Артиллерия русской армии (1900-1917 гг.) Том 2
Шрифт:
Соображения комиссии генерала Поливанова оказались ошибочными, особенно в отношении определения продолжительности и масштаба войны, а установленные комиссией нормы артиллерийских запасов оказались ничтожными по сравнению с действительной потребностью войны.
Действительная потребность войны превзошла всякие предположения и оказалась так велика, что заблаговременно учесть ее не могло ни ГУГШ, ни тем более ГАУ. По словам начальника ГАУ генерала Кузьмина-Караваева, «если бы накануне войны 1914 г. кем-либо из ответственных чинов военного ведомства была высказана мысль о предстоящей потребности в предметах артиллерийского довольствия, близкой к определившейся к 1916 г., то подобное заявление было бы признано не серьезным, не подлежащим обсуждению» [4] .
4
ЦГВИА,
ГУГШ предложило ГАУ принять к руководству утвержденные нормы артиллерийских запасов и указало при этом, что нормы запасов выработаны на время годовой войны.
ГАУ, являясь с 1910 г. лишь исполнительным органом, «обязано было содержать установленные нормы запасов, а в случае войны быть готовым их восстанавливать в годовой срок». Только приведенное руководящее указание ГУГШ могло служить для ГАУ основанием его деятельности по заготовлению предметов артиллерийского снабжения, по устройству и оборудованию казенных заводов и арсеналов, по обеспечению их материалами, топливом„и пр., чтобы «создать надежное, в утвержденной норме, снабжение армии предметами артиллерийского довольствия» [5] .
5
Там же. Записка генерала Кузьмина-Караваева, стр. 63.
Исчисление общей потребности в предметах артиллерийского снабжения, необходимых для отпуска войскам и для образования запасов военного времени, производилось в ГАУ путем простого перемножения цифр количества предметов, положенных к содержанию в той или иной части войск по табели, на число войсковых частей, назначенных по мобилизационному расписанию, и путем определения процентов от исчисленной той или иной потребности, установленных для содержания в запасах военного времени.
Согласно произведенному исчислению, ГАУ распоряжалось заготовлением необходимых предметов артиллерийского снабжения заказывая их казенным и частным русским заводам (заграничным заводам заказы давались в мирное время лишь в исключительных случаях для изготовления единичных опытных экземпляров новых систем орудий и т. п.).
По установленному порядку предметы артиллерийского имущества, изготовленные заводами по заказу ГАУ, сдавались заводами в артиллерийские склады, откуда отпускались войскам по распоряжениям ГАУ. Процедура приема предметов складами от заводов и войсками от складов происходила весьма медленно и сопряжена была с соблюдением многих формальностей, вызывавших постоянные недоразумения между приемщиками и сдатчиками, окончательное разрешение которых доходило нередко до ГАУ, затрудняя его работу. Прием предметов артиллерийского снабжения войсками непосредственно от заводов, минуя артиллерийские склады за весьма редкими исключениями, не допускался, так как заводы были оборудованы для производства лишь отдельных предметов артиллерийского снабжения, и приемщикам от войск приходилось бы объезжать много заводов. Такой порядок был бы весьма неудобен и для заводов, которые должны были бы хранить у себя изготовленные предметы в ожидании прибытия приемщиков от войск, вместо того, чтобы по мере изготовления сдавать предметы в ближайший артиллерийский склад, причем частные заводы по приемным квитанциям склада могли бы получать без промедления деньги за сданные предметы. Предполагалось, что по сосредоточении в складах всех предметов будут вызываться приемщики от войск для получения всего необходимого для вооружения.
Предположение это в большинстве случаев не оправдывалось. Комиссия обороны Государственной думы, вникая в дело снабжения войск предметами артиллерийского довольствия, не могла не отметить «хаотического беспорядка», наблюдавшегося при рассылке некоторых изготовленных предметов.
Нередко войсковые части получали изготовленные частными заводами Петербургской и Московской губерний зарядные ящики и парные повозки, между тем как колеса к ним, заказанные брянскому или киевскому арсеналам, еще не были готовы, а затем высылались со значительным запозданием. Некоторые батареи получали орудия и лафеты, изготовленные Пермским горным заводом, но прицельных приспособлений и колес к лафетам этот завод не изготовлял. Высланные из Петербургского орудийного завода прицелы с панорамами, а из какого-нибудь казенного арсенала колеса зачастую поступали в батареи не одновременно с орудиями.
Для перевооружения горных батарей материальная часть обр. 1909 г. изготовлялась разными заводами: пушки и патроны — в Петербурге, лафеты —
6
ЦГВИА, личный архив Барсукова. Отчет о проверке боевой готовности горных дивизионов 12-й и 32-й артиллерийских бригад, представленный Барсуковым генерал-инспектору артиллерии 3 (16) IV 1913 г.
Ко времени осмотра в горных батареях состояли полностью вьючно-верховые седла обр. 1909 г., но совсем не было необходимых для вьючки добавочных помочных ремней и вьючных рычагов для парковых патронных вьюков, не было горных хомутов с принадлежностью, нехватало стопоров и некоторых других приспособлений, вследствие чего нельзя было вьючиться. Выступить в поход эти горные батареи могли лишь на колесах, а горные парки вовсе не могли этого сделать, так как их материальная часть была приспособлена к движению исключительно вьючным порядком, и колесных повозок они не имели. Указанные недостающие вьючные приспособления заказаны были Петербургскому арсеналу, который своевременно их не изготовил.
Телефонные двуколки имелись в киевском арсенале, откуда и были отправлены в горные батареи.
Горные хомуты были заказаны заводу Тиль и К° в Москве; на скорое их изготовление, однако, нельзя было рассчитывать. Поэтому батареям пришлось самим приспособить имеющуюся у них амуницию легкой артиллерии. Приспособление простое: сняли шлеи легкой амуниции и к хомутам пристегнули более короткие горные шлеи, имеющиеся при вьючно-верховых седлах, с помощью особых добавочных ремней.
Так называемое «имущество текущего довольствия», необходимое войскам в мирное время для учебных занятий и для пополнения убыли от порчи и утраты, должно было содержаться в артиллерийских складах в таком количестве, чтобы удовлетворение этим имуществом нужд войск производилось «своевременно и безостановочно».
В действительности оно производилось в большинстве случаев крайне медленно и нужные войскам предметы далеко не всегда оказывались на складах.
Порядок приема в склады артиллерийского имущества от заводов и войск, а также хранения имущества и отпуска его войскам подробно был указан законом [7] . Несмотря на достаточно точную и определенную регламентацию правил, артиллерийские склады, боясь ответственности, а иногда и по другим причинам, старались находить нарушение правил со стороны сдатчиков, особенно если это были частные заводы. Приемщики от войск, командируемые для получения артиллерийского имущества от складов, в свою очередь должны были зорко следить за тем, чтобы не получить от склада бракованных предметов, особенно если приходилось получать предметы, уже бывшие в употреблении. Недоразумения между сдатчиками и приемщиками и так называемые начеты составляли обычное явление, приводили к обширной длительной переписке и к нежелательным задержкам в артиллерийском снабжении.
7
Свод военных постановлений, кн. XIII, изд. 1910 г., гл. 3–5.
Бывали случаи, когда артиллерийские склады определенно эксплоатировали приемщиков от войск. В 1908 г. от частей артиллерии Кавказского округа командированы были приемщики-офицеры с командами солдат за материальной частью скорострельной артиллерии обр. 1900 г., сданной в двинский артиллерийский склад батареями Виленского округа, перевооруженными пушками обр. 1902 г. Предварительно складу были отпущены деньги на чистку, смазку и приведение в порядок материальной части обр. 1900 г., но склад этого не сделал ко времени прибытия приемщиков, которым пришлось большую часть работ выполнить самим, вследствие чего перевооружение кавказской артиллерии скорострельными пушками задержалось на несколько месяцев.