Ассистентка Злодея

Мерер Ханна Николь

Но тут она нашла другое письмо в стопке и замерла вновь. Почерк был незнакомый, зато имя – да, это имя она знала.

– Король Бенедикт, – прошептала Эви. Сердце упало, в лицо бросился жар, перед глазами заплясали чёрные точки. – Ты всё это время работал на короля?

Этого она вынести не могла. Эта правда, жутчайшая из всех, уносила её в море отчаяния, чтобы жестоко утопить там.

С той стороны тишины всё на миг затихло, а потом отец сказал:

– Эванджелина, открой дверь, и я объясню.

Эви

помедлила, но ей нужно было видеть лицо отца, единственного человека, которому она доверяла свою безопасность и благополучие, когда тот скажет, что предал её.

Она спросила лишь одно, когда убрала стул и осторожно открыла дверь:

– Это ты подложил бомбу?

Вопрос ошеломил его, он медленно попятился в кабинет, нашёл упавший стул, сел.

Эви вошла следом и заняла ближайший к двери угол.

– Спрошу ещё раз. Вдруг ты не расслышал, – холодно произнесла она. – Это ты подложил бомбу, которая едва меня не убила?

Слова были резкие, убийственные, и отец это понял. Он смотрел так, будто не узнаёт – что ж, у неё были аналогичные трудности.

Глубоко вздохнув, он сдавил виски.

– Да. Я.

– Как…

– Ты пометила все входы в своей сраной книжке. Я сообщил королю Бенедикту, куда ударить в нужное время, чтобы убедиться, что твой… босс… не помешает.

– Убить меня!

– Тихо! – шикнул человек, которого она больше не узнавала, и приподнялся, но замер, увидев страх в её глазах. – Сама сестру разбудишь.

– Боишься, что она узнает, в какое чудовище ты превратился? – с отвращением, сочащимся с каждого слова, спросила Эви.

Отца затрясло. Словно его так обуревали чувства, что тело уже не справлялось.

– Я? Чудовище? – снова шептал он, так удивлённо, а потом усмехнулся. – Это мерзкое подобие человека, с которым ты спуталась, – вот кто чудовище, а не я.

– Это «чудовище» – единственная причина, почему нас не выкинули на улицу! Причина, почему ты вообще ещё жив, спасибо его лекарствам! – Эви старалась говорить взвешенно, но обнаружила, что так всё равно можно швырять в отца слова, будто ножи. – А он… У него есть свои причины. И у меня тоже. Я сделала то, что должна. Ради семьи. – Она покачала головой, расправила плечи и выпрямилась. – Я не стыжусь.

– Тебе не пришлось бы ничего этого делать, прими ты предложение мистера Варсена!

Отец повёл плечами, смотря на неё невидящим, подёрнутым дымкой взглядом.

А Эви вытаращилась на него, осознавая, что говорит отец, в чём признаётся. Она падала в зияющую тёмную бездну, и не за что было схватиться.

– Ты знал. – Голос надломился, к её досаде. – Ты знал, что мистер Варсен попытается на меня напасть?

– Ну что ты устраиваешь драму, Эванджелина. – Отец с отвращением махнул рукой. – Он пришёл, предложил доплату за пару ночей

в неделю в твоей компании.

– Ты вообще сам себя слышишь? – Слёзы уже катились по лицу, Эви вытерла их и заметила, что пальцы онемели. – Тебе совсем наплевать, что он меня чуть не убил?

– Вечно ты так.

В жизни Эви часто бывали моменты, когда ей казалось, будто на неё смотрят свысока, и ощущала себя со своими мыслями и чувствами незрелой, глупой, несерьёзной. До такой степени, что, даже если она ощущала себя совершенно сильной и уверенной в своих словах, её не слушали, на неё не обращали внимания.

Её вычёркивали.

– Вечно раздуваешь из мухи слона, вечно все вокруг тебе виноваты. – Отец сплюнул в тлеющий камин. – Мать твоя была такая же.

– Не смей говорить о ней, – велела Эви, едва слыша саму себя.

– Что, теперь твоя матушка – святая? – рассмеялся Гриффин Сэйдж, затих, потом хохотнул снова. – Она ж твоего брата убила.

Эви вздрогнула.

– Бросила вас с Лиссой. – Он ухмылялся, довольный своими аргументами.

– Это первое письмо от неё с тех пор, как она ушла? – спросила Эви, глядя ему прямо в глаза.

Отец замер.

– Так и думала. – Эви рассмеялась, но улыбнулась потом печально. – А теперь ты потерял не только жену, но и старшую дочь. Поздравляю. – Она медленно хлопнула пару раз в ладоши, подошла к окну, вслушалась в дробь вечернего дождя и подарила себе мгновение мирной тишины. Точнее, злобной тишины: её одолевало желание оторвать отцу голову.

Но она не сомневалась, что это расстроило бы Лиссу, так что она решила не причинять сестре больше страданий, чем та уже перенесла.

– Я не хотел этого.

– Правда? Если меня пытаются продать в качестве секс-обслуги без моего согласия, а заодно подкидывают бомбу мне на работу, прекрасно зная, что я могу погибнуть… Сдаётся мне, это не самые чистые мотивы, правда? – Эви пожала плечами.

Отец подошёл ближе, и она не остановила его. Тени легли ему на лицо, а светлые глаза, так похожие на её собственные, гневно сверкали.

– Я потерял тебя в тот миг, когда ты связалась с этим человеком. Дальнейшая твоя судьба, хоть и разбивает мне сердце, от меня уже не зависит.

Эви шмыгнула носом и вновь рассмеялась.

– Ты не просто предал, но ещё и умудрился обвинить в этом меня же! Что бы я ни сделала, я пошла на это только потому, что ты болеешь! – взорвалась она.

– Я не болел! – закричал он в ответ. Глаза налились кровью.

Эви застыла. Слова медленно пробирались в мозг, пока она пыталась отдышаться. Было больно. Как от яда.

– В каком смысле… не болел? – Слыша в ушах только треск пламени, Эви сделала ещё шаг навстречу и заметила, как на немолодом лице отца мелькнула тень стыда.