Ассоциалия. Игра начинается

Елихова Юлия

Ленка же ничего не стала отвечать. Она только кокетливо улыбнулась, сделав вид, что ей всё равно.

Вика вздохнула.

— Ну, если с историей и признанием в любви закончено, я так понимаю, ассоциация на этот раз — отношения?

— Отношения! — подтвердила Ленка.

— Между кем? Людьми? — задал уточняющий вопрос Славик.

Но ведущая, посмотрев на Колесника, покачала головой:

— Между всеми.

— Это как понимать?

— А вот как хочешь, так и понимай, — резко ответила она и подбросила вверх свою карту.

Славик понял, что лишнего слова он из неё не вытянет. Огляделся по сторонам, а все до единого уже уткнулись носом в свои колоды.

Первой с картой определилась Аня. За ней следом и Вика подкинула свою

карту вверх. Ребята же немного поломали головы над выбором. И не потому, что выбрать им нечего было. Вовсе нет! Даже наоборот! Уж очень много карт подходили под ассоциацию «отношения». И всё же, надо было определяться.

— Я готов! — воскликнул Виталий.

— Я тоже!

Илья, а следом за ним и Славик подбросили карты вверх.

Затем Ленка, по уже чётко отработанной схеме, стала перемешивать карты, меняя каждую из них местами.

— Откройтесь!

И те послушно, словно тигры по команде укротителя, повернулись к игрокам лицом.

На первой карте, в самом её центре, роился огромный муравейник. Словно ожившая гора, он шевелился и, время от времени, изменял свою форму. Его склоны были пологими. Но стоило только подуть ветру или случиться какой-либо другой опасности, и муравейник становился выше, будто мобилизуя все свои силы и защиту. Но вдруг, с юга и востока к «живой горе» стали сползаться муравьишки. Все вместе, на своих крохотных спинках, сплоченно и организованно, они несли веточки, камушки, какие-то щепки и листья. Судя по всему, это служило строительным материалом для их крепости-муравейника. Хотя, среди прочей, переносимой ими наживы, было кое-что и съестное: красными капельками виднелись крупные ягоды шиповника, маленькие грибочки и, даже, ломоть хлеба, добытый, по-видимому, у людей.

— Мне кажется, что на первой картинке представлен отличнейший пример коммуникации внутри сообщества, — выдал Славик.

А Виталий тут как тут. Моментально подхватил его слова и изрёк следующее:

— Это можно расценивать, как признание?

— Расценивай как хочешь, — отмахнулся Колесник и перевёл взгляд на соседнюю карту.

Двое молодых людей — парень и девушка, взявшись за руки, летят высоко в небе. Вокруг никого. Ни самолётов, ни птиц. Одни облака да пёстрая, разноцветная бездна в самом низу. На них надеты специальные костюмы, с серебристыми вставками по бокам, за плечами маленькие рюкзачки. По команде молодого человека они, почти одновременно, дернули за специальные застёжки на костюмах. И в ту же секунду, из-за спин обоих вырвались два белоснежных, огромных облака-парашюта. Так вместе, будто пушистые, созревшие одуванчики, они опустились на землю.

— А вот вам и романтические отношения. Красиво-о-о, — мечтательно протянула Аня.

— Каппадокию свою вспомнила?

Вика посмотрела на Савельеву и, покачав головой, тихо сказала:

— Жестоко.

Аня же, лишь бросила взгляд в сторону Ленки и, стараясь сохранять безразличие, ответила:

— В моей жизни она хотя бы была.

Такой ответ удивил Ленку. Более того, он застал Савельеву врасплох. Она даже не нашлась, что сказать коллеге, чем парировать. Единственное, что пришло на ум, было:

— А у меня все ещё впереди! — и тут же замолчала.

Остальные не стали лезть в этот разговор и продолжали выбирать загаданную карту.

— У меня аж дух захватывает, когда я смотрю на третью, — поделился своими впечатлениями Илья, и продолжил дальше изучать и анализировать то, что было изображено на карте.

А дух у него захватывало от сюжета, на котором мальчик, лет десяти, сидит на длиннющей металлической балке, спиной к игрокам. Она же протянулась от крыши одного высоченного небоскрёба до крыши другого. Рядом с мальчиком, на той же железной перекладине сидит робот. Руки и ноги его, прикреплённые к бочковатому по форме корпусу, были похожи на длинные металлические шланги, к концам которых будто щупальца, привинчивались клешни с тремя отростками. На голове робота мигала маленькая жёлтая лампочка. Вместе с

мальчиком они оба сидели на перекладине и о чём-то беседовали. А внизу, под их ногами, словно в глубочайшей пропасти, лежал огромный мегаполис. Это был город будущего. Машин, передвигающихся по земле, было крайне мало. В основном огромные, заполненные тяжёлым грузом, составы ездили по железным и асфальтированным дорогам. Весь транспорт, который перевозил пассажиров, летал по воздуху — над землёй и небоскрёбами. Вот только людей на этой картинке, кроме мальчика, не было нигде видно. Одни только роботы, того же типа, что и друг малыша, передвигались по карте.

— Картина нарисована в каком-то урбанистическом стиле, — заметил Славик.

Илья же, немного подумав, добавил:

— Наверное, это город будущего. Кто знает? Возможно когда-нибудь, так будут выглядеть многие мегаполисы на планете?

Следующая карта, вернее сюжет, который разворачивался на её полотне, изобличал большую часть, если не всю суть геополитики Земли. На первом плане, в самом низу бедные, нищие люди в обносках и босиком рыщут в мусоре, которым завалены улицы, в поисках пищи. Кругом пустыня, нет ни деревца, ни травинки. Голодные щуплые дети, вместе со своими матерями, стоят вдоль дороги и, с протянутыми перед собой руками, просят милостыню. Удручающее зрелище. У всех неравнодушных аж сердца сжались от увиденного. Но картина эта была неоднородна. Сместив свой взор немного выше, можно было увидеть уже совсем другой сюжет. Голодную пустыню сменила степь. На ней возделываются различные культуры и люди, хотя одеты они были совсем не богато, но чисто и опрятно, жнут пшеницу, а колосья аккуратно складывают возле себя. Наконец, в самом верху карты, в центре каменных джунглей, точнее, на главной площади большого мегаполиса, горожане в праздничных одеждах окружили огромную сцену. Они ликуют, аплодируют, радуются, размахивая пёстрыми флажками и поют гимны. На самой сцене лидеры двух сверхдержав жмут друг другу руки, приветствуя при этом ликующую толпу вокруг сцены.

— Четвёртая картинка, что называется, на злобу дня, — сказал Славик.

И тут же Виталий перебил его:

— Слушай, Славон, ты уже определись, в конце концов!

— Ты о чём?

— Я тут стратегию выстраиваю, где чья карта. А ты уже вторую комментируешь.

— А ты бы лучше не выискивал, где чья, а сам думал, — ответил ему Колесник.

Виталик только усмехнулся.

— Зануда, — сказал он и продолжил дальше следить за своими товарищами.

Но не только Виталий наблюдал за остальными игроками. Ленка. Она была в роли ведущего, и свой ход уже давно сделала. В чём заключалась стратегия Гиляка она без труда определила. Но мешать или выдавать его Савельева не стала. Уж очень интересно было посмотреть, на сколько правильно и умело Виталий использует наработанный навык. Тем более, что она сама была заинтересована, чтобы её карту он всё-таки обнаружил.

Оставалось ещё две. На пятой карте разворачивался вполне привычный сюжет. Через стекло ювелирного магазина, с улицы заглядывала молодая девушка. А рядом с юной особой, зевая, оглядываясь по сторонам и выражая полнейшее безразличие, стоял парень. Судя по всему, никакого умиления и мечтаний о совместном будущем у него не было. И витрина с обручальными кольцами, которые время от времени превращались в… наручники, как только он обращал на них свой взор, вызывали у молодого человека только отвращение. Он тут же кривился и отворачивал лицо в другую сторону.

— Стандартная ситуация, — засмеялся Виталий, глядя на пятую карту. Да ещё и Вяземского подколоть решил, — Верно, Илюх?!

Но тот и ухом не повёл. Зато Ленку этот момент очень даже заинтересовал:

— А ну-ка! С этого места поподробнее!

— А нечего подробнее рассказывать, — ответил Вяземский, — В жизни каждого мужчины, думаю, была история, когда девушка, с которой он встречается, настроит планов выше крыши, а потом…

— А потом её бросают одну, с новорожденной дочкой на руках, — продолжила за него Вика.