ASAP. Дело срочное
Шрифт:
– Надо как-то отпраздновать твое решение поговорить с матерью, – заявляет Ги Тэк, и Анджела тут же кивает.
В глазах старого приятеля появляется знакомый блеск, и я точно знаю, что он вознамерился предложить, но все-таки спрашиваю:
– Какие идеи?
Анджела и Ги Тэк в ответ хором кричат:
– Норабанг! [43]
Глава восьмая
До караоке – всего одна станция метро, так что вскоре мы уже заходим в один из залов рядом с четвертым выходом. Караоке находится на третьем этаже, а помимо него в здании масса отделов и офисов, в том
43
Корейское караоке, отличительная особенность которого состоит в том, что заведение разделено на отдельные боксы, которые арендуются гостями. За счет этого все группы посетителей изолированы друг от друга.
В зал мы вваливаемся уже втроем. Ги Тэк тут же направляется к пульту управления и выбирает первые несколько песен – так быстро, что только пальцы порхают над кнопками. Анджела сразу берется за тамбурин, несколько раз ловко встряхивает. Звучит громкий аккорд песни Fantastic Baby группы Big Bang, и я понимаю, какой именно сегодня будет вечер.
Почему, когда забиваешься в маленькую комнатушку с близкими и горланишь песни что есть сил, кажется, будто все тревоги исчезли? Мы поем то вместе, то дуэтами, от нашего с Ги Тэком исполнения баллады Анджела в буквальном смысле прослезилась, то поодиночке, потому что все знают, как приятно оказаться в центре внимания, когда поешь любимую песню.
Пока Ги Тэк с Анджелой изображают Чханеля [44] и Панч [45] , мое внимание отвлекает вспышка света, и, повернувшись, я вижу, что экран телефона Ги Тэка загорелся.
– Хон Ги Тэк! – кричу я, подняв телефон экраном к нему.
Он берет телефон у меня из рук и, мельком взглянув на экран, тут же отвечает.
– Е, сэкки [46] , – шаловливо произносит он. – Я уж думал, не дождусь твоего звонка.
44
Южнокорейский певец, рэпер, автор песен, продюсер и модель.
45
Пэ Джин Ен, более известная под своим сценическим псевдонимом Панч (Punch), – южнокорейская певица.
46
Детка (кор.)
Анджела начинает читать рэп – партию Чханеля, и я просто дурею, начинаю визжать как резаная.
Ги Тэк закрывает ухо рукой, чтобы лучше слышать своего друга.
– Я не могу сейчас играть, я с друзьями. Мы в норабанге, в боксе у четвертого выхода. Приходи.
Я сердито смотрю на Ги Тэка. Он что, серьезно приглашает своего друга-геймера к нам? Это же наш вечер!
Однако Ги Тэк уже закатывает глаза. Судя по всему, друг его предложение отверг.
– Холь [47] , – тянет Ги Тэк. – Тогда понятно, – тут он наконец замечает, что я смотрю на него. – Ты много теряешь.
47
Восклицание,
Как раз в этот момент песня Анджелы заканчивается, и звучат первые ноты Something группы Girl’s Day. Восторженно визжа, я вскакиваю и, схватив у Анджелы микрофон, тут же опускаюсь на колени, упираюсь ладонями в пол, потому что хореография в этой песне начинается с сексуального танца на полу.
Анджела визжит, притворяясь, что падает в обморок на диванчик, а Ги Тэк подбадривает криками, хотя сам все еще разговаривает по телефону.
При других обстоятельствах я бы ни за что не стала исполнять такой сексуальный танец, не стала бы пластично вытягивать руки над головой, стелиться по полу и динамично вращать бедрами, но здесь, с Анджелой и Ги Тэком, я ощущаю уверенность, а еще мне весело.
– Мин Сори! Мин Сори! – скандирует Анджела.
Я слышу, как Ги Тэк кричит в телефон «Я вешаю трубку!» и швыряет мобильник на сиденье. Экран тут же загорается снова – друг ему перезванивает, но Ги Тэк его игнорирует: он уже взялся за тамбурин и теперь подбадривает меня.
Время летит незаметно, и вскоре два часа в зале подходят к концу. Обратный отсчет на экране предупреждает, что у нас осталось еще пятнадцать минут, а потом придется либо освободить зал, либо доплатить.
– Возьмем еще часик? – спрашивает Ги Тэк.
– Да! – хором кричим мы с Анджелой.
– А давайте сыграем в игру! – вдруг предлагает Ги Тэк. – Кто наберет меньше всего баллов, тот и платит.
Дженни сыграла в похожую игру с Джеву, когда они впервые встретились – она тогда еще не знала, кто он. Когда она мне об этом рассказала, я очень удивилась – казалось, подобное поведение совершенно не в его духе. Он не авантюрист, в отличие от Натаниэля, который всегда умудрялся меня удивить, застать врасплох, когда я этого меньше всего ожидаю.
– Вы хоть представляете, сколько норбангов рядом с четвертым выходом из метро? – произносит низкий запыхавшийся голос позади меня.
– Натаниэль! – кричит Анджела.
Я резко поворачиваюсь. В дверях и правда стоит Натаниэль – на нем черные джинсы и стеганая куртка. Волосы – все еще выкрашенные в запоминающийся темно-синий – слегка завиваются возле проколотых ушей. Он практически вплывает в комнату, а потом плюхается на потертое сиденье рядом со мной. У него приятный одеколон с древесным запахом, и у меня кружится голова.
– Я думал, ты сидишь дома, играешь в видеоигры, – тянет Ги Тэк.
Я, раскрыв рот, глазею на Ги Тэка. Так друг, с которым он говорил по телефону, – Натаниэль?
Натаниэль пожимает плечами, так и не вынув руки из карманов.
– Сестра попросила кое-что привезти ей в общежитие. Оно как раз недалеко отсюда.
Надин. Меня охватывает чувство вины. Она написала мне, когда приехала на учебу в Сеул, а я так и не ответила – мне было слишком стыдно за тот день, когда я поспешно сбежала от них из-за скандала с отцом.
– И вот я подумал, почему бы не зайти сюда и не почтить вас своим присутствием?
– Я очень почтена! – откликается Анджела.
– Не стоило, – откликается Ги Тэк с каменным выражением лица.
Я меж тем краем глаза изучаю Натаниэля. В последний раз мы виделись два месяца назад, в гостиной его дома. Обсуждал ли он с сестрами скандал, после того как я уехала? Наверняка они пожалели меня – думать об этом неприятно, но их трудно винить.
– Можно мне содовую? – Натаниэль тянется стол за банкой газировки, и его рука практически касается моих ног. Отпив, он снова тянется, на сей раз за пачкой чипсов.