Астральный летчик
Шрифт:
— Засранцы! — сердился Василий.
— Еще не все! Не все! — упрямо повторял Чен.
И действительно, последний обороняющийся скатился по лестнице. В темноте мелькнула вспышка выстрела. Самого выстрела никто не услышал. Такой грохот был в ангаре. Андрюша дернулся в сторону. Схватился за плечо.
— Все! — заорал Василий. — Выключай музыку! Дайте свет!
В ангаре наступила полная тишина. Зажегся свет. И дым на арене перестал клубиться. Было всем отлично видно, как Андрюша, перемахнув через
— Ал-ла! Блин-компот!
Серией ударов сбил его с ног. Потом поднял за грудки. И опять обрушил на него серию.
— Что он делает? — спросил у Чена Василий. — Это уже не игра. Игра кончена.
— А из чего тот стрелял? — подошел к Василию Петрович.
— Как — из чего? — не понял Василий. — Из лазерника.
— Лазерник у него выбит. Из чего он в Андрюшу стрелял?
Василий удивленно посмотрел на Чена. На арене Андрюша сидел верхом на поверженном противнике, уткнув его лицо в песок, и уже поднимал к его затылку пистолет.
— Убьет! — крикнул Чен и полетел по лестнице вниз, почти не касаясь ступенек.
Алик видел, как по левому плечу Андрюши растекается кровь.
Чен подбежал к Андрюше сзади, ногой выбил пистолет. Андрюша вскочил на ноги.
— Не надо, Первозванный! — не помня себя, заорал Алик и бросился вниз по железной лестнице.
Но его опередил Петрович. Он уже стоял между Андрюшей и Ченом. Коротко скомандовал Андрюше:
— Отставить, боец!
И Андрюша «отставил». Отошел в сторону. Вывернув плечо, разглядывал раненую руку.
Подошел Василий:
— В чем дело, Чен?
Чен не отрывал прищуренного взгляда от Андрюши. За него ответил Петрович. Показал поднятый с арены ПМ:
— В Андрея стреляли. Он завелся.
— Он раньше завелся, — хмуро буркнул Чен, — он двоих вырубил. До сих пор в себя прийти не могут. Он первый начал по-настоящему.
— Он войну прошел, — сказал Петрович. — Для него игры кончились. Он все сделал как учили.
— Без единого выстрела, — поддакнул Алик.
— А в него боевым стреляли, — закончил Петрович и отдал Василию ПМ.
Все смотрели на Василия. Василий крутил в руках тяжелый ПМ. Он отбросил пистолет, ткнул пальцем в лежащего:
— Когда этот в себя придет, в карцер его. Потом с ним разберемся.
Василий поискал глазами Алика. Алик стоял рядом с Андрюшей, разглядывал его раненое плечо. Андрюша успел уйти в сторону. Пуля скользнула по касательной. Вырвала клок мяса над самой татуировкой. Василий пошел к выходу.
— Алик, в лабораторию!
— Да, хозяин, — остановил его Петрович, — Карим биться отказывается. Второй пары не будет.
— А контракт?! — остановился Василий.
— Он согласен на любую неустойку.
— Про неустойку в контракте ни слова!
Петрович подошел к Андрюше:
— Пошли, боец. На перевязку.
Вчетвером они почти одновременно вышли из ангара на свежий воздух. Дурманно пахло хвоей. В белесом высоком небе носились ласточки. Ставили на крыло поздний выводок. И вся только что пережитая виртуальная реальность казалась кошмарным сном. Если бы не свежая рана на плече у Андрюши.
Василий повел Алика по тропинке через лес. Алик обернулся на ходу. Андрюша кивнул ему в сторону залива. Алик его понял.
3
ЛАВ
По песчаной лесной тропинке, перешагивая оживленные муравьиные тропы, Василий с Аликом дошли до серого цементного забора с колючей проволокой поверху.
«Стой — высокое напряжение!» — чернела надпись на заборе краской по трафарету.
Они обошли забор и остановились у черных железных ворот. Охранник в черной форме узнал Василия. Кинул ладонь к пилотке. Отворил им калитку.
За цементным забором на веселой, залитой солнцем поляне прятался хорошенький двухэтажный особнячок с белыми наличниками. У крыльца стоял грузовой «уазик». Четверо в серых спортивных костюмах грузили в кузов какие-то легкие металлические фермы. На груди их серых свитеров — красные выпуклые буквы: «ЛАВ». Алик без труда расшифровал: «Лаборатория астрального воздействия». Форма, хоть и не военная, Алику не понравилась. Все четверо были сотрудниками. Но хорошо Алик знал только одного — чернобородого, пучеглазого физика-теоретика Леву Лапкина.
Лева увидел Василия, вытянулся и поднял перед собой правую руку:
— Зиг хайль, геноссе!
Василий погрозил ему пальцем, как расшалившемуся школьнику:
— Лев Наумыч, не дури. Без увольнения оставлю.
Лева узнал Алика:
— И тебя взяли в наш Освенцим? Ну поздравляю, камикадзе.
— Брось, Лев Наумыч, — мягко урезонил его Василий, — всюду тебе Холокост мерещится. Брось свои еврейские заморочки.— Василий обернулся к Алику.— Черная форма ему не нравится. Лев Наумыч, пусть это будет единственным, что тебе здесь не нравится. Ты получаешь две тонны баков в месяц.
— Здесь я ничего не получаю, — уточнил Лева.
— Правильно, здесь ты на всем готовом. Деньги тебе на счет идут.
Лева сморщился, покачал лохматой головой:
— Я хочу домой, геноссе.
— В Израиль?
— Зачем?! — обиделся Лева. — К себе домой. На Петроградскую! Я здесь уже неделю! Целую неделю! Я хочу домой! Черт возьми!
Василий подошел к нему:
— Ты подписал контракт, Лев Наумыч. Закончи тему. Личную премию я тебе обещаю.