Астраханский вокзал (сборник)
Шрифт:
– Возьми с собой старшину, он в бытовке, - Антон перевернул страницу, - я сейчас.
– О чем там все-таки?
– Денисова разобрало любопытство.
– Детектив?
Сабодаш наконец поднял голову. У него были рыжие усики и глаза человека, с детства обеспокоенного своею физической исключительностью.
– Как тебе сказать?
– Он заглянул в мудреное название.
– Кто-то забыл в электричке. Мне его утром сдавать.
– Убийство?
– Квартирная кража. В общем, скрипку Страдивари украли. Меня другое заинтересовало.
– Твердое носовое «уот!» служило Антону для усиления главной мысли.
– Понимаешь, как бы звучат колокола судьбы. Только одни их слышат, а другие проходят мимо... Уот!
1 января, 4 часа
– До чего же невыносливый пошел пассажир! Особенно мужчины! Дашь им нести одну-единственную вещь, скажем, к примеру, магнитофон, - и уже стоны! Рядом слабая жена несет две сумки - и ничего!
Женщина держала в руках авоськи со всякой всячиной - детскими варежками, колготками, лыжными костюмчиками.
– Мы уезжаем, - объявила она дежурному по автоматической камере хранения, - можете предложить нашу ячейку желающим.
– Сейчас освободим, - подтвердил муж.
Дежурный, парень с вьющимися до плеч волосами, рассеянно посмотрел в их сторону и сделал несколько шагов длинными, вяло ступавшими ногами. Мысли его витали далеко от авто камеры.
Мужчина подошел к ячейке, набрал шифр и дернул дверцу. Дверца не открылась. Тогда он поставил магнитофон на пол.
– Ох уж этот мне сильный пол!
– Теперь они держались за рукоятку вдвоем.
Ячейка не поддавалась.
Утренний зал быстро наполнялся людьми. Прибыли первые в новом году поезда дальнего следования - фирменный «Лотос» и почтово-багажный. Короткие каникулы зала для транзитных пассажиров продолжались в общей сложности не больше трех часов.
– Ну что дергать-то зря?
– Рыжеватый человек с повязкой «Механик» протиснулся к ячейке.
– Шифр надо правильно набирать!
– Он оставался за дежурного.
– Мы правильно набирали.
– Женщина хотела что-то добавить, но мужчина сказал примирительно:
– Бывает, конечно. Как же теперь быть?
– Сейчас узнаем.
– Грубоватый механик что-то прочитал на клочке бумаги, который предварительно извлек из кармана.
– Открытой вы оставили ячейку. Я ее после вас запирал, вот она - четыреста семьдесят четвертая. У меня все записано.
– Он ловко вывинтил контрольный винт и, услыхав зуммер, ключом-секреткой поддел внутренний рычаг запора.
– А дел-то, между прочим, всего: бросил монету, набери четыре цифры изнутри, чтобы никто не видел, захлопни дверцу и иди!
– Пока он говорил, зуммер продолжал тревожно звенеть.
– Что в ячейке?
– Сумка, чемодан, - женщина растерялась, - все перечислять? В сумке подарки... Авоська с апельсинами...
– Сверху что?
– Механик поставил на место контрольный винт, и звонок прекратился.
– Два плаща-болонья - зеленый и синий, капюшон от зеленого лежит отдельно, - она успокоилась, - в кармане сумки: деньги, аккредитивы, документы... Учебник английского языка
Механик распахнул дверцу.
– Что это?
– спросила женщина.
Слева, в дальнем углу ячейки, стояли две бутылки фруктового напитка «Саяны» и наполовину пустая авоська с апельсинами. Сбоку белел сверток с этикеткой «Детского мира», других вещей в ячейке не было.
– Где же чемодан? Сумка?!
Ранние пассажиры и длинноволосый дежурный, прогуливавшийся вдоль отсека, словно догадались о происшедшем - напряженно смотрели в их сторону.
* * *
...Под Дубниковским мостом, на стрелках, уже виднелась первая электричка. Она, казалось, стояла на месте, только середина ее беззвучно раздувалась то с одной, то с другой стороны, как будто странное пресмыкающееся дышало.
– Товарищ Денисов!
– раздалось вдруг из громкоговорителей.
– Срочно зайдите в автоматическую камеру хранения. Повторяю...
1 января, 4 часа 10 минут
Потерпевшие стояли у раскрытой ячейки.
– Слушаю вас. Младший лейтенант Денисов.
Мужчина скользнул взглядом по его небрежно откинутой назад куртке. Шапку с опущенными наушниками Денисов держал в руке - он снимал ее, как только предстояло работать в помещении.
– Просто не верится, - женщина закусила губу, - как сон!
– Как же, сон!
– Горелов, механик по автоматическим камерам хранения, не принимал к сердцу бед огромного количества растерях, именуемых пассажирами, которые, считал он, едут, едут зачем-то и зимой, и летом, и пожилые, и больные, и с детьми, не могут верно набрать и запомнить шифр, а правил пользования камерами хранения и вовсе не читают - отсюда и идут все их и его неприятности.
Коренастый милиционер с красным лицом - он словно только что покинул парилку, появился неожиданно, как из-под земли:
– Ячейку, товарищ младший лейтенант, обнаружили открытой вчера вечером. Думали, кто-то забыл сверток и бутылки. Я распорядился закрыть на другой шифр.
– В какое время обнаружили?
– спросил Денисов.
– Примерно в двадцать один тридцать.
– А мы ячейкой пользовались часов в пять вечера, - вступил в разговор потерпевший.
– Дверцу хорошо проверили?
– спросил механик.
– Закрыто было - это я точно говорю.
«Ячейка не могла простоять открытой почти пять часов», - подумал Денисов.
– Кто из вас набирал шифр?
– Я набирал, девятнадцать - тридцать восемь.
– Мужчина старался держаться с достоинством.
– Хотя бы документы подбросили.
– Его жена хрустнула переплетенными пальцами.
– Как вы думаете, на какой день могут подбросить документы?
– Одному документы, другому - только бы конспекты нашлись, - вспылил Горелов, - третьему - удостоверение или права! Преступников надо искать, обезвреживать их!
Денисов оглянулся: дежурный по камере хранения Порываев видел, что с ячейкой что-то произошло, однако не спешил подойти - разговаривал с пассажирами.