Артур, племянник Мордреда
Шрифт:
назвал? Клинок Сумерек, я полагаю?
— <…>!!! — С чувством сказал я. — Кто тебе сказал?! Мордред?!
Мартин покачал головой.
— Снова не угадал.
— Опять сошлешься на свои специфические источники?
— Именно. А кто еще, кроме Мордреда, знает методику изготовления клинков с
элементами Узора?
— Фиона. Ну, видимо, еще и ты.
— Я не знаю, как делать такие мечи, — известил меня Мартин. — Я знаю только, что для
этого необходим Камень Правосудия… Значит, Мордред и Фиона. — Он на несколько секунд
задумался. — Два разумных человека. Вряд ли они станут болтать, но на всякий случай надо бы
мне с ними поговорить…
— Я в ауте. — Сообщил я. — Черт!.. Что ты еще обо мне знаешь?
— О! — Мартин, изо всех сил сдерживая улыбку, сделал многозначительное лицо.
Я со свистом выпустил воздух из легких.
— Хватит играть в эти идиотские игры…
—
поделиться с тобой информацией. Не всей, конечно. Для кое-каких откровений еще не подошло
время. То, что я не хочу говорить, я все равно не скажу, сколько бы ты не ныл. Так что перестань
валять дурака и перескакивать с одной темы на другую. Задавай правильные вопросы — и, может
быть, ты узнаешь что-нибудь полезное.
Я скрипнул зубами.
— Ладно. Вернемся к Бенедикту. Ты говорил, что он был духовно искалечен. Почему?
— Видишь ли, Артур… Я не случайно заговорил об Истинных Мечах. Твой клинок
завершает цикл. Бенедикт некогда был владельцем самого первого меча — Клинка Рассвета. Но…
так уж получилось, что его меч был уничтожен. Давным-давно, задолго до моего рождения…
кажется, еще до рождения Фионы и Бранда… Клинки такого класса сами по себе обладают волей
и мистической связью с Силой. При этом они также теснейшим образом связаны с бессмертным,
из крови и души которого были сотворены.
— Получается, если бессмертный носит клинок, его связь с Силой значительно
возрастает? — Спросил я.
Мартин кивнул.
— Совершенно верно. Но если клинок уничтожить, погибнет и та часть души, которая
была заключена в нем. Бессмертный становится духовно искалеченным. Представь себе
музыканта с абсолютным слухом, которому шилом проткнули уши. Здесь примерно тоже самое.
Хозяин погибшего меча не сможет полноценно воспринимать веления Силы.
В этот момент со мной опять попытались связаться. Я заблокировал контакт, но мысль
были сбита, и я спросил первое, что пришло в голову:
— А если погиб человек, а меч остался, что тогда?
— Не знаю, как воспринимает мир живое оружие, но, склонен предположить, что ничего
хорошего меч не почувствует. Скорее всего, клинок будет находиться в состоянии стагнации до
тех пор, пока его не возьмет в руки потомок человека, который его сотворил.
— Как был уничтожен меч Бенедикта?
— Я уже сказал, что не знаю подробностей. Только факты. Это очень старая история.
Одна из старших дочерей Оберона, Саломея, предала Семью. Она похитила клинок Бенедикта и
отнесла его во Дворы. Там он и был уничтожен. Вскоре после этого Саломея погибла. Как — мне
неизвестно. Упреждая твой следующий вопрос, как именно был уничтожен Клинок Рассвета, я
тоже не знаю. Я вообще не представляю, как можно разрушить Истинный Меч. И тем не менее,
это было сделано. Во всяком случае, — Мартин усмехнулся, — в отличии от Лабиринта, нашей
кровью их можно поливать сколько угодно… Возможно, потребовалось прямое вмешательство
божества. Не знаю.
— Кстати, о прямом вмешательстве. Почему боги так редко приходят к нам?
— А ты хотел, чтобы они появлялись чаще? Указывали, как тебе жить?
— Нет, конечно, нет… Просто… Это как-то нерационально. Мы бегаем по своей воле,
ссоримся друг с другом, воюем… Если бы, скажем, Единорог жил среди нас, все было бы иначе.
Ведь он может, если захочет, появиться и человеческом облике, правильно? Я был впечатлен тем,
что произошло в Роще. И остальные прониклись. Но это ведь ненадолго. Скоро все покатится по
162
старой дорожке. Меня, в общем, устраивает нынешнее положение дел, но странно, что такие вот
божественные явления происходят исключительно редко.
— У богов свой план существования, у нас — свой. — Ответил Мартин. — Поверь, они
знают что делают. Любое действие, любое вмешательство на нашем уровне, дают аналогичные
права и оппоненту.
— Права? — Хмыкнул я. — Мы что, в зале суда? Или ты хочешь сказать, что честные
боги всегда играют по правилам?
— Дело не в этом. Они сцеплены друг с другом, и все их силы сосредоточены на борьбе.
Как
маленькое чудо, другой автоматически также получает некоторую возможность для действий.
Впрочем, столь жесткое противостояние прежде всего относится не к уровню богов, а к
Лабиринту и Логрусу, но боги, в определенной степени, зависимы от своих Узоров. В некотором
роде, Узор — ты ведь знаешь, что они обладают собственным самосознанием, не так ли? — есть
дитя того, кто его нарисовал и бога, которому Узор был посвящен.
— Посвящен? Это как? Проводятся какие-то торжественные церемонии?