Аскетические творения, Преподобный Подвижник Марк

Аскетические творения

на обложку

Преподобный Подвижник Марк

Шрифт:

10. Вопрос. Но пусть сие будет так, однако я знаю одно: если бы Адам не преступил [заповеди], я не испытывал бы приражения зла?

Ответ. И это сказал ты неправильно: не испытывать приражения зла есть [принадлежность] естества непреложного, а не человеческого, ибо если мы и одного естества с Адамом, то надлежит и ему быть подобну нам и нам подобными ему. Итак, да уверит тебя сам сей первый человек, что он не был ни непреложен, ни в частности [325] злонравен, но произвольно преложен [326] и нарушил заповедь не понуждением естества, но согласием воли. Следовательно, как он доступен был сатанинскому приражению, имея власть послушать или не послушать его, так и мы.

325

Преклонен только на одну сторону зла. — Примеч. пер.

326

В некоторых рукописях и изданиях слова «но произвольно преложен» опущены. — Примеч. ред.

11. Вопрос. Только теперь уступаю тебе, потому что ты не отрицаешь сатанинского приражения.

Ответ [327] . Я и прежде никогда не отрицал сего, ибо знаю, что и Иов был искушаем от диавола, [помню] и слова Писания: «Несть наша брань противу крови и плоти, но к началом, и ко властем, и к миродержителем тмы века сего, к духовом злобы» [328] ; и еще: «Противитеся диаволу, и бежит от вас» [329] ; и еще: «Супостат ваш диавол, яко лев рыкая, ходит, иский кого поглотити» [330] . Но поелику вы полагаете, что лукавые помыслы не ваши, но кого-либо иного, иногда говоря, что это грех Адамов, иногда — что это сам сатана, иногда же — приражение сатанинское, посему мы говорим, что Адамов грех — одно, сатана — другое, приражение сатанинское — иное, а иное — лукавые наши помыслы, хотя производящие их причины и заключаются в приражении. Ибо сатана есть то самое существо — диавол ( ),

которое покушалось искушать и Господа; грех Адамов есть преступление заповеди первым человеком; приражение сатанинское есть в одном только помысле представляющееся явление лукавого дела, которое и самому тому, чтобы приблизиться к уму нашему, находит [удобство] лишь по нашему маловерию. Ибо когда по получении нами заповеди ни о чем не иметь попечения, но всяцем хранением блюсти свое сердце [331] и искать внутрь нас сущего Царствия Небесного, ум отступит от сердца и от вышесказанного взыскания, тотчас дает место диавольскому приражению и бывает доступен лукавому совету. Но даже и тогда диавол не имеет власти приводить в движение наши помыслы, иначе бы он не пощадил нас, наводя понудительно всякую злую мысль и не попуская помышлять ничего благого; но он имеет только власть внушать превратное учение в помысле только первой мысли, чтобы искушать наше внутреннее расположение, куда оно клонится: к его ли совету или к заповеди Божией, поелику они друг другу противятся. А посему мы в том, что любим, тотчас возбуждаем наши помыслы к оному [вражию] указанию и пристрастно беседуем в мысли с показавшимся предметом; а в том, чего отвращаемся, не можем медлить, но ненавидим и самое то приражение. Если же, и будучи ненавидимо, оно пребывает — случается и сие, — то это зависит не от нового нашего расположения, но укрепляется на нас от прежнего восприятия, а потому [такое приражение] стоит на месте неподвижно и как одномысленное [332] бывает возбраняемо сердечным негодованием перейти во многомыслие и страсть; ибо одноличное явление, ненавидимое внимающими себе, не имеет естественной [силы] насильно извлекать ум в страсть многомыслия, только с помощию одного сердечного сладострастия. А потому, если мы совершенно отступим от сладострастия, то даже и явление в одном помысле прежде принятых впечатлений не может более вредить нам или осуждать совесть нашу за то, что мы не обезопасили себя касательно будущего. Ибо когда ум познает безуспешное свое противление прежде принятым впечатлениям и исповедует Богу прежнюю свою вину, тотчас упраздняется и самое сие искушение.

327

В одной из рукописей вместо слов «вопрос» и «ответ» стоят пометки «законоведец» и «подвижник». — Примеч. ред.

328

Еф. 6:12.

329

Иак. 4:7.

330

1 Пет. 5:8.

331

Притч. 4:23.

332

Т. е. бывающее только в одном первом помысле. — Примеч. пер.

И ум снова имеет власть внимать сердцу и всяцем хранением блюсти оное молитвою, покушаясь войти во внутреннейшие и безопасные клети сердца, где уже нет ветров лукавых помыслов, бурно реющих и низвергающих душу и тело в стремнины сладострастия и в поток смолы; нет широкого и пространного пути, устланного словами и образами мирской премудрости, который обольщает последующих ей, хотя бы они и были весьма мудры; ибо чистые внутреннейшие клети души и дом Христов приемлют внутрь себя ум наш, обнаженный и не приносящий ничего от века сего, будет ли то оправдываемо разумом или нет, разве только три сия, поименованные апостолом: веру, надежду и любовь [333] . Итак, кто любит истину и желает трудиться сердечно, тот, по сказанному выше, может не увлекаться и прежде принятыми впечатлениями, но внимать своему сердцу, преуспевать [в достижении] внутреннейшего и приближаться к Богу, только да не небрежет о трудах молитвы и жительстве [по Богу]; ибо не может не трудиться сердцем тот, кто внимательно воздерживает себя всякий день не только внешне, но и внутренне от мысленных парений и плотских сластей. Таким образом, бывающее в одном помысле приражение мы признаем понудительным, потому что, и будучи ненавидимо, оно еще пребывает. Но беседу с приходящими помыслами [называем] произвольною. Это оказалось и на тех, которые не согрешили по подобию преступления Адамова; приражению возбранить они не могли, но беседу с ним и пристрастие вовсе отвергли.

333

1 Кор. 13:13.

12. Вопрос. Следовательно, мы по необходимости приняли преступление Адамово, которое есть грех наш, состоящий в помыслах?

Ответ. Это не есть преступление Адамово, но обличение сладострастия каждого. Но и преступление мы не получили преемственно, ибо, если бы мы преступали закон по причине преемствования, то необходимо надлежало бы всем нам быть преступниками и не быть обвиняемыми от Бога, как преступающим оный по необходимости естественного преемствования. Ныне же сие бывает не так, ибо не все мы преступаем заповедь и не все соблюдаем ее; следовательно, очевидно, что это преступление происходит не от необходимости, но от сладострастия.

13. Вопрос. Поелику, как ты говоришь, Господь пришел ради сего преступления, то отчего Он не истребил его в крещении, но еще и ныне каждый имеет власть преступать или не преступать [заповеди]?

Ответ. Преступление, будучи произвольное, как указано выше, никем не преемствуется поневоле, но происшедшая от сего смерть, будучи понудительною, преемствуется нами и есть отчуждение от Бога, ибо после того, как умер первый человек, т. е. отчуждился от Бога, и мы не могли жить в Боге. Посему и пришел Господь, чтобы оживотворить нас банею пакибытия и примирить с Богом, что Он и сделал. Итак, мы получили преемственно не преступление, поелику и сам Адам не по необходимости впал в оное, но по собственной воле; смерть же мы наследствовали поневоле, поелику и его постигла поневоле смерть, которая царствовала и над не согрешившими по подобию преступления Адамова [334] .

334

Рим. 5:14.

14. Вопрос. Согласимся, что Адам произвольно впал в преступление и что посему мы, будучи одного с ним естества, произвольно отпадаем [от Бога]. Ужели и приражение не действовало на него невольно?

Ответ. Действительно, приражение было невольное, но приражение [помысла] не есть ни грех, ни правда, но обличение самовластной нашей воли. Потому-то и попущено ему приражаться к нам, дабы преклоняющихся к заповеди удостоить, как верных, венцов, а преклоняющихся к сласти, как неверных, показать достойными осуждения. Но и сие надлежит знать нам, что не тотчас после каждого нашего изменения [поступка] дается по оному суд, оказались ли мы искусными или достойными отвержения, но когда во все наше пребывание в сей жизни будем испытаны приражениями, побеждая и будучи побеждаемы, падая и восставая, блуждая и будучи наставляемы на добрый путь, тогда только в день исхода, по сочтении всего, соразмерно сему будем судимы или похваляемы. Итак, не приражение есть грех. Вовсе нет! Ибо хотя оно и без нашего согласия нам показывает вещи в одном [лишь] помысле, но мы получили от Господа власть духовного делания и в нашем самовластии состоит при первой мысли испытывать и вредное, и полезное и отвергать или принимать помыслы, которые умножаются не по нужде, но от душевного расположения. Но предположим по-твоему, что и сии возникают невольно и преемственно: почему же божественное Писание осуждает нас за лукавые помыслы? Или как можем мы не допустить те помыслы, которые тревожат нас, происходя невольно и преемственно? Если же ты возразишь мне, что мы, по свидетельству Писания, можем не допускать их благодатию Христовою, которую получили от крещения, то пойми, что и посему мы оказываемся виновными, как имеющие от Бога власть и силу удерживать их от первого приражения и не удерживающие. Если же кто обвиняет в своем зле кого-либо другого, то не только согрешает без страха, но и хулит Бога, попустившего людям быть боримыми безвинно.

15. Вопрос. Почему я, будучи крещен, и Бога молю, и благодать Его призываю, и всею волею хочу избавиться и освободиться от лукавых помыслов — и не могу? Не очевидно ли из этого, что преступление Адамово оставило нам это как неизбежное наследие?

Ответ. Надлежало бы нам, как разумным, знать то, что слышим; а поелику душа наша, помрачившись сластолюбием и тщеславием, ниспала во глубину невежества, то не слушает ни заповедей Писания, ни естественного порядка, ни рассмотрения опытных, а следует лишь одним своим умышлениям. Ибо кто, веруя божественному Писанию и исполняя заповеди Господни, не приобретает по мере того рассмотрения помыслов и не удостоверяется, что они держат нас не по власти, но по нашему маловерию и оскудению [в исполнении] заповедей. Потому-то и не все мы одинакового устроения, и не все бываем обеспокоиваемы одними и теми же мыслями, что причины помыслов зависят от нашего произволения. Ибо если бы они [причины] были понудительные от [преступления] Адама, мы все были бы одинаково беспокоимы от греха, и неизбежно держимы им, и не имели бы нужды ни во вразумлении Писания, ни в апостольском совете, будучи по преемствованию во власти естества, а не сластолюбивой воли. Но ныне бывает не так, вовсе нет! Ибо видим, что не все одинаково бываем беспокоимы от помыслов, не в одно и то же время, не одними и теми же предметами; но каждый поколику верует Господу о будущих благах, презрев человеческую славу и сладострастие, потолику и помыслы удерживает, и настолько бывает спокойнее того, кто любит сладострастие; потому мы и различаемся один от другого и по помыслам, и по жизни. А поелику многие и в сем умудряемся против истины и ищем угасить помыслы не верою Иисусовою, т. е. не деланием Его заповедей, не уничижением себя во всем и смиренномудрием с сокрушением сердца, но с тайным сладострастием, разумею со тщеславием и человекоугодием, с самомнением и выказыванием себя, раздором, спорливостию, возношением и другими тому подобными [страстями], от удовлетворения коих умножаются желательные, а от неуспеха раздражительные помыслы; посему-то и не можем, как удерживающие в себе причины [зла], отвергнуть свойственные им действия. Если же слово сие ложно и мы бываем обеспокоиваемы помыслами без нашей вины, то рассмотрим себя внимательно, как бы исповедываясь Самому Богу. Ибо кто не знает, что ежедневно даем в себе место вышеупомянутым страстям делом, словом и помышлением? И содействующих нам в сем любим как благодетелей, а препятствующих нам в этом отвращаемся и ненавидим их как врагов? Если же любим вышеупомянутые страсти так, что даже и защищаем их очевидно, то как возненавидим приражение, бывающее в одном помысле? Если же принята будет первая мысль, то как не последуют зависящие от нее помыслы?

16. Вопрос. Но если и положим, что это точно так бывает, однако [известно] из Евангелия, что Господь обещался сотворити отмщения вопиющих к Нему нощь и день [335] ?

Ответ. Господь говорит сию притчу не к погруженным в сладострастиях по своей воле, но к боримым от прежних привычек и не соглашающимся с ними; за сих-то, как обижаемых врагами, Он обещался отмстить; оных же, как отвергнувших помогающую заповедь, обличает, говоря: «Что Мя зовете: „Господи, Господи“, — и не творите, яже глаголю?» [336] И уподобляет таковых мужу юродивому, по Писанию, созидающему храмину свою на песке своей воли, а не на камне заповедей

Господних [337] . Посему не опирайся неутвержденным умом и неразумным намерением на всех мнениях своих как на истинных, говоря иногда: «Ведь я и крестился, молю Бога и всею волею привлекаю благодать Его, желая избавиться от лукавых помыслов, но не могу», — иногда же опять ожидая отмщения Господня, которое обещал Он сотворить в Евангелии, и выставляя себя везде невиновным, что достойно великого порицания. Однако вопрошу тебя и я вкратце о смысле твоего мнения и прошу дать мне ответ, зная [наперед], что, будучи вынужден истиною, или скажешь слова еще более высокоумные, или сознаешь свою вину: отчего Господь, сказав, что Он вскоре сотворит отмщение [338] , не творит вскоре, но медлит и оставляет тебя в лукавых помыслах, хотя ты и молишься, как сказал, от всего сердца и без сочетания с ними [339] ?

335

Лк. 18:7.

336

Лк. 6:46.

337

См.: Мф. 7:26.

338

Ср.: Лк. 18:8. В синодальном переводе: «подаст защиту вскоре». — Примеч. ред.

339

В некоторых изданиях: «без сомнения». — Примеч. ред.

17. Вопрос. Он же сказал: «Я полагаю, что Господь медлит [сотворить отмщение] не ради иного чего, но только ради моего терпения, ибо сколько кто потерпит, будучи борим, столько и прославится».

Ответ [340] : «Я думал, что ты произнесешь ответ как одержимый одним только возношением, а ты прибавил и хулу. Ибо, чтобы приписать себе лжеименное терпение, ты утверждаешь, будто Господь солгал в слове Своем, и говоришь, что лукавые помыслы, исходящие, по слову Господню, от сердца и сквернящие человека, не ведут уже, как говорит Писание, к лукавству, сладострастию и всякому греху, но служат причиною терпения и славы от Бога. Но я никогда не видал, чтобы одержимые лукавыми помыслами были похваляемы божественным Писанием, ни в Ветхом, ни в Новом Завете, но, напротив, как сами в том виновные, порицаются и осуждаются. Ибо Бог ненавидит как лукавые помыслы, так и рождающее их сердце. Следовательно, имея их, мы должны плакать как грехолюбивые, а не надмеваться как борющиеся с чуждым нам злом. Достоверно знай, о человек, что Господь зрит на сердца всех людей; и за тех, которые ненавидят первое появление лукавых помыслов, тотчас заступается, как обещал, и не попускает, чтобы множество многомыслия [их], восставши, осквернило ум и совесть их; а тех, которые не низлагают первые прозябения помыслов верою и надеждою на Бога, но как бы для научения и испытания себя услаждаются ими, оставляет как неверных и самопомощных быть биемыми последующими помыслами, которых не удаляет, ибо видит, что мы любим первое их приражение, а не ненавидим их при первом появлении. Если же кто и по таком объяснении не верит сказанному, то пусть уразумеет истину, обучившись самым делом. Если же ни Писанию не верует, ни делом не хочет удостовериться в сем, таковой, очевидно, любит сласть возношения, ибо что сладострастнее сего [мнения], которое советует [считать] грех, состоящий в помыслах, чуждым, и делает так, что человек кичится и превозносится, как невиновный, вместо того чтобы исповедаться и плакать о лукавых помышлениях?»

340

В некоторых рукописях: «Православный же старец сказал…» — Примеч. ред.

18. Вопрос. Ты сказал выше сего, что мы наследовали не преступление Адамово, но смерть, от сего происшедшую; итак, если властвует смерть, то властвуют и лукавые помыслы?

Ответ. О зловерие! [341] Для чего же пришел Господь во плоти? Не для того ли, без сомнения, да един за всех умрет, по Писаниям, и упразднит имущего державу смерти, сиречь диавола [342] ? Если же полагаешь, что смерть, происшедшая от Адама, властвует без [участия] нашего зловерия, то очевидно, что отрицаешь и пришествие Господне, и крещение признаешь несовершенным, если над крещенными без их собственной вины властвует отеческая смерть [343] . Посему послушай, о человек, как ты благодатию Христовою сделался новым Адамом и ничего не имеешь в себе из ветхого по необходимости, кроме того, что произошло от твоего собственного зловерия и сластолюбия. Господь пришел ради нас, умер за нас, избавил нас от праотеческой смерти, очищает нас и обновляет крещением, помещает нас в раю Церкви; дозволяет вкушать от всякого древа райского, т. е. [повелевает] всякого крещенного в Церкви любить и терпеть его недостатки, а не осуждать каждого в его изменениях и в том, что кажется добрым, любить, а в том, что кажется злым, ненавидеть. Это и есть древо познания [344] добра и зла [345] , вкусив от коего, ум тотчас впадает в те же недостатки и лукавым изысканием грехов ближнего познает свое обнажение, которого он прежде не знал, когда оно было прикрыто состраданием. Посему-то помещенным в раю церковном Господь заповедал, говоря: «Не судите, и не судят вам; и не осуждайте, да не осуждены будете; отпущайте, и отпустится вам» [346] ; несколько же выше сего говорит: «Елика аще хощете да творят вам человецы, и вы творите им такожде; се бо есть закон и пророцы» [347] ; ибо закон говорит: «Возлюбиши ближняго своего яко сам себе» [348] , пророки же [говорят]: «Им же образом сотворил ecu, буди тебе» [349] . Сколько раз осквернили мы сии заповеди! Сколько раз осудили ближнего без сострадания! Сколько раз возненавидели или и обидели ничем нас не обидевшего! Если же это так, то зачем еще обвиняем Адама в наших злых [поступках]. Ибо если мы и впали в заслуженную им смерть, но подобно ему произвольно преступили и заповедь. Три вещи случились с Адамом, а не одна, как ты полагаешь, а именно: приражение по промыслу [Божию], преступление по собственному его неверию и смерть по праведному суду Божию, последовавшая не промыслительному приражению, но преступлению по его неверию. Итак, мы наследовали по преемству не преступление, но смерть, ибо нельзя было нам, [происшедшим] от мертвых, быть живыми, пока не пришел Господь и не оживотворил всех верующих в Него. Первое появление помысла мы имеем [350] так же, как и Он, но и то, чтобы преслушать или не преслушать заповедь, состоит в нашей воле так же, как было и у Него; а что преступление, бывающее чрез помыслы, зависит от нашего произвола, а не есть понудительное, в этом удостоверяют нас те, кои, как сказал апостол, не согрешили по подобию преступления Адамова [351] ; если же они, происходя от Адама, возмогли не согрешить, по подобию преступления Адамова, то очевидно, что и мы это можем, если желаем. Зачем предлагаем извинения в грехах и говорим на Бога неправду, что Он неправедно попустил нам быть боримым чуждым злом? Мы должны знать достоверно, что после того, как всякая Адамова вина была истреблена Господом, каждый из нас, если претерпевает какое-либо зло, претерпевает оное по своей вине, отвергнув своим неверием, т. е. сластолюбием, совершенство, которое получил таинственно в крещении. Ибо если человек и не познал еще того, что он получил, будучи несовершен верою и скуден в делании [добра], но Бог даровал ему совершенное, ибо Писание говорит: «Всяк дар совершен свыше есть, сходяй от Отца светов» [352] . Но и самое сие совершенное [дарование] не просто и не как случится приобретает кто-либо, хотя бы он употребил для сего всякую человеческую премудрость и всякое мирское знание, но только деланием заповедей Христовых, и сие в соразмерности, ибо по различию делания и дар оный открывается нам различно. Итак, никто да не хвалит себя словами и образами, не имея того хваления, о котором упомянул апостол, сказав: «Не хваляй себе, сей искусен, но егоже Господь восхваляет» [353] ; но и тот, который получает похвалу от Господа, должен следовать правильному образу мыслей и знать достоверно, что сколько бы кто ни подвизался против своего неверия, преуспел в вере и получил какое-либо благо, не по одному только простому ведению, но и по действию, то он не обрел и не может обрести ничего более, как только то, что получил прежде таинственно крещением, т. е. Христа: «Елицы бо, — говорит Писание, — во Христа крестистеся, во Христа облекостеся» [354] ; Христос же как совершенный Бог даровал крестившимся совершенную благодать Святого Духа, которая не приемлет от нас приложения, но открывается нам и является по мере делания заповедей и подает нам приложение веры, пока достигнем все в соединение веры, в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова [355] . Итак, что приносим Ему, бывши возрождены, сие уже от Него и Им было сокрыто в нас [прежде] по писаному: «Кто разуме ум Господень? Или кто советник Ему бысть? Или кто прежде даде Ему, и воздастся Ему? Яко из Того и Тем и в Нем всяческая» [356] . Тому слава во веки веков. Аминь.

341

Букв.: «О [происшедшее] от зловерия!» В некоторых рукописях: «О [происшедшее] от неверия!» — Примеч. ред.

342

См.: Евр. 2:14.

343

В некоторых рукописях: «отеческий закон или, лучше сказать, смерть». — Примеч. ред.

344

В книге Бытия в Септуагинте — (глагол, ставящий акцент на познании через видение, созерцание), у прп. Марка — (глагол, ставящий акцент на умственном познании, — см. дальнейшее рассуждение прп. Марка). — Примеч. ред.

345

Ср.: Быт. 2:9.

346

Лк. 6:37.

347

Лк. 6:31. Мф. 7:12.

348

Лев. 19:18.

349

Ср.: Авд. 1:15.

350

Т. е. первая мысль о чем-либо приходит на ум независимо от нашего произвола. — Примеч. пер.