Астронавт Джонс
Шрифт:
Закрыв крышку пульта, Келли встал из кресла и подошел к нему.
– Мы с Коваком будем сменять друг друга.
Макс покачал головой.
– Нет, вы, я и Ковак, и будем придерживаться этого графика как можно дольше. Неизвестно, сколько нам придется болтаться здесь до прыжка.
Келли понизил голос.
– Капитан, могу я высказать собственное мнение?
– Келли, вы знаете, что как только вы перестанете открыто говорить со мной, шансы на успех существенно снизятся.
– Благодарю, сэр. Капитан не должен переутомлять себя. Вам предстоит проделать все расчеты. Безопасность вашего корабля
Макс долго молчал, прежде чем ответить. Он понял, что капитаном больше, чем другими, правят сидящие в нем глубинные силы, не позволяющие ему поддаваться общечеловеческим слабостям.
– Главный, – медленно начал он, – можем ли мы найти свободное место для кофейного столика между компьютером и стенкой отсека?
– Да, сэр, но зачем?
– Я подумал, что это позволит нам освободить здесь площадь, чтобы поставить небольшой диван.
– Вы собираетесь спать здесь, сэр?
– Изредка. Но я думал о всех нас. Вы проводите здесь почти все свое время. В течение нескольких недель обстановка позволит вахтенному офицеру отдыхать во время вахты. Что вы об этом думаете?
– Это против правил, сэр. Плохой прецедент... и плохой пример.
Взглядом он показал на Ногуччи и Смайта.
– Вы могли бы соответствующим образом составить приказ за моей подписью, в котором будет сказано, что это необходимо для «безопасности корабля».
– Как скажете, сэр.
– В вашем голосе я не слышу убежденности; может быть, я и не прав. Еще раз продумайте это и доложите мне.
Приказ был отдан, и в отсеке появился диван, но Макс ни разу не видел, чтобы Келли или Ковак отдыхали на нем. Сам же он практически не имел времени для отдыха.
Он и питался, как правило, в отсеке управления. И хотя на пути к свиданию с неизвестностью им оставалось лишь проводить обычные обсервации, Макс обнаружил, что его постоянно угнетает тревожное чувство.
Как корабль-разведчик находит обратно путь через заново открытую аномалию? И что происходит с теми, кто не вернулся? Возможно, доктор Хендрикс смог бы рассчитать выход из не исследованной аномалии, используя лишь стандартные приборы корабля. Он был фанатиком своей профессии, с обширными познаниями в теоретической физике, выходящими за пределы обычных числовых расчетов.
Макс знал, что корабли-разведчики рассчитывают аномалию с обеих сторон, подставляя в формулы теории гравитационного поля данные, полученные с неизвестной стороны аномалии. Он предпринял попытку провести такие расчеты, но вскоре сдался, не доверяя полученным результатам: он был уверен в правильности выполненных математических операций, но сомневался в верности самой теории и точности вводимых в нее данных. Пользуясь лишь только приборами «Асгарда», у него не было никакой возможности точно вычислить массу звезд, находящихся от них на расстоянии нескольких световых лет. Келли, похоже, смирился с этим решением. Теперь они все время проводили в попытках вычислить «колею» к ничем не обозначенной точке небесного свода, через которую они, судя по обсервациям, взятым с фотопленок, проникли в это пространство. В случае удачи они могли бы «оседлать колею», прибыть в нужную точку пространства с околосветовой скоростью и совершить прыжок.
На поверхности планеты сходный маневр
Макс проводил в отсеке управления так много времени, что как-то первый офицер высказал предположение, что капитану было бы неплохо поднять моральный дух пассажиров, изредка появляясь в кают-компании. Уолтер не стал говорить, что при этом Макс должен улыбаться и иметь уверенный вид, но явно подразумевал это. После разговора Макс стал обедать с пассажирами и офицерами корабля.
Естественно, что с Элли он встречался крайне редко. Когда после вполне тактичного упрека Уолтера он впервые встретился с Элдрет за обедом, она вела себя с ним дружелюбно, но отстраненно. Он решил, что этим она пытается выказать ему уважение, что заставило его подумать, не больна ли она. ОН вспомнил, что на корабль ее принесли на носилках, и болезнь до сих пор еще дает о себе знать. Он решил осторожно расспросить судового врача.
Они уже перешли к кофе, и Макс ощутил острое желание побыстрее вернуться в «беспокойную нору». Напомнив себе, что Уолтер просил его не выказывать беспокойство на людях, он оглянулся и громко произнес:
– Здесь хуже, чем в морге. Неужели теперь никто не танцует? Дюмон!
– Да, капитан?
– Организуйте музыку. Миссис Мендоса, не окажете ли мне честь? Немного похихикав, миссис Мендоса согласилась. Она была позором
Аргентины, у нее полностью отсутствовало чувство ритма. Но он сумел провести ее через весь танец с минимальным количеством столкновений и грациозно усадил обратно в кресло. Затем, воспользовавшись привилегией своего положения, он пригласил миссис Дайглер. Волосы у Мэгги до сих пор не отрасли, но к ней вернулось былое великолепие.
– Мы потеряли вас, капитан.
– Я работал, у нас не хватает людей.
– Еще бы. Капитан... как скоро это случится?
– Прыжок? Ждать осталось недолго. Задержка вызвана необходимостью проведения огромной массы расчетов. Безопасность превыше всего.
– И мы действительно отправляемся домой?
Он постарался изобразить на лице уверенную улыбку.
– Абсолютно точно. Советую вам не брать в библиотеке толстую книгу, казначей не позволит выносить ее за пределы корабля.
Она вздохнула.
– Теперь я чувствую себя лучше.
Поблагодарив ее за танец, Макс оглянулся; увидев миссис Монтефьер, он решил, что его обязательства по поднятию морального духа пассажиров тоже должны иметь разумные пределы. Тогда он быстро подошел к Элдрет.
– Ноги все еще беспокоят тебя, Элли?
– Нет, капитан. Довольно любезно с твоей стороны поинтересоваться ими.
– Тогда, может быть, потанцуешь со мной?
Она бросила на него удивленный взгляд.
– Ты хочешь сказать, что капитан нашел время развлечься со мной?