Асмодей
Шрифт:
Начало далось ему на удивление легко, демон не нуждался в дополнительной мотивации, уповая на собственное могущество и неуязвимость, по крайней мере, в отведенный ему срок. Но, как оказалось, на то чтобы пройти по этому обреченному пути до конца требовалось куда больше мужества, чем на то, чтобы сделать первый шаг. Легкое покалывание, докучавшее в самом начале, постепенно начало перерастать в настоящую пытку, терпеть которую с каждой секундой становилось сложнее. Казалось, что его тело в этой вязкой невесомости окружили тысячи невидимых существ, желавших урвать кусочек от его плоти – жадных мелких тварей, раздирающих его тело на части. И чем больше сил демон тратил на то, чтобы отбиться от них, тем сильнее была эта мучительная
Оглянувшись по сторонам, демон впервые обратил внимание на то, что с изнанки эта первородная пустота выглядела иначе, чем в его снах. Здесь не было всепоглощающей тьмы, лишающей всякой надежды, напротив, здесь было место свету. И свет этот возникал при распаде грешных душ, выбрасывающих в неизвестность свою энергию. Со стороны это чем-то походило на нейронную сеть в мозгу, где по каким-то одному Господу ведомым лабиринтам блуждали электрические разряды, только место разрядов здесь занимали грешники, которые при всех своих пороках, все же не заслужили подобную участь.
Взмахнув рукой, чтобы оттолкнуться, Асмодей с горечью понял, что в невесомости от способности летать проку было мало. Лишние движения – лишняя боль. Здесь, на этой пустоши, всякие законы известной физики не имели никакого веса, ибо власть приобретала сила неведомая и необъяснимая. Казалось, в свои сети его захватил какой-то вихрь, уносивший прочь от намеченного маршрута. Мимо него проносились световые отблески душ, оставлявших за собой голубоватый шлейф, а потом на мгновение наступала темнота, и все повторялось сначала.
Оглянувшись, далеко в пустоте, он увидел теплое сияние – свет ангельской души, ожидавшей его у роковых врат. Такой близкий, но в то же время не достижимый. Мысль о том, что он подобно тысячам бесплотных душ стал вечным заложником пустоши, траурным набатом отозвалась в его разуме, ибо для него не было сейчас ни пути назад, ни вперед. Его собственные силы не имели здесь никакого веса, впрочем, как и его желания. Стремительное течение несло его в одному Богу ведомом направлении, сметая с намеченного маршрута его сопротивление, его надежду и уверенность.
– «Если не можешь плыть против течения – поддайся ему» – откуда-то из глубины сознания прозвучал до боли знакомый голос Люцифера.
Может эти легенды, о визите святозарного архангела на пустошь, правдивы? Может, подобно остальным, Владыка Преисподней оставил здесь частичку собственной души, которая станет путеводной звездой, призванной указать верным сынам Ада обратный путь? Как бы то ни было, противиться этому Асмодей не стал. Если судьбе угодно унести его в самые дальние закоулки неизвестности, так тому и быть!
Расслабив тело, демон с удивлением отметил, что боль, раздиравшая его плоть, немного отступила, очищая разум. В это мгновение мимо него пронесся сгусток энергии, подхвативший его в этом потоке и протащивший… сколько? Только сейчас он заметил, что расстояние на пустоши весьма эфемерно. Метры, километры – все они могли быть длинной в один шаг, только длина у этого шага была разной. Для кого-то маленький шажок, а для кого-то – целая жизнь.
Однако весь разум демона захватило осознание иной истины, той, что раньше была от него укрыта. В момент прохождения рядом с ним энергии распадающейся души, он был подхвачен ее притяжением, а значит, преодолел некоторое расстояние. Выходит, чтобы «путешествовать» по пустоши, ему будет достаточно лишь найти попутную «лошадку», которой станет одна из его рабынь, отправленных в вечную ссылку. Эта истина стала
Минута, две, три… десять – часы неумолимо продолжали свой бег, а мимо проносились грешники, закручиваясь по какой-то немыслимой спирали, которую представляла собой эта нейронная сеть пустоши. Душа Авроры, как вновь поступившей, должна была идти по внутреннему, самому большому кругу, постепенно устремляясь к основанию воронки, где подвергалась полному распаду. Именно там, на слабые, лишенные возможности сопротивляться души, сквозь сон нападали демоны, подпитываясь их энергией.
Вмиг определив свое положение, Асмодей облегченно выдохнул. Если он не ошибся в расчётах, то сейчас находился во внутренней петле, а значит, душа Авроры рано или поздно сама пройдет мимо него. Оставалось набраться терпения. Изъян этого плана, пожалуй, заключался лишь в том, что впервые в жизни у бессмертного создания, живущего с момента сотворения мира, не было времени ждать. Его плоть подвергалась куда большим нападкам, чем эфемерная материя души. Вполне возможно, что тело погибнет раньше, чем Аврора пролетит мимо.
– Вверх уж точно ни одна душа подниматься не станет, – произнес он, не услышав собственного голоса. Видимо, на пустоши растворялись не только души и тела, но и звуки. – А значит, остается одно: подниматься самому.
Шаг, конечно, был рискованный, но выбора у него особого не было. Возвращаться назад не солоно хлебавши не позволяла гордыня. От одной мысли о том, как восторжествует Нуриэль, если он подтвердит его правоту, демону становилось не по себе. В конце концов, не может же он терпеть неудачи на всех фронтах в один день?! Сколь ни переменчива была удача, а такой несправедливости допустить она не могла.
Превозмогая боль, Асмодей ухватил шлейф пролетавшей мимо души, втягивая в себя ее энергию и, пропустив оную через собственное тело, сделал рывок вперед, будто отталкиваясь от незримой опоры. Первая попытка оказалась вполне удачной, затем была вторая, третья… Медленно, шаг за шагом, он поднимался по этой незримой лестнице навстречу столь желанной цели, но ничего не может продолжаться долго. Душам на пустоши счет был потярян, а вот способность демона переваривать эту безграничную энергию, была вполне измерима и, увы, постепенно исчерпывала себя, так еще и время отбивало в его мыслях свой скорбный бой, напоминая о том, что драгоценные минуты на исходе.
В очередной раз мысленно отправив ко всем чертям Барбело, Дэлеб, Азазеля и Абаддон, а вместе с ними и самого Люцифера, которые за один день успели подложить ему такую свинью, Асмодей сделал еще один рывок, увидев где-то вдали серебряное свечение, которое, несмотря на расстояние, изо всех сил пыталось побороть подступавший со всех сторон мрак.
– Аврора, – прошипел он. Сомнений в том у него не было – этот свет перепутать было невозможно. Собрав последние силы, он попытался ухватить пролетавшую мимо душу, но то ли та оказалась чересчур шустрой, то ли он от слабости потерял былую сноровку, то ли пустошь была не столь пустынна и вторжение живой плоти и крови не осталась незамеченным высшими силами. И они, недолго думая, несколько изменили направление потока, чтобы вор, осмелившийся посягнуть на неприкосновенное, сгинул в безвестности и страшных мучениях. В любом случае поводов для радости было мало: все его тело горело огнем, разум туманился, даже счет времени был потерян. Однако, несмотря на это, демон испытал некое чувство воодушевления при виде путеводного света чистой души. В этот момент ему даже показалось, что притяжение пустоши уменьшилось, позволяя ему двигаться более свободно, будто второе дыхание открылось или смерть ослабила свою хватку, позволяя обреченному сделать последнюю попытку отобрать у всевидящих мойр нить собственной жизни.