Астральный гамбит
Шрифт:
«Так, может быть, в этом-то и разница между нами?»
«Может быть, сударь. Вот только разница сия — совсем не в вашу пользу!»
«Это еще как посмотреть!»
«Мертвые обычно уже никуда не смотрят, сударь!»
«Но я-то пока жив!»
«В том-то и дело, что “пока”».
«А что вы предлагаете? Убить самому, чтобы не быть убитым?»
«Выбор очевиден, не находите? А смерть молодой
«Ну, знаете! — взвился я. — Это уже ни в какие ворота…»
Додумать свою мысль я не успел. Распахнув дверь, шагнул в свою комнату — и замер на пороге: на стуле у окна, вальяжно закинув ногу на ногу, сидел Огинский.
Глава 20
в которой мне предлагают умереть
Ударил я, почти не задумываясь — и уж тем более не тратя времени на пустые слова. Трижды подряд ударил. Фигой, затем — разрывным и, вдогонку — файерболом.
Огинский лишь скептически улыбнулся. Руки он держал на виду, и я отлично видел: князь даже не потрудился скрестить пальцы, призывая щит. И тем не менее, первые две мои техники вовсе сработали вхолостую, а огненный шар, пьяно вильнув в сторону, подпалил полку с книгами второкурсника Сколкова.
Сергей Казимирович неодобрительно покосился на занявшийся было пожар, и пламя тут же испуганно погасло.
— Слишком сильно прижимаете мизинец, сударь, — снова переведя взгляд на меня, участливо заметил Огинский. — До трети мощи на сем теряете!
А затем дверь за моей спиной мягко затворилась. Поняв, что это захлопывается западня, я рванулся назад, но с преградой не справились ни плечо, ни магия.
— Когда устанете ломиться — присаживайтесь, — проговорил, не без любопытства наблюдая за моими потугами, Сергей Казимирович. Тон его был будто бы даже и не насмешливым — скорее досадующим.
Оставив в покое непоколебимую дверь, я сделал два коротких шага по комнате и сел на край застеленной кровати.
— Вот, так-то лучше, — одобрительно кивнул Огинский.
— Вы меня убьете? — почти само собой вырвалось у меня. — Как Надю? — а вот второй вопрос был задан уже обдуманно — и с неприкрытым вызовом.
— Сударь, только не пытайтесь казаться еще глупее, чем вы есть, — скривился незваный гость. — Если бы сегодня мне нужна была ваша смерть — вы были бы уже мертвы. А что касается моей несчастной воспитанницы… — голос князя слегка дрогнул — или мне это только показалось? — Давайте раз и навсегда внесем ясность: я не желал ее гибели. Надежда Александровна ушла в Пустоту из-за того, что отдала свой щит вам. Моя вина тут лишь в том, что я сего вовремя не понял. Ваша — не меньшая.
— Да как вы смеете?! — рявкнул я, вскакивая… Вернее, попытавшись вскочить — воздух передо мной словно сгустился и мягко, но непреклонно вернул
— Полноте, сударь, — снова поморщился Сергей Казимирович. — Не стройте из себя яростного мстителя! Сие бессмысленно — и, к тому же, смешно. Просто знайте: не найдется в мире человека, опечаленного случившимся с Надеждой Александровной сильнее, нежели был я. И закроем сию тему — у нас с вами есть иные.
— Если вы о Фу — то я вам его не отдам, и не мечтайте! — буркнул я, подняться, однако, уже не порываясь.
— И снова вы льетесь впереди собственной маны, сударь. Речь не о Васе. Вернее, не только о Васе.
— Тогда о чем же? — хмуро спросил я, отметив про себя это «не только». Значит, все-таки Огинский явился за духом. Просто почему-то на этот раз не хочет — или не может — действовать напрямую.
«Я сумел обрубить с ним связь, сударь, — легок на помине, объявился у меня в голове “паук”. — Забрать меня силой Сергей Казимирович уже не может!»
— О вас, сударь, — заявил между тем князь. — О вашей судьбе.
— А что вам до моей судьбы?
— Желаю благотворно на нее повлиять, — после недолгого перерыва на лицо моего собеседника снова выползла полуулыбка.
— У меня и без вас все шикарно! — нашел в себе силы беззаботно усмехнуться я. — Вернее, как раз без вас!
— Ой ли? — прищурился Огинский. — А завтрашний поединок с молодой графиней Воронцовой в сие ваше «шикарно» входит?
Я вздрогнул. Это-то ему откуда известно? Я и сам узнал о своей дуэли каких-то два часа назад!
— Вот видите, не все так уж и радужно, сударь, — отнюдь не упустил из вида мою живую реакцию Сергей Казимирович. — И какой тактики вы намерены завтра придерживаться? — спросил внезапно он затем.
— Не ваше дело! — отрезал я.
— Ваш козырь — запас маны, — принялся, однако, рассуждать вслух князь. — А также Зеркало. На стороне молодой графини — сила и опыт. Кроме того, она наверняка возьмет с собой на ристалище «бурдюк», но не думаю, что сие сыграет какую-то существенную роль. Разве что выступит для вас дополнительным раздражающим фактором, заставит занервничать — и совершить какую-нибудь дурацкую ошибку. Но ежели, паче чаяния, вы сумеете сохранить хладнокровие и выдержите первый натиск — скорее всего, в роду Воронцовых произойдет смена главы…
Собственно, ничего нового он здесь мне не сказал — почти то же самое отмечал Фу, да и сам я все это прекрасно понимал.
— Вам-то какое дело? — угрюмо повторил я.
— О, самое прямое, сударь! Так уж неудачно вышло, что с достопочтенным Анатолием Глебовичем Воронцовым мы совсем не друзья. А официально встав во главе рода, граф, и без того человек влиятельный, по факту, сделается хозяином всей Московской губернии. Мне сие не нужно. И не только мне. А посему, добрая девочка Милана покамест должна жить.