Артур, племянник Мордреда
Шрифт:
Демократия! Скажем наше решительное «нет» всякому волюнтаризму!
Мордред с отвращением посмотрел на детишек Льювиллы.
— Ну уймитесь же, — устало попросил он. — Сколько можно…
— А что, — сказал Марк. — Можно и проголосовать. Это даже забавно.
Мордред посмотрел на моего отца. Теперь выражение его лица было другим. Жестким. Он
никогда не видел в Джинне настоящего противника — даже не смотря на то, что она недавно
учинила. Его врагом всегда был Марк.
— Хорошо. — Прищурившись, сказал Мордред. — Голосуем. Кто за…
— Подожди! — Крикнул я. — Давай определимся с правилами!
— Ты-то чем недоволен? — Мордред с раздражением посмотрел на меня.
— Если уж мы вообще устраиваем весь этот балаган с голосованием…
—
Балаган — и ничто иное!
— А почему это «балаган»?! — Возмутилась Джинна. — По-вашему, мои права можно
просто так проигнорировать?!
— Такие вопросы надо решать в другой обстановке…
— В какой?
— В другой.
— Сидеть и ждать, пока Мордред меня или под стражу возьмет, или отравит? Ну уж нет!
— А ведь и в самом деле, — поддержала Джинну Диана. — Почему бы и не
проголосовать? Или вы считаете, что можете все решить в вашей теплой компании — Мордред-
Фиона-Саймон-Джулиан-Каин — а нас только поставить в известность?
— Права Мордреда уже обсуждались на семейном совете, — напомнил Джулиан. — Тогда
он и был выбран королем. За него проголосовали почти все.
— А я, например, не голосовала. — Улыбнулась Диана.
Джулиан кивнул.
— И Артур не голосовал. И Оттон. Но не устраивать же нам перевыборы по случаю
каждого прибавления к семейству!
— Протестую! — Сказал Марк. — На том совете меня, например, тоже почему-то не
было! Тоже скажешь, что и я тогда еще «не родился»?!
— Хорошо, — Джулиан поднял ладони вверх. — Давайте проголосуем еще раз. Кто за…
— Дядя, дядя! — Я поспешно поднялся. — Правила все еще не оговорены! Я предлагаю
голосовать не открыто.
— Почему? — Спросил Мордред.
— Потому что кто-то, увидев, как его близкий родственник поднимает руку «за» тоже
может к нему присоединиться — не потому что действительно стоит на стороне этого кандидата, а
потому, что стоит на стороне своего друга или ближайшего родственника…
— Но закрытое голосование — это тоже не дело. — Возразила Анжелика. — Потом
обязательно начнутся разговоры про жульничество…
Я вынужден был с ней согласиться.
— Да, наверное. Тогда… тогда давайте сделаем так: каждый напишет на бумажке, за кого
он — за Мордреда, за Джинну или воздерживается… Мы отдадим бумажки с именами Мартину —
мне кажется, только Верховному Жрецу можно доверить право быть рефери в таком деле — и он
их публично зачитает.
— По-моему, разумно. — Сказал Раймонд.
— А Мордред и Джинна? — Спросил Оттон. — Они тоже будут голосовать?
153
— Конечно! — Воскликнула Майра. — Они что, не люди?
Оттон улыбнулся.
— Итак. Если возражений нет… — Раймонд обозрел публику.
Возражений
удивленной, члены всех «партий», а также «нейтралы» молчали.
— Бетанкур! — Раймонд щелкнул пальцами, подзывая к себе одного из лакеев. —
Принеси-ка нам бумагу из библиотеки… И поживее!
Указанный лакей поклонился.
— Какую именно изволите, ваше высочество?
— Ну не А4, конечно! Мы тут не «Войну и Мир» писать собираемся. Что-нибудь
небольшое, в формате блокнота или визитки!..
— Слушаюсссь…
Бетанкур галопом умчался в библиотеку. Мы молча сидели, подозрительно поглядывая
друг на друга. Некоторые, особо хладнокровные, вернулись к поглощению пирожных. Я решил,
что в такой нервной обстановке не помешают лишние калории, и тоже сожрал пару штук.
Прискакал Бетанкур. Правда, его пришлось посылать в библиотеку еще раз — за
письменными принадлежностями, захватить которые он, конечно, не догадался.
Дождались. Заскрипели авторучками, перьями, карандашами кохинор и живыми
палочками из Отражения Тазар. Сии палочки, кстати сказать, представляли собой всего-навсего
извлеченных из болота червяков, которые, высыхая, выпрямлялись и покрывались внешней
твердой оболочкой, сохраняя при этом внутри жидковатую начинку. Отломав кончик, таким
червяком писать можно было не хуже, чем фломастером. В зависимости от пищи, которой
кормили червяка при жизни, менялся и цвет, выделяемый им после смерти. Наладить
производство фломастеров в Аваллоне было невозможно (техника отказывалась работать), а вот
тазарских червячков с успехом выращивали уже давно.
Написали. Сдали, как послушные ученики, свои каракули Мартину. Затем наш Верховный
Шаман разложил полученные бумажки на три пачки и стал их по очереди зачитывать.
Начал он с меньшей — с тех, кто воздержался.
Таковых было пятеро. Во-первых, сам Мартин — жрецу в политику соваться не положено.