Астарта. Предназначение. Книга 3
Шрифт:
Я решила попробовать открыть эту «библиотеку» и, к счастью, сразу наткнулась на нужное воспоминание. Передо мной развернулась сцена, которая перенесла меня в далекое прошлое, в небольшую деревню. Люди стояли на коленях, устремив свои взгляды в небо, и молились. Их лица выражали смесь страха и смирения, как будто они знали, что их ожидает. И внезапно, словно ответ на их молитвы, с небес спустилась фигура, окруженная ореолом тьмы. Это была Астарта.
Она восседала на вороном коне, ее длинные черные волосы развевались на ветру, а огромные крылья за спиной казались олицетворением ночного неба. Ее взгляд был свирепым, но в то же время холодным,
Астарта начала уничтожать деревню огнем. Пламя охватило дома, деревья, все вокруг. Люди не пытались убежать, не кричали, не сопротивлялись. Они стояли, будто принимая свою судьбу. Казалось, они хотели этого, как будто видели в ее действиях нечто большее, чем просто разрушение. Ее лошадь неспешно шагала по горящим улицам, а сама Астарта осматривала плоды своей кары. Это было зрелище, от которого невозможно было отвести взгляд.
Внезапно тишину, наступившую после бушующего огня, прорезал отчаянный крик. Это был плач ребенка. Астарта остановилась. Ее внимание привлек звук, будто она именно его и искала в это огненном хаусе. Она резко спрыгнула с лошади и направилась к источнику звука. Перед ее глазами предстала женщина, убегающая прочь, а на жертвеннике, неподалеку, лежал младенец. Ему было не больше пяти месяцев. Ребенок плакал, кричал, его вопли разрывали тишину, словно протестуя против всего, что происходило вокруг.
Рядом с младенцем лежал мертвый палач, его руки все еще сжимали кинжал, которым он, видимо, пытался завершить свой ритуал. Но что-то пошло не так. Астарта замерла. Ее взгляд, до этого холодный и безучастный, вдруг изменился. В ее глазах появилось что-то, что невозможно было описать словами. Это была смесь боли, сожаления и, возможно, сострадания.
Она подошла к ребенку и осторожно взяла его на руки. Ее движения были неожиданно мягкими, почти нежными. Она огляделась вокруг, и ее глаза наполнились слезами. Это был момент, который казался абсолютно нехарактерным для нее, для той, кого люди боялись и чтили как неумолимого судью.
Ее слезы капали на лицо ребенка, и в этот момент я поняла, что передо мной разворачивается не просто история, а нечто гораздо большее. Это был момент, когда даже самая темная сущность могла проявить свет.
Она посмотрела на младенца, и ее голос, полный боли и печали, произнес:
— Я нашла тебя. Я спрячу тебя от всех.
С этими словами она осторожно дотронулась до лба ребенка своей рукой, и тот засветился ярким, ослепительным светом, словно солнце. Через мгновение свет поглотил младенца, и он исчез, растворившись в воздухе, оставив после себя лишь легкий аромат чего-то неземного.
Я в смятении перевела дух и решила посмотреть следующее воспоминание. Картина, развернувшаяся передо мной, была совсем иной. Люди стояли на коленях, молясь перед величественной статуей. На ней была изображена Астарта, сидящая на троне, с ребенком на руках. Их лица выражали благоговение и страх, смешанный с надеждой. Один из старцев, одетый в длинные одеяния, стоял перед толпой и вещал громким голосом:
— Мы ждем тебя, Иштар. Ты — величественное божество, олицетворяющее силы плодородия, любви, женственности и войны. Твоя мощь и величие не имеют границ. Мы благодарны ей за ее милость и защиту, которую она нам дарует. Мы верим, что Иштар будет продолжать охранять нас и вести по пути благополучия. Мы приносим ей свои почести
Слова старца эхом разносились по залу, и толпа повторяла молитвы, полные преданности и страха. Я смотрела на это в оцепенении, не в силах осознать, как все это связано.
— Достаточно, — выдохнула я.
Резкий толчок реальности выбил меня из зыбкого потока чужих воспоминаний. Я машинально отдернула руку от Лари, словно обожглась. Он, корчась от боли, пополз к стене, жалко передвигаясь на карачках. Его лицо исказила гримаса страдания, а глаза лихорадочно метались, будто он пытался укрыться от чего-то невидимого для всех остальных.
Я застыла на месте, охваченная смятением. Веки подрагивали, в голове царил хаос, словно кто-то сорвал крышу моих мыслей, впустив туда бурю. Мир вокруг становился все более расплывчатым, будто я смотрела на него сквозь мутное стекло. Головокружение нарастало, ноги подгибались, и я почувствовала, как теряю контроль над телом.
В этот момент ко мне подскочил Богдан. Его сильные руки подхватили меня буквально за мгновение до того, как я рухнула бы на пол. Я инстинктивно обвила его шею руками, пытаясь найти опору, и закрыла глаза. Но даже за темнотой век продолжали мелькать образы — вспышки воспоминаний Лари. Они проносились передо мной, как кадры старого, потрепанного фильма, вызывая в душе тревогу и странное, тягостное чувство вины. Голова продолжала кружиться, и я машинально покачала ею из стороны в сторону, пытаясь избавиться от этого наваждения.
Алина, держа в руке небольшой пузырек, быстро поднесла его к моему лицу. Резкий запах ударил в нос, заставив меня судорожно вдохнуть и широко распахнуть глаза. Это было какое-то лекарство. Возможно, нашатырь. Постепенно сознание начало проясняться. Мир вокруг обретал четкость, звуки становились громче, а тело вновь начинало слушаться меня.
Я глубоко вдохнула, стараясь унять остатки паники, и, опираясь на плечо Богдана, подняла взгляд.
Лари все еще сидел у стены. Он был похож на сломанную куклу: согнутый, с руками, обхватившими голову, и тихими стонами, срывающимися с его губ. Его вид вызывал одновременно жалость и отвращение. Накопившаяся внутри меня злость, которую я до этого сдерживала, вырвалась наружу.
— Вы до сих пор поклоняетесь мне? — мой голос прозвучал тихо, но в нем чувствовалась угроза. Внутри меня все кипело, эмоции бушевали, как шторм. Я сделала шаг вперед и, не сдерживая себя, выкрикнула: — Отвечай!
Лари поднял на меня взгляд. Его лицо было бледным, словно из него вытянули все краски жизни. Но в глазах горел странный огонек вызова, смешанный с болью.
— Глупо, да? — прохрипел он, тяжело дыша. — Особенно после того, как ты уничтожила половину наших деревень... и сделала народ мучениками. Вот на что готов был мой народ ради тебя. Принести себя в жертву и они до сих пор тебе поклоняются!
Его слова, как острые ножи, вонзались в мое сознание. Я почувствовала, как внутри меня закипает гнев. Лари продолжал говорить, его голос становился все более надрывным:
— Нам нужен этот ребенок. Он возглавит нас. Он — Бог. А ты можешь катиться куда угодно!
Его последние слова прозвучали как плевок в лицо. Я замерла, пытаясь осознать услышанное. В голове мелькали вопросы: что за ребенок? Какую роль он играет во всем этом? Почему они продолжают поклоняться мне, несмотря на все, что произошло?