Астронавт Джонс

Хайнлайн Роберт Энсон

Макса начали охватывать опасения: одно дело, когда используешь это, как трюк, и совсем другое-делать это по необходимости.

– Все не так плохо, – ответил он. – Возможно, Келли не приходила такая мысль, но таблицы логарифмов и двоичного исчисления можно занять у инженеров. С их помощью мы можем разработать метод проведения любого прямого прыжка. Остальные таблицы, в основном, необходимы для прохода через аномалии.

– Келли тоже подумал об этом. Скажите мне, капитан, как корабль-разведчик возвращался после прохождения через

вновь открытую аномалию?

– Так вот, что вы хотите от меня! Вести корабль через аномалию!

– Это не мое дело – указывать капитану, – ответил Уолтер.

– Я думал об этом. – медленно произнес Макс. – В последнее время у меня было для этого много возможностей, – Он не добавил, что занимался этим ночи напролет, сидя в плену у кентавров. – Конечно, у нас нет таких инструментов, какие есть у разведчика, а прикладная астрогация не включает в себя методы расчета аномалий. К тому же, иногда даже корабли-разведчики не возвращались обратно.

Их прервал стук в дверь. В каюту вошел помощник стюарда и поставил на стол поднос с едой. Макс почувствовал, что буквально исходит на слюну.

Намазав на тост масло и джем, он откусил огромный кусок.

– Боже, как хорошо!

– Я должен был предусмотреть. Хотите банан, сэр? В наших гидропонных установках они прекрасно вызревают.

Макс содрогнулся.

– Не думаю, что я когда-нибудь вновь съем банан или папайю.

– Аллергия, капитан?

– Не совсем... Но, в общем, да.

Покончив с тостом, он произнес:

– Что касается этой возможности, я дам вам ответ позже.

– Хорошо, капитан.

Незадолго до обеда, стоя перед зеркалом в каюте капитана, Макс внимательно осмотрел себя. Он был аккуратно подстрижен, а двухчасовой сон окончательно прогнал усталость. Он поправил фуражку с надписью «Хендрикс» на подкладке, которую он обнаружил в шкафу, где хранилась его форма, к которой кто-то успел пришить капитанскую эмблему. Изображение солнечного диска на груди беспокоило его. Он уже успел признать себя капитаном, хотя это и казалось бредовым сном, но он чувствовал, что, несмотря на капитанские нашивки, на форме следовало оставить лишь эмблему астрогатора.

Однако, в этом вопросе Уолтер и Самуэльс проявили вежливую твердость; причем Самуэльс, ссылался на некие прецеденты, которые Макс при всем желании не смог бы проверить. В конце концов, Макс сдался.

Бросив на свое отражение еще один взгляд, он расправил плечи и вздохнул. Теперь он может появиться перед ними.

Спустившись по трапу в кают-компанию, он услышал сообщение по корабельной системе оповещения:

– Экипажу и пассажирам собраться в кают-компании.

Толпа молча расступилась перед ним. Он подошел к столу капитана (своему столу!) и сел во главе. Рядом с его креслом стоял Уолтер.

– Добрый вечер, капитан.

– Здравствуйте, мистер Уолтер.

Прямо напротив Макса сидела Элли. Она была одета в то же самое шикарное платье, что и в тот раз, когда

он впервые встретился с нею в кают-компании.

Казалось невозможным, что эта леди была той самой грязной девчонкой, с которой он играл в шахматы на нарисованной на земле доске.

– Привет, Элли. Как твои ноги?

– Бинты и комнатные тапочки. Но врач сделал все прекрасно. Завтра я буду танцевать.

– Не спеши.

Она посмотрела на его нашивки и эмблему на груди.

– И это говоришь ты?

Прежде, чем он нашелся с ответом, к нему наклонился Уолтер и тихо произнес:

– Мы готовы, капитан.

– Начинайте.

Уолтер постучал по стакану с водой.

Первый офицер объяснил ситуацию, ничуть не драматизируя их положение. Закончил он словами:

– Таким образом, в соответствии с законом и космическими традициями, я передаю командование вашему новому капитану. Капитан Джонс!

Макс поднялся с места. Он оглянулся, попробовал начать говорить, но не смог. Затем, как бы давая понять, что это была специально выдержанная пауза, а не отчаяние, он поднял стакан и сделал несколько глотков.

– Гости и товарищи по команде, – начал он. – Вы знаете, что мы не можем оставаться здесь. Мне сказали, что наш врач называет систему, с которой мы сражаемся, «симбиотическим рабством». Скажем, как собака с человеком, только здесь в систему вовлечен весь животный мир планеты. Но человек не создан для рабства, симбиотического или любого другого. Однако, нас слишком мало, чтобы выиграть в этой войне, поэтому мы должны покинуть планету.

Остановившись, он вновь отпил воды и встретил ободряющий взгляд Элли.

– Возможно, когда-нибудь сюда придут другие, подготовленные лучше нас. Ну а я собираюсь провести «Асгард» через... «дыру», как вы можете ее назвать. «Дыру», через которую мы и попали сюда. Здесь есть доля риска. Никого не будут заставлять присоединяться ко мне, но это единственный возможный путь вернуться домой. Каждый, кто испугается риска, будет высажен в районе северного полюса планеты номер три, вечерней звезды, которую мы назвали «Афродита». Возможно, вам удастся выжить, хотя там довольно жарко даже на полюсах. Желающих остаться прошу к сегодняшнему вечеру передать список по именам нашему казначею. Остальные же попробуют вернуться домой. Это все.

Аплодисментов не последовало. Члены экипажа один за другим покинули кают-компанию, а помощники стюарда принялись быстро накрывать столы. Посмотрев на Макса, Элли кивнула ему.

– Мак... я хотела сказать, капитан, – обратилась к нему миссис Мендоса, – это действительно так опасно? Мне совершенно не нравится сама эта мысль. У нас есть другие пути?

– Нет. Мне не хочется обсуждать это за столом.

Он принялся за суп, стараясь унять дрожь в руках. Подняв глаза от тарелки, он встретился взглядом с миссис Монтефьор; эта особа предпочитала, чтобы все называли ее Принцесса, довольно сомнительный титул.