Асгард Возрождённый

Перумов Ник

Гулльвейг попыталась приподняться и не то подползти, не то придвинуться к нему, протянула руку, явно собираясь что-то сказать.

«Нет! Знаю я твои слова, ведьма! Опять одолжиться у Дальних, вот будет твой совет. Ради такого не стоит открывать и рта».

Нет, он справится сам.

Пусть погибнет мир, но восторжествует справедливость!

* * *

– Зачем ты преследуешь меня, Восставший?

– Я свободен идти куда захочу, дочь Одина. Если тебе что-то не по нраву – попробуй и останови меня силой.

«Ну точно

как эйнхерии», – мелькнуло у Райны, и наперекор всему она вдруг ощутила, что готова улыбнуться. «Новый Бог… а где-то – по-прежнему мальчишка. Какие прибивались к наёмным полкам…»

– Это неучтиво – навязывать своё общество страннице, не желающей его.

– Учтивость оставь Познавшему Тьму, а у нас всё по-простому. Я иду куда хочу, валькирия. Тебе это не по нраву? Одолей меня в поединке.

– Тебя? – «Тебя, Нового Бога?» – чуть не вырвалось у неё. Но нет, Бог у неё теперь только один, и совсем иной.

– Меня. Ты хвалилась, что куда старше меня. Это правда. Значит, у тебя куда больше опыта. Девы Битвы славились смертоносностью в схватке, если, конечно, старые легенды не лгали. Могу держать одну руку за спиной, если угодно.

– Развлекаться потешными боями – недостойно валькирии, – надменно бросила Райна. – Мне кажется, у Ракота Восставшего, друга и сподвижника Хедина, Познавшего Тьму, могут найтись более срочные и неотложные дела.

Ракот покачал головой:

– Мои дела – моё дело, дочь Одина. Пока же ты намеревалась спуститься с Древа и разыскать свою мать. Я тоже направляюсь вниз. Нам по пути. Зачем эти нелепые пререкания?

Райна молча пожала плечами и отвернулась. Пусть, на самом деле, идёт куда хочет. Восставший ей не враг… во всяком случае пока.

Время словно остановилось – они скользили вниз и вниз среди бесконечных ветвей и веток великого Древа, пока наконец им вновь не начали попадаться чёрные головоногие существа.

– Демоны, – вдруг сказала Райна. – Они тут, на Древе. Что-то вроде жуков-короедов. Люди внизу охотятся за ними, изничтожают…

– Именно, – согласился Ракот. – И Древо, похоже, творит демонов само.

– Само? Для чего?

Восставший пожал плечами:

– Где нет смерти, нет и жизни. Даже за гранью первой смерти, прости за неуклюжие слова. Равновесие всюду и во всём. Закон Творца, Его принцип.

Райна покачала головой. Ладно уж… пусть спускается рядом.

– Я долго воевала, – сказала она после паузы. – Рядом с простыми смертными, людьми, орками, гномами, гоблинами… всех не перечислишь. Множество достойных пало, и я скорбела всякий раз, что не могу взять его за руку и помочь достичь Валгаллы. Что это… несправедливо, что душа его будет гнить где-то в местных залах Хель. Сейчас же, особенно после Трактирщика…

– Кто это такой, кстати? – перебил Ракот. – Вернее, я догадываюсь, но скажи своими словами.

– Ипостась, аспект Соборного Духа, – пожала плечами валькирия. – Он встречает погибших и говорит с ними. Со всеми, кто приходит сюда.

– Со всеми разом? – подивился Ракот. – Силён ты, брат Демогоргон…

– Здесь

его вотчина. – Райна, напротив, ничему не удивлялась. – Но я лишь хотела сказать… что поняла – нельзя, чтобы с одной стороны – Валгалла, а с другой – Хель. Праздник для достойных и вечные муки для тех, кто «не герой». Нельзя. Просто нельзя… Наверное, потому Творец и оставил тут свой зрак, что… чтобы… мы не забывались. Ни смертные, ни бессмертные. Последние в особенности.

– Речи твои темны, дщерь Одина.

Райна покачала головой, стараясь подобрать слова.

– Если вся суть – в равновесии, то живые и мёртвые, как две противоположности, должны уравновешивать друг друга. А получалось, что в Валгалле лишь прибавлялось эйнхериев, а в залах Хель – не удостоившихся героической смерти стариков, женщин и детей. Это было неправильно. Совсем… неправильно. – Последние слова дались валькирии с немалым усилием. – Мы, Древние Боги, провозгласили, что справедливы, но на самом деле справедливы не были. И потому проиграли в Боргильдовой Битве. Наверное, Ямерт должен был установить именно справедливость – а когда у него не вышло, пришли вы с Познавшим Тьму. Но… Восставший, у вас, похоже, не получилось тоже.

– Вот даже так? – нахмурился Ракот.

– Потому что появились другие. Спаситель, Дальние. Стали возникать всякие Безумные Боги. Это всё тоже… поиски Равновесия. И Неназываемый. Не забудь про него тоже.

– Всё это открылось тебе, пока ты, валькирия, смотрела на оставленный Им Престол?

– Да, – кивнула Райна. – Просто… просто понимаешь, как оно есть, без деталей. Я не смогу тебе это строго доказать, Восставший, я Дева Битвы, я не искушена в риторике. Но справедливость должна восторжествовать.

– Как в сказках, – скривился Ракот.

– Сказки для того и складываются, – грустно заметила Райна. – Поверь мне, Восставший, уж я-то их наслушалась, у костров сидючи… Всех, каких можно. И людских, и эльфьих, и гномьих, и орочьих. Половинчиков не забыть тоже. И все они про одно и то же – про справедливость. Как бедняк жадного богача проучил, как хитрая жена глупого короля обманула да на место поставила… не счесть тех сказок, и все про одно – что справедливость таки побеждает.

Ракот Восставший мрачно замолчал. Голова его с львиной гривой чёрных волос угрюмо склонилась, и долгое время он спускался рядом с Райной, не произнося ни слова.

– Я разыщу теперь свою мать, – после долгой, очень долгой паузы сказала наконец Райна, – и мы уйдём отсюда. А что станешь делать ты, Восставший?

– Заверну на кружку эля к этому твоему Трактирщику, – криво усмехнулся Ракот, и видно было, что ему совсем не весело. – Потолкую с ним… о справедливости. А потом назад. Великан Мимир, тебе наверняка известный, тоже здесь, на Древе. Созерцает, как я понимаю. Источник остался без хранителя. Да и вообще там… непорядки. Так что я назад, хорошо б, если время тут быстрее оказалось, чем в остальном Упорядоченном. Вот только… хотел бы я взглянуть на твою матушку, если ты позволишь, конечно.