Асгард Возрождённый
Шрифт:
За пределами насыщенного Хаосом пространства лежали холодные и серые области. Краски Упорядоченного исчезали, сменяемые сплошным туманом; вечная хмарь, казалось, растворила в себе всё, поглотив и малейшие ориентиры, за которые мог зацепиться глаз.
Но было и ещё кое-что – сквозь туман Сильвии чудились очертания встающего над горизонтами исполинского Древа, поднимающегося в поднебесье и скрывающегося в серых тучах (или что тут было вместо них?). Древо раздражало и тревожило – оно не приближалось и не удалялось, оставаясь таким же, как Сильвия увидела его в первый миг.
Что
Но, во всяком случае, здесь Сильвию не донимали больше голоса мёртвых богов.
Скрываясь в серых сумерках, она скользила и скользила самой гранью реальности, не упуская Райну из вида, но благоразумно не слишком приближаясь и не давая себя обнаружить.
Порой она с тревогой думала о странном незнакомце, об этом диковинном «слуге Спасителя» со столичным мельинским выговором. Куда он сгинул? Следит ли тоже за ней, как она сама следит за Райной? Иногда Сильвии казалось – она ощущает на себе чужой взгляд, но она не знала, пялятся ли это на неё те, что называли её «нашей верной», или кто-то ещё.
Так, сторожко пробираясь, Сильвия и достигла того предела, за который живым не было дороги. Холодную льдистую стену она ощутила тотчас, даром, что её было не углядеть обычным зрением. Именно там она и увидела марширующую армию, со знамёнами, где вышит был коричневокрылый сокол, быстрее молнии устремляющийся в вышину.
Сильвия выросла в Мельине, она знала толк в рыцарской коннице и блистающих легионах, не раз и не два видела шагающие центурии и манипулы, видела стену щитов и дождь пилумов; однако этот отряд, без преувеличения, заставил её трепетать.
Армия Мельинской Империи могла вывести перед восхищёнными горожанами десятки тысяч тяжеловооружённых латников, соперничавших блеском доспехов с самыми знатными баронами из рыцарского сословия; здесь же в строю шло, самое большее, несколько сотен бойцов, но каких!..
Идеальный прямоугольник строя гномов, где все шагали строго в ногу. Золотисто-зелёная россыпь эльфов, словно лесное золото. Даже едва-едва вступивший в обучение к Красному Арку аколит распознал бы сильнейшие отпорные чары и защитные заклятия, наложенные на выкованную в гномьих кузницах сталь; Сильвия заворожённо следила за прихотливыми извивами странных рун, закусив от напряжения губу, пыталась проследить хитросплетения эльфийских защитных заклятий, так напоминавших непроходимый терновник, – правда, без особого успеха.
Заклятия ставили настоящие мастера. Не чета не только ей, но и, пожалуй, мессиру Архимагу Игнациусу.
Сильвия только и могла, что вжиматься в серую «землю», молясь всем ведомым и неведомым богам, чтобы её не заметили.
Она видела, как наступающие гномы и эльфы подняли оружие, как из гномьих бомбард вырвались сгустки огня – что-то навроде ручных катапульт, сообразила Сильвия, только вместо рычагов и противовесов – магия.
Она видела, как отряд Райны, едва различимый рядом с живой горой – волком отбивался, отражая посыпавшиеся на них огнешары. И видела, как серая стена внезапно надвинулась на них со всех сторон, вобрала в себя, поглотила, не оставив ничего, даже следов.
Гномы и эльфы разом, как по команде, опустили оружие, деловитой рысью направляясь
Сильвия растерялась.
Голова раскалывалась, тщась вместить и осознать ту бездну высокого чародейства, что внезапно обрушилась на неё в тот миг, когда серое нечто поглотило отряд её былой спутницы; потому что это была магия высшего разряда, магия, сдвигавшая и тасовавшая слои и пласты реальности, словно колоду игральных карт.
– Мама-мамочка… – машинально прошептала Сильвия.
Да, об этаком богатстве не мог мечтать бы даже сам легендарный маг Комнинус Страза, основатель Радуги.
Глава III
Духи Асгарда
Один ощутил их возвращение сразу же, мгновенно, молниеносно. Они вернулись, один за другим переходя последнюю из границ. Тени богов высокого Асгарда, тени пировавших под крышею Валгаллы, тени асиний и асов – они возвращались.
В груди сделалось разом и больно, и горячо. Он сделал это, он и дочка. Древние боги вырвались из вечной темницы, справедливость восторжествовала, месть свершилась.
Это – радость, радость великая.
И была также боль, была горечь – потому что старое отсекло, словно мечом, потому что равновесие рухнуло окончательно, и настал тот момент, ради которого, собственно, и живут боги.
Момент, когда они вершат правосудие и утверждают справедливость.
Взрезал серое небо коричневокрылый сокол, взрезал – и исчез.
Впереди Фенрир по-прежнему отчаянно пытался вырваться из ловушки; громадный волк должен был бы сотрясать землю, но серая твердь надменно игнорировала все правила обыденности. Яргохор спешил ему на помощь, и серый клинок крутился, сливаясь в сплошную завесу, отбивая градом сыплющиеся стрелы. Лезвие с шипением резало воздух, рубило одно за другим древки; Один послал на помощь новую руну, затем ещё и ещё. Осталось продержаться совсем недолго.
– Твои сородичи возвращаются! – пафосно оповестили Дальние. – Успех – полный, бог Один. Осталось лишь покончить с мешавшим тебе всё время Познавшим Тьму, и тогда ты сможешь править в спокойствии до самого дня Рагнарёка.
Парящая руна расправила крылья, словно удивительная, невиданная в этих краях бабочка. Она опускалась, словно плащ, на плечи Ястиру; её двойник рос и рос, явно намереваясь окутать точно так же тонущего в серой топи волка.
– Блистательно, великолепно, потрясающе! – пропел меж тем слитный хор Дальних. – Последний удар, Древний Бог Один, последний удар – пока мы удерживаем врата, а они поэтому не дерзают пустить в ход всю свою силу, опасаясь последствий!
Глаз Старого Хрофта сузился, скрипнула рукоять альвийского меча, сжатого могучими ладонями.
– Сейчас! – каркнул он. – Скажите только… Где воительница Райна?
– Она ещё не появилась, – последовал ответ. – Несомненно, она замыкает процессию твоих сородичей. Наверное, хочет быть уверена, что никто не остался позади.
Фенрир меж тем погрузился по самые лопатки, вся задняя часть тела скрылась. Волк рвался и рычал в неистовой ярости, но сделать ничего не мог – от гномьих огнешаров его спасали лишь руны Одина, а гномы-подмастерья, разумеется, и не думали соваться близко к его пасти и передним лапам; ратники Познавшего Тьму могли теперь спокойно ждать, пока Фенрир не утонет окончательно.