Астра
Шрифт:
Дальгард убрал руку с бус. За долгие годы колонисты Астры научились терпению. Возможно, мутация началась до того, как они покинули свою родную планету. А может, изменения в температуре и окружении вызвали перемены в мозге горстки отчаянных беглецов, когда они лежали в холодном сне, а их корабль столетия земного времени летел по неизведанным просторам космоса. Те колонисты, которым удалось проснуться после этого сна, так никогда и не узнали, сколько времени проспали. Но проснулись они на Астре другими.
А их сыновья и дочери, сыновья и дочери последующих двух поколений согревались новым солнцем, ели
Прыгун вернулся. На камень рядом с блестящими сокровищами, которыми он стремился завладеть, зверёк положил высохший сморщенный плод. Пальцы Дальгарда отделили два сверкающих шарика и подкатили их к прыгуну, который с радостным щебетом схватил их. Но не ушёл. Напротив, принялся пристально смотреть на остальные бусины. У прыгунов своя форма разума, хотя её не сравнить с человеческой. А этот прыгун оказался предприимчив. В конечном счёте он ещё трижды приносил фрукты из своей норы, пока не забрал все бусины. После этого обе стороны расстались, вполне довольные сделкой.
Сссури вышел из воды так же бесшумно, как и вошёл. На конце его копья билась рыба. Шерсть, прилипшая к сильному телу, сразу начала высыхать на воздухе, а солнце всем спектром радуги отражалось в чешуйках на руках и ногах. Сссури снял рыбу с копья, быстро вычистил её, швыряя отбросы назад в воду, где какие-то еле заметные тени собрались на редкое угощение.
«Здесь не охотничья территория, — сообщение водяного возникло в сознании Дальгарда. — Эта, с плавниками, меня не боялась».
— Мы правильно сделали, направившись на север. Это новая земля, — Дальгард встал.
По обе стороны небольшую бухту окружали крутые утёсы с чередующимися красными, синими, жёлтыми и белыми слоями. Путникам гораздо легче держаться моря: там не нужно карабкаться по скалам. Но Дальгард мечтал не просто добавить несколько незначительных деталей к карте, висящей в зале Совета.
Каждый мужчина колонии в возрасте между восемнадцатью и двадцатью годами совершал путешествие, готовясь к посвящению во взрослые. Уходил он один или, если к тому времени у него установились тесные отношения с водяным примерно его возраста, то со своим братом по ножу. И каждое такое путешествие приносило небольшой группе изгнанников дополнительные сведения об их новой родине.
Их постоянно приучали к осторожности. Потому что они — не первые хозяева Астры, да и сейчас они не хозяева. Существует множество руин, оставленных Другими. Эта раса господствовала на планете, пока война не завершила её падение. А водяные, с их наследием рабства и тёмного начала в экспериментальных ямах этой старшей расы, продолжали настаивать, что за морем, на неизвестном западном континенте, до сих пор сохранились остатки распавшейся цивилизации Других. И поэтому разведчики
Прыгуны лишь смутно помнят вчера, а инстинкт заставляет их заботиться о завтра. Но происшедшее сегодня немедленно передаётся от прыгуна к прыгуну и может прикосновением к сознанию предупредить человека или водяного. Если, например, выходит на охоту ужасный ящер-дьявол, прыгуны моментально распространяют предупреждение. Всепоглощающее любопытство влечёт их к любым происшествиям, и они тут же передают о них сведения. Дальгард знал, что к его услугам, когда понадобится, могут предстать тысячи глаз. И потому не опасался, что его захватят врасплох, каким бы опасным ни было путешествие.
— Город… — он мысленно формулировал слова, одновременно произнося их вслух. — Далеко ли мы от него?
Водяной согнул худые плечи — своего рода пожатие плечами у его племени.
«Три дня пути, может, пять, — на его мохнатом лице не отражались эмоции, но он явно испытывал отвращение. — И место это проклятое. Мы к таким не возвращались с дней падающего огня…»
Дальгард был хорошо знаком с руинами, расположенными в немногих милях от Хоумпорта. И знал, что тот огромный безжизненный метрополис — не табу для водяных. Но вот другое загадочное поселение, о котором он услышал только недавно, по-прежнему избегалось морским народом. Только Сссури и кое-кто из его ровесников мог решиться на путешествие к такому запретному месту, которое длительная традиция считает опасным.
Дальгард понимал, что собирается в опасный путь, и потому три дня назад весьма уклончиво поведал старейшим о своих планах. Но поскольку такие путешествия по традиции всегда совершаются в неизвестное, его не слишком расспрашивали. В целом, решил Дальгард, глядя, как Сссури ловко отделяет мясо рыбы от костей, он может считать, что ему повезло, а это путешествие заранее предопределено. И он принялся собирать траву, чтобы устроить постели на нагретой солнцем земле.
Они поели и удовлетворённо отдыхали на мягком песке в недосягаемости для волн. Вдруг Сссури поднял голову со сложенных рук и как будто прислушался. Как у всех водяных, уши у него глубоко запрятаны в шерсть и больше не служат органом слуха; вместо них используется мысленное соприкосновение. Дальгард уловил мысль спутника, хотя сам не обладал настолько обострёнными чувствами, чтобы уловить то, что встревожило водяного.
«Бегуны во тьме…»
Дальгард нахмурился.
— Ещё светло. Что их встревожило?
По виду, Сссури продолжал прислушиваться, хотя его товарищ ничего не слышал.
«Они издалека. Ищут новую охотничью территорию».
Дальгард сел. Для разведчика Хоумпорта необычное — всегда предупреждение, сигнал о необходимости держать ухо востро. Бегуны в ночи… Это мохнатые обезьяны, охотники, прочёсывающие безлунные леса Астры, когда другие представители высшей фауны спят. Они отдалённые родственники племени Сссури, хотя между ними лежит такая же пропасть, как между цивилизованным человеком и обезьяной земных джунглей. Бегуны безвредны и пугливы, но известно, что они упрямо, поколение за поколением, держатся одной и той же территории. И переселение такого племени на новую территорию — загадка, которую стоит разгадать.