведские рабочие отплыли из Никопинга, считая, что их перевозят в другой район Швеции, а их доставили в Любек, а оттуда в Гамбург и затем во Францию. Несколько человек сумели сбежать, и один из них, некто Андерс Зигферсон, в 1675 году вернулся в Швецию. Что касается уважения, которым пользовались шведские специалисты в XVII веке, можно упомянуть о шведском литейщике, который был приглашен в Индию и научил индийских кузнецов быстрому способу изготовления гвоздей и пушечных ядер, в четыре раза повысившему производительность труда. Правда, местные власти не позволили ввести новый способ производства повсеместно, поскольку он оставил бы без работы множество кузнецов.
67
О необычайной педантичности Кольбера говорят, например, инструкции, которые он направлял своему сыну, маркизу де Сенелаю. Особенно соответствует теме этой книги письмо, которое Кольбер послал маркизу 10 июля 1671 года, предлагая навести справки о различных технических и экономических аспектах голландской и анг лийской промышленности, выпускающей пушки.
Итогом пятнадцатилетних усилий стала некая смесь незначительных успехов и большого числа неудач. Предприятия, созданные в Перигоре и Ангумуа, показали удовлетворительные результаты. К 1680 году они выпускали чугунные пушки, которые «определенно были легче и лучше шведских» и могли производиться в «количестве, достаточном для удовлетворения потребностей портов западного побережья». Но мануфактуры в Нивернэ и Бургундии потерпели неудачу, хотя именно там были приложены максимальные усилия.
Причина необычайно скромных результатов, достигнутых Кольбером, заключается в том, что он слишком опередил свое время. Химики еще не открыли отрицательной роли серы и положительной роли фосфора при литье чугуна. Специалисты эпохи Кольбера не могли знать, что руда Перигора пригодна для современных методов литья, а руда Нивернэ – нет. Хрупкость пушек, отлитых в одном месте, и надежность отлитых в другом оставалась неразгаданной тайной. В экономике и социальной сфере у Кольбера были преданные, умные и очень активные сторонники, но в целом страна за ним не пошла. Аристократия и слышать не желала о техническом прогрессе и достижениях науки. Третье сословие двигалось медленно по заросшим дорогам. Незадолго до смерти великого министра (1683) все, что осталось от его промышленных конструкций, трещало по всем швам. Ситуация продолжала ухудшаться вплоть до 1730 года, [68] и только во второй половине XVIII века Франция сумела изменить ход вещей и построить собственную промышленность, производящую артиллерийское вооружение.
68
После 1693 года тревожная ситуация во Франции заставила многих рабочих–металлургов Эльзаса, Лоррейна и других районов сняться с насиженных мест и переехать в Германию и Швейцарию. Это нанесло чувствительный удар по французской металлургии.
Европейская ситуация в производстве орудий в середине XVII века, в сравнении с XV, изменилась коренным образом. География промышленности стала совсем другой, неизмеримо вырос производственный потенциал; Европа стала намного более внушительной и грозной. В этом процессе сыграли роль разные факторы, самым существенным из которых стало появление эффективных чугунных пушек. Это позволило Европе расширить свой артиллерийский парк, затратив на это сравнительно небольшие средства, а прогресс в технологии и организации дал возможность более эффективно использовать имеющиеся ресурсы.
Любая попытка оценить объем европейского производства в целом будет сопряжена с большой погрешностью, но некоторые оценки, хотя и очень приблизительные, могут быть сделаны, чтобы дать понятие по крайней мере о порядке цифр. В 1650 году Швеция ежегодно производила 1500-2000 метрических тонн чугунных орудий, [69] Англия – менее 1000 тонн. [70] Это были главные производящие регионы. Кроме того, оружие производилось в Бискае, Западной Германии, Туле и Перигоре. У нас имеется отдельная количественная информация только по Тульскому региону. Это 250-300 тонн в год. В любом случае маловероятно, чтобы объем производства всех этих районов превышал суммарное производство Англии и Швеции. Если это так, можно сказать, что общий производственный потенциал Европы составляет около 5000 тонн чугунных орудий в год. К этому следует приплюсовать объем производства бронзовых орудий. Учитывая, что в ведущих европейских флотах после 1650 года доминирующим видом вооружения стали чугунные пушки, которые также широко использовались и на земле (в основном в крепостях), есть все основания полагать, что общий объем производства бронзовых орудий в Европе не превышает 5000 тонн в год. Но это – чистейшей воды спекуляция. Мы чувствуем более твердую почву под ногами, когда пытаемся установить качественные достижения европейской индустрии вооружений. В начале XVII века военно-морские бронзовые пушки достигли такой степени совершенства, что оставались практически неизменными на протяжении следующих полутора веков. К 1650 году военно-морские железные орудия были не столь хороши, как бронзовые, но достигли вполне приемлемой степени эффективности. Полевая артиллерия была слабым местом европейцев, и именно в этом секторе в XVII веке произошли воистину революционные изменения.
69
Таблица 1 показывает, что после середины XVII века Швеция легко могла экспортировать более 1000 тонн чугунных пушек в год. В 1655 году шведская корона установила королевскую монополию на все чугунные артиллерийские орудия, произведенные в Швеции. Управление было поручено Кронбергу, который оставался на посту до 1662 года. Из его рассказа явствует, что между июнем 1655 года и ноябрем 1662 года 10 135 пушек общим весом 10 253 тонны было продано короне или экспортировано по лицензии. В среднем это составляет 1370 тонн в год. В ноябре 1662 года управление перешло к Generalfaktorikontoret, возглавленному Ван Эйком и фон Фризен–дорфом. По заявлению Ван Эйка между ноябрем 1662 года и ноябрем 1666 года Generalfactorikontoret было продано 9457 тонн чугунных пушек, иначе говоря, 2360 тонн в год. Основная часть продукции была произведена на десяти-двенадцати заводах, каждый из которых мог выдавать 150 и более тонн в год. Только предприятие в Ставсъо производило 300–400 тонн в год. Согласно докладу Bergskollegium, в 1697 году шведская промышленность, выпускающая пушки, вошла в период депрессии. Но цифры, приведенные выше, так же как и информация об экспорте (таблица 1), этот вывод не подтверждают.
70
По оценкам экспертов, выпуск орудий и боеприпасов в 1600 году оценивался примерно величиной 800–1000 тонн. После этой даты угольный кризис существенно снизил уровень производства.
В начале XVII века появились так называемые кожаные орудия. Писатели-романтики создали вокруг них славную легенду, но в действительности они никогда не были ни эффективным, ни практичным оружием. Их огневая мощь была заметно ниже, чем у металлических. Да и срок жизни у них был намного меньше. Учитывая эти весьма существенные недостатки, такой вид орудий просуществовал недолго. Наступившие времена были богаты на перемены. В апреле 1629 года в Стокгольме была изготовлена первая 3-фунтовая regementsstycke – пушка, весившая только 123 кг и потому высокомобильная. Она делала три выстрела за время, которое требуется солдату, чтобы произвести один выстрел из мушкета. [71] Таким образом, потребность в эффективной полевой артиллерии, испытываемая военными начиная с XV века, была удовлетворена европейскими специалистами в первой половине XVII века. Немедленные результаты проявились во внутриевропейских конфликтах. Успешная кампания Густава Адольфа не может быть оценена правильно, если не принять во внимание технологические достижения шведских литейщиков. Но это новое оружие вскоре открыло новую страницу и в истории европейской экспансии. С появлением regementsstycke баланс сил сместился в пользу европейцев.
71
В последующие годы были отлиты и другие орудия этого типа, вес которых постепенно снизился до 116 кг. Средний вес обычного 3-фунтового орудия составлял 500–550 кг, если оно было отлито из железа, и 400 кг, если из бронзы. К началу XVIII века 3-фунтовые regementsstycke усовершенствовались настолько, что могли делать восемь или девять выстрелов, пока мушкетер делал один.