Ассистентка антиквара и город механических диковин
Шрифт:
– Вот как? Это хорошо. А то я уж подумала… – Линда обняла Аннет за талию, приблизила губы к ее уху и принялась откровенничать:
– Знаешь, он как герой из синематографической ленты… из тех мужчин, которые пугают, но при этом очаровывают. Он опасный и непредсказуемый. О, такие мужчины способны на все… даже на насилие! Они готовы получить женщину любой ценой!
Линда томно вздохнула, и Аннет захотелось отодвинуться. Ее новая подруга продолжила:
– С такими роковыми мужчинами опасно находиться одной в комнате… но уйти не будет сил!
Аннет переполняло
– Ты точно говоришь о господине Молинаро? Он определенно не насильник. Он… он повар! – неожиданно закончила она и сама себе удивилась.
Линда посмотрела на нее, как на ненормальную, затем перевела взгляд в дальний угол зала. Там, возле столика с закусками стоял Максимилиан. Роковой мужчина умильно рассматривал канапе с сыром и петрушкой, держа его перед глазами двумя пальцами. Казалось, он собирается обратиться к бутерброду с прочувствованной речью, прежде чем отправить в рот.
– Пойдем к нему! – Линда потянула ее за собой.
Когда они подошли к Максимилиану, тот уже вернулся к бургомистру, который милостиво отпустил ошалевших туристов и теперь беседовал с тощим субъектом в темно-зеленом фраке. Бургомистр обращался к нему «господин Форс». У субъекта были кривые ноги, огненная шевелюра, тонкие усики, глаза навыкате и полон рот золотых зубов.
– Он вставляет новый зуб каждый раз, когда начинает разрабатывать прииск, – пояснила Линда громким шепотом. – Материал берет из первой промытой партии. Один золотой зуб – один прииск. Говорит, это приносит ему удачу.
Форс услышал ее слова, и польщенно улыбнулся – точно молния полыхнула. Бургомистр завистливо вздохнул. Присоединившийся к компании Ангренаж, негодуя, дернул накрахмаленный воротничок.
– На днях дантист обнаружил испорченный коренной зуб, вот тут, – объявил Форс, ткнув себя в щеку. – Отличное местечко для золотишка из приисков Механисбурга! Мои лозоходцы найдут жилу со дня на день. Может и алмазами удастся разжиться, а то и рубинами. Ммм, а ведь отличная идея – бриллиантик в зубе! Я стану законодателем новой моды.
Форс залился мелким смехом, бургомистр угодливо хмыкнул басом, и, поддерживая разговор на приятную золотопромышленнику тему – драгоценные камни и цацки – принялся хвастаться своей коллекцией часов.
– Семьдесят камней, понимаете, семьдесят! И корпус покрыт алмазной пыльцой! – горячился он, крепко ухватив Форса за пуговицу. – Фирмы «Герольд». Пошлинный сбор великоват, но мне повезло – доставили контрабандой. Есть тут один шустрый малый, из местных… , – бургомистр понизил голос, – хорошо справляется с деликатными поручениями. Ну, вы понимаете... ладно, чего там, тут все свои. Короче, если надо что-то достать, или избавиться от кого-нибудь...
Форс одобрительно цыкнул зубом – тем самым, испорченным коренным, – и задумчиво произнес:
– Контрабандой? Я бы не отказался приобрести себе такие же. Сведёте меня с этим вашим шустрым малым?
Карл Ангренаж скривился.
– Семьдесят камней – тьфу! Игрушка для снобов, вот что это такое. Хотите настоящие, многофункциональные часы – закажите
Он полез было в карман, чтобы выудить свой удивительный часовой агрегат, но бургомистр шикнул на него и отмахнулся.
– Подите прочь, Ангренаж! Все уши прожужжал своими самодельными часами. Я понимаю, что вам хочется найти новых клиентов – с деньгами-то у вас туго. Но куда вашим поделкам до изделий фирмы «Геральд»! Вот где искусство, вот где богатство!
Карл расстроился, убрал руку от часового кармана и отошел в сторону. Заметил Аннет и криво улыбнулся. Желая подбодрить механика, она поинтересовалась:
– Скажите, а что такое – камни в часах? Это настоящие драгоценные камни?
– Да, как правило, рубины или сапфиры, – оживился Ангренаж. – В обычном механизме их семнадцать. Они служат… как это сказать проще… в качестве подшипников скольжения, чтобы уменьшить трение деталей. Например, на цапфе оси…
Аннет сделала умный вид. Карл мягко рассмеялся.
– Видите ли, на некоторых часах ставят бесполезные камни, для красоты или просто, чтобы увеличить стоимость часов. Такие снобы, как наш бургомистр, это любят. Гильоше! – обратился он к бургомистру. – У вас собой ваш знаменитый золотой репетир? Со сферическим стеклом? Тот, куда производитель умудрился напихать сто камней?
Бургомистр расстроился так сильно, что даже вспотел. Уголки губ сварливо опустились.
– Нет, – сообщил он голосом, в котором звучал похоронный оркестр. – Случилась катастрофа, разве вы не знаете? Я их разбил. Стекло – вдребезги. Теперь придется заказывать отдельно. Дьявол, это стекло стоит половину часов! Знаете, оно было такое выпуклое, зеленоватое…
Бургомистр сложил ладонь чашечкой, желая показать форму утраченного стекла и поводил ею у самого лица Форса. Тот брезгливо дернул усиками и отодвинулся.
У Аннет голова пошла кругом. Они тут все двинутые на своих часах, механизмах и драгоценностях! Ни о чем другом думать не могут. Покосилась на Максимилиана: тот слушал с интересом, вполуха, потому что был вынужден развлекать Линду. Любительница роковых мужчин пристроилась рядом и капризно дергала его за рукав, когда Максимилиан отвлекался от ее болтовни.
– Скажите, господин Молинаро! – громко потребовала она, видимо, устав от разговора о часах так же сильно, как и Аннет. – Это правда, что у вас есть брелок Жакемара, или Ангренаж врет?
Карл страдальчески вздохнул.
– Милое дитя, я никогда не вру, и вам это известно…
– Да, есть, – кивнул Максимилиан. – Хотите посмотреть?
– Пожалуйста,пожалуйста! – Линда от нетерпения запрыгала на месте, как весьма увесистый ягненок. Как по волшебству подтянулись и другие наследники Жакемара: притопала Луиза, подкатился на коротких ножках Пендельфедер. Даже Петр убрал скрипку, подошел крадучись и выглянул из-за мощного плеча библиотекарши. Форс вставил в глаз позолоченный монокль. Глаз сквозь стекло казался огромным и выпученным, и когда Форс кокетливо подмигнул им монументальной Луизе и послал воздушный поцелуй, Аннет чуть не расхохоталась.