Ассистентка Злодея

Мерер Ханна Николь

– Я не болел Неведомой болезнью. Соврал.

В груди что-то царапалось, словно пламя пыталось прорваться сквозь кожу. Дым наполнил лёгкие, мешая дышать. Ей, наверное, послышалось.

– Как это?.. Я видела, что ты болеешь. Приходил целитель, осматривал тебя.

Душа Эви начала отделяться от тела – наверное, чтобы сберечь что осталось. Ведь если такова новая реальность, в которой отец притворился, будто болен хворью, которая разрушала семьи по всему королевству, которая уничтожала её семью последние

три года…

– Я приплатил целителю, чтобы он сказал вам и всей деревне, что я болен, – ради алиби. – Он заложил руки за спину, Эви отступила на шаг назад. – Я думал, прикрытием послужит мясная лавка, но она начала мешать настоящему делу.

– И что же это за дело? – сдавленным шёпотом спросила Эви.

Гриффин пятился, пока не отошёл за стол. Наклонился, сдвинул фальшивую стенку. Выпрямился со шлемом в руках. Рыцарским шлемом.

Он блестел серебром.

– Это же…

– Я был и остаюсь рыцарем Славной Гвардии короля Бенедикта, – гордо сказал он, держа шлем как величайшую драгоценность в мире. В своем мире.

– Как ты мог? – Голос срывался, она смотрела на отца сквозь пелену непролитых слёз. – Обманул нас с Лиссой, а мы думали, что ты страдаешь! Взвалил на меня долг зарабатывать деньги на всех!

– Мы никогда не нуждались в деньгах. У меня их много. – Раскаяния он не выказывал.

– Только ты держал их при себе! – Эви чувствовала, как по щекам катятся слёзы, боль терзает грудь, а слова сами рвутся изо рта. – Зачем тебе это? Зачем ты предлагал меня Отто Варсену? Просто зачем?

– Моя личная часть работы для короля Бенедикта всегда была тайной – под прикрытием. Поэтому я солгал, что оставил службу. Никто не должен был знать, что я гвардеец. Нужно было оставаться никому не известным, но уметь исчезать, когда надо. Нужно было что-то такое, что прикрывало бы меня долгое время, чтобы никто ничего не заподозрил. Когда я узнал, что сосед заболел, я всё придумал.

– Какой же ты гад!

– Следи за языком! – Отец вскинул голову, уставился на неё.

– Нет.

Глаза Гриффина округлились на такой резкий ответ, но потом он сощурился.

– Следовало бы молить о прощении. Отто Варсен хотел на тебе жениться, а ты его отвергла.

Эви сухо, невесело рассмеялась:

– Надо думать, тебе даже в голову не приходило спросить, чего хочется мне?

– Полагаю, ты уже доказала, что не способна сама принимать такие решения. Прямо как мать, – усмехнулся отец.

– Что ты с ней сделал?

Так много вранья, слишком много. Она будто рылась в песке, ища единственную крупицу правды.

– Когда пробудился её дар, она должна была начать работу на короля. Но сама всё испортила. – Гриффин окинул Эви взглядом. – А теперь ты повторяешь за ней.

– Ты что-то скрываешь.

Её внимание привлёк треск огня: янтарная искорка приземлилась на пол и истаяла.

Отец звякнул шлемом, аккуратно опустив

его на стол.

– Я планировал, что ты выйдешь за Отто, тогда мне не пришлось бы о тебе беспокоиться. Рано или поздно я сплавил бы вас всех и смог бы уйти на покой, рассказав всем, что чудесным образом исцелился.

– Лекарства нет, – вздохнула Эви.

– Пока что, – помолчав, улыбнулся отец.

– А Злодей? – спросила Эви, и это имя возродило в ней ужас осознания, что все беды случились из-за неё. Виноват был отец, но это Эви привела его прямо в кабинет босса. – Когда ты узнал, что я работаю на него? – Она ведь так осторожничала, особенно поначалу.

– Не сразу. Я занимался другим делом для короля, разрабатывал одну мысль. – Он взялся за каминную полку, лицо его освещали языки пламени. – Однажды, когда Лисса была в школе, а ты там, принесли письмо от короля Бенедикта, в котором рассказывалось об одном случае, замеченном гвардейцами. О девушке, которая шлялась по лесу со Злодеем, а потом они исчезли. В девушке узнали мою старшую дочь.

Его разочарование было необоснованным, но зримым, таким, которое не получится не замечать.

– В тот же день я отправил первый отчёт, а ты стала ключом к падению Злодея.

Эви тошнило.

– Нет. – Она шла трещинами, как ваза, которую скоро выкинут.

– Да. – Воспоминания о ласковых улыбках отца навеки запятнала та, которая играла на его губах теперь, и её смысл. – А теперь ты поможешь мне вернуть королю пару гивров.

– Зачем они ему? – Эви всмотрелась в лицо отца – побледневшее, вспотевшее.

– Для всеобщего добра.

Эви тихо, твёрдо улыбнулась и собралась из последних сил.

– Я не хочу быть доброй. – Последнее слово она произнесла с ядом, о наличии которого в себе даже не подозревала. Но услышала его с удовольствием.

Более того, это звучало правильно.

Гриффин Сэйдж, хромая, подошёл, до боли стиснул плечи, оставляя синяки. Но Эви не шелохнулась, просто стояла, неотрывно глядя на человека, которому некогда доверяла, в которого верила. И всегда знала, что он верит в неё. Она гадала, сможет ли привыкнуть к новой реальности. Такой, где человек по имени Бархатец, который рассказывал ей байки про выдуманных героев, который смотрел под кроватью, нет ли монстров, вышвырнул её любовь и верность в мусорку.

– Тебя даже не волнует, что ты себе жизнь сломала. – Голос у него срывался, и Эви поняла, что отец в самом деле расстроен.

– Не волнует, – прошептала Эви, жалея этого раздавленного человека. – Если кто что и сломал… – она склонилась к нему, – это ты.

Он крепче стиснул её плечи, взгляд расплылся.

– Хотела бы я ошибаться. – Она сглотнула, а он выпустил её и добрался до стола, роняя по пути вещи. – Но я знала, что это не так, с момента, когда услышала имя.

Его грудь быстро поднималась и опускалась, он раскрывал рот, но хватался за горло. Словно слова не шли.