Ассорти(р)
Шрифт:
И когда через пару месяцев, когда её бывший парень вот-вот уже должен был прийти с морей, Лёша, совершенно искренне разрыдавшись один в пустой машине, наконец-то понял, что его снова поимели и предали. Но ещё с неделю побегав туда-сюда, сквозь душевную боль и муки совести окончательно расстался с Татьяной. И уже через пару дней попросил хозяйку фирмы устроить на освободившееся место Васаби. Что та восприняла с лёгкой иронией:
– Ты неисправим!
И тут же её трудоустроила. Нелегально. Из-за отсутствия документов, которые были уже давно просрочены. Тем более что сменщицей Татьяны, а затем и Васаби была её мать. Так что Васаби, можно сказать, легко устроилась.
А то и – прямо в офисе. Купив ей в секс-шопе трусики, которые для занятий сексом не нужно было даже снимать. И прочие забавные насадки. Чтобы ей интереснее было там работать. На благо их фирмы. Просто задрав юбку. Так сказать, приучая её к труду методом «кнута и пряника». Из секс-шопа.
Шучу. Только – пряника. Кнут он ей так и не купил. Сколько бы она к нему не приставала. Заранее понимая, чем это всё и для его задницы могло окончится. Боль он любил и, порой, когда было тоскливо, даже наслаждался ею, да, но – сугубо психологическую. Вспоминая о том кто, где и как именно его предал. И их побудительные мотивы, мелодии и фуги ссор! Чтобы ещё глубже понять их и… Даже подумывая отучиться на психолога. И вовсю ковыряться в чужих шрамах! Получая за это ещё и деньги. Как и все эти изверги в белых халатах.
Так что когда уже почти через год после того, как они расстались, Васаби ему позвонила и сказала, что снова видела его вчера на его маленькой, но такой огромной внутри машине, как она называла его компактвэн, Лёша вначале очень удивился. И несказанно обрадовался. Когда она заявила ему, что ей скучно. И хотела бы с ним куда-нибудь прокатиться. Как раньше. Но, не более того!
– Да хоть на край земли! – выпалил штамп Лёша.
И они, поболтав ещё с полчаса и повспоминав старое, договорились, что она ещё через пару дней ему позвонит. И тогда они отправятся…
– На речку, – предложил он. – Где мы ловили с тобой рыбу.
– Отлично. Пока!
Поняв, что весной на море звать её будет слишком холодно. Опять поднимется этот вездесущий ветер… Да и слишком уж море ассоциировалось у ней с сексом, которым они то туда, то сюда постоянно ездили заниматься, пока её мать отдыхала от работы. С одним из своих водителей. Сменяя пляж за пляжем, пока он не снял жильё. А вот река была тихой заводью. Ведь она сказала, что у неё появился парень, так же работавший в такси. Поэтому надо действовать осторожнее, понял он. Чтобы её не спугнуть. Сразу.
И когда она позвонила, и они посреди бела дня поехали на реку, он старался к ней не приставать. Почти. Но его тело так соскучилось по её телу, что увидев то, как сильно она заставила своё тело похудеть, всё тянуло к ней свои похотливые ручонки. И он не мог себе противостоять, чтобы не убедиться руками – насколько сильно.
– Прости, я слишком сильно по тебе соскучился, – постоянно извинялся он.
– Что, не с кем трахаться?
– Да есть, – признался он. – Сам не ожидал от себя такой реакции. Просто, я, видимо, всё ещё люблю тебя. А с ними просто… Трахаюсь, как ты говоришь.
– Так она у тебя не одна? – удивилась Васаби.
– Да какая разница? – усмехнулся он, не желая делиться с ней этой закрытой информацией. – Так, а кто твой парень?
– Один из наших водителей. На «Эльгранде». Микроавтобус такой. Знаешь?
– Конечно, знаю. Шик и блеск! Но он же жрёт бензин.
– Зато он классный! Мы и раньше с ним иногда в нём… пьянствовали, а когда он расстался с женой, решили уже быть вместе. Месяца три назад. А ты?
– Я? Просто встречаюсь. Иногда. На своей квартире.
Но ему неинтересно было говорить о себе и своих
– Так ты удочки взял? – наконец-то спросила она, когда они наговорились.
– Нет. А зачем?
– Я думала, что ты пригласил меня на рыбалку.
– Ага. Как же.
– Ну, всё, поехали домой. Ты всё тот же. С тобой неинтересно.
И когда через неделю Васаби позвонила снова, он удивился, что она снова о нём вспомнила, попросив отвести её в тот самый посёлок близ моря, где прошло её детство, с тех пор как её, шестилетнюю, родители привезли из Узбекистана, оставив там свои трехкомнатные квартиры, чтобы ютиться в съемной «двушке». И быстро согласился.
Они бродили по пляжу, пока она вспоминала о том, что ходила сюда чуть ли не каждый день после школы… Пока мать в восемнадцать лет не выгнала её из дому, приревновав к своему двадцатилетнему сожителю. И как она почти всю ночь пешком шла к своему дяде. Так как у неё небыло ни копейки денег. Добравшись к нему уже под утро на искренне пожалевшем её водителе попутки. Войдя не только в её неловкое положение, но и в её ещё неловкое тогда тело. И как её неловкость тогда так искренне его возбуждала! Заставившим её, восемнадцатилетнюю нелегалку без документов, своим неказистым тогда ещё телом за поездку до самого утра расплачиваться. На пляже недалеко от дома дядьки. Угрожая сдать в полицию. «Не пойдешь же ты к своему дяде прямо посреди ночи? Он ещё спит. И поэтому вряд ли тебе обрадуется. Давай скоротаем время до утра?» И они так хорошо и весело его скоротали, что он оставил ей номер своего телефона. На тот случай, если её снова выгонят, и она пожелает на нём, – подчёркивал он, – куда-нибудь доехать. Хоть куда! «Но я пока в другие места этим не занимаюсь», смутилась Васаби. На что он почему-то снова рассмеялся. Заявив, что она недостаточно хорошо понимает русский язык. «И-и-щегельме!» Привычно ругнулась Васаби. И как они иногда катались, пока она жила у дядьки. Она звонила ему, и он рано утром забирал её и отвозил на работу в не так уж и далеко расположенный от дома дяди магазин. Где она работала глубоко в подсобке, производя «готовые блюда» и корейские салаты, которым давно уже обучила её тетя, родная сестра отца, работавшая в их посёлке возле этого городка в кафе «быстрого и вкусного питания». До этого очень часто приглашавшая Васаби, пока она жила недалеко от её работы, чтобы ей помочь, если был большой заказ. Но также проживавшая тогда у их общего двоюродного брата, чтобы не снимать жильё. И каждое утро моталась в такую даль.
– А затем он отвозил меня из магазина обратно к дяде, иногда задерживаясь на пару часиков, показывая местные достопримечательности. Как и ты! – смущённо улыбнулась Васаби. – Пока я не влюбилась в нашего охранника. Который стал меня от этого водителя охранять. Пока не улетел к родственникам в Израиль. И всё звонил, звонил… Помнишь, он уже и при тебе звонил? И как ты отобрал у меня трубку и сказал ему больше не звонить?
– Жуткая штука, любовь! – вспомнил Лёша, как сильно тогда он её ревновал. Сам же задирая, для себя, её ценник этой изматывающей ревностью.
Общались о том, как однажды Лёша уже ездил с ней сюда, на этот пляж, но ночью, заставив её заниматься с ним любовью. И как она, поначалу, пыталась тогда от этого отказаться.
– Помнишь? Я так ревновал тебя тогда к одному из наших водителей, Андрею, который постоянно навещал твою мать, – признался Лёша, – что буквально вынудил тебя заняться в тот вечер сексом. Чтобы проверить, занималась ли ты с ним до этого сексом или нет.
– Ну и как, выяснил? – усмехнулась Васаби.
– Конечно!